— Ты говоришь, что вашавоки часто так поступают?

— Хай, — ответила Дар, — если меня поймают, большого шума не будет. Вас никто не выследит.

— Но тебя накажут, — сказал Ковок-ма.

— Не знаю, — ответила Дар и не стала говорить орку о том, что воришек часто убивают или калечат.

Ковок-ма почуял ее опасения.

— Похоже, это очень опасно.

— Мы не ели два дня. Нам нужна еда. Я не вижу выбора.

— Пожалуйста, не ходи, — сказал Ковок-ма, — сердцем чувствую, не надо этого делать.

— Я должна. Скажи мне, где эта горка.

После того как Ковок-ма объяснил Дар, где устроена землянка, она крадучись пошла к дому. Через некоторое время она разглядела за домом земляную горку. Когда она была в услужении в полку, она часто видела около домов подобные сооружения в крестьянских хозяйствах, которые грабили солдаты. Землянки представляли собой ямы, выложенные камнями и снабженные земляной крышей. В них было прохладно и сухо и удобно было хранить фрукты и овощи.

Подойдя к землянке, Дар остановилась и прислушалась — не заметили ли ее. Но было тихо, и Дар открыла дверцу в скошенном склоне земляной горки — медленно и осторожно, боясь, что дверца скрипнет. За дверцей было так темно, что лестницу Дар пришлось искать на ощупь. Нервно оглядевшись по сторонам, она стала спускаться вниз.

Когда ступни Дар коснулись земляного пола, она не увидела ничего, кроме квадратика ночного неба над головой. Она сделала шаг в сторону от лестницы, расставила руки. Ее окружал сырой воздух, пропахший землей и чуть прелыми овощами. Пальцы Дар коснулись корзины, и она ощупала содержимое. Там лежали шероховатые твердые клубни. Скорее всего, это был табук — корнеплод, который сырым не едят, его нужно варить. Дар продолжила поиски. От следующей корзины исходил кисловатый запах. В ней оказались яблоки — мягкие, вялые. Многие из них подгнили. Дар отобрала несколько штук покрепче и уложила в свой заплечный мешок.

Следующая корзина оказалась настоящим сокровищем. Ее содержимое Дар сразу же узнала на ощупь. Это был золотой корень[2] — главная еда горцев. Его можно было есть сырым. Дар начала опустошать корзину, попутно гадая, сколько можно взять. Если бы она набила мешок доверху, кражу бы почти наверняка заметили, но зато снова красть еду пришлось бы не так скоро. Дар решила рискнуть и набрать побольше клубней.

Наполнив мешок, Дар забросила его за спину и поспешно взобралась вверх по лестнице. Закрыв дверцу землянки, она пустилась бы бегом, если бы не боялась оступиться в темноте. Добравшись до поджидавших ее орков, Дар испытала нешуточное облегчение. И радость.

— Нам надо бежать, — сказал она, — с утра вашавоки станут искать меня.

Ближе к рассвету Ковок-ма почуял поблизости стоячую воду и отвел Дар к болотистому озерцу между двумя холмами. Дар выкупалась в черном мелководном озере, густо заросшем осокой и камышом. Потом она разыскала ровное место чуть выше кромки воды и позвала к себе орков. Они пришли и отгородили «Объятия Мут ла», воткнув в сырую землю по кругу стебли камыша. Дар уселась на землю посередине круга, орки присоединились к ней. Она развязала бечевку на горловине мешка.

— Пища — дар Мут ла, — произнесла она нараспев.

— Шашав, Мут ла, — [ором ответили орки.

Дар раздала им круглые коричневатые золотые корни и сморщенные яблоки. Всякий раз, произнося фразу: «Мут ла дает тебе эту пищу», — дар чувствовала благодарность к Матери Всего Сущего за то, что та давала ей силы делать то, что было необходимо. Корнеплоды и яблоки были далеко не первой свежести, но голод придавал им вкус. Дар наслаждалась каждым кусочком и не обращала внимания на комаров и топкую землю.

Когда трапеза была закончена, Ковок-ма сел поудобнее и положил свернутый плащ на колени.

— Даргу, — сказал он, — земля слишком сырая, тебе не стоит лежать на ней.

Дар растерялась. Она не знала, как это понравится остальным оркам. А ее ступни все глубже увязали в болотистой почве. Дар решила не думать о том, как это будет выглядеть, подошла к Ковоку, села к нему на колени и прислонилась спиной к широкой груди орка. Он бережно обнял ее. Расслабившись, Дар увидела, как на нее смотрит Зна-ят. Орк быстро отвел взгляд, но Дар успела заметить отвращение в его глазах.

«Я рисковала жизнью, чтобы раздобыть для него еду, — подумала Дар, — почему же он против того, чтобы мне было удобно сидеть?»

Взгляд Зна-ята заставил Дар вспомнить о его угрожающих намеках, высказанных за последние два дня. Все эти угрозы она отметала, предпочитала о них не задумываться. Но теперь Дар вспомнила о том, что у нее все еще есть причина опасаться Зна-ята. Уснула она не сразу, несмотря на сытость и усталость.

В то время, как Дар и орки спрятались и отдыхали, отдыхали и воины, оставшиеся от армии короля Креганта. После нескольких сражений король Файстав перестал преследовать их. Многие из солдат Креганта верили, что направляются домой, но опытные бойцы вроде Севрена и Валамара подозревали, что это не так. Ходили слухи о том, что маг собирается применить свое искусство для того, чтобы удача снова повернулась лицом к королю. Похоже, эти слухи отчасти были правдивы. Нескольким гвардейцам было приказано приспособить заброшенный крестьянский дом под помещение, пригодное для ритуала некроманта.

Черный шатер мага во время отступления потерялся, вот и пришлось временно воспользоваться крестьянским жилищем. Гвардейцы целый день трудились под бдительным оком колдуна. Они должны были заделать все щелочки, вплоть до самой мельчайшей, в которую мог проникнуть дневной свет. После заката работа была завершена: им было велено обмазать потолок и стены внутри дома смесью пепла с кровью. Пока гвардейцы занимались этой работой, маг воскурил какие-то благовония. Всех, кто надышался дыма, в ту ночь мучили кошмары, а особенно страшные сны приснились тем двоим, которые принесли в дом то последнее, что было необходимо магу.

Отар дождался самого темного часа ночи и вошел в дом. Только один масляный светильник освещал связанного ребенка, ежившегося от неестественного холода. Маг закрыл дверь и задернул ее плотной занавеской. Только после этого он приступил к работе. Взяв кинжал и железную чашу, он убил ребенка и, собрав в чашу его кровь, нарисовал на земляном полу защитный круг. Встав внутрь круга, Отар открыл черный мешочек, на котором черными нитками были вышиты заклятия.

Кости внутри мешочка стали тяжелее, словно это были вовсе не кости, а какие-то предметы, выкованные из железа или свинца. Колдун впервые заметил эту перемену после побоища в Сосновой лощине. Ее причину он не понимал, но надеялся, что это означает: ему может улыбнуться удача. Удача была очень нужна: он чувствовал, что злость короля может возобладать над страхом. Если это случится, Отар поплатится жизнью за свои ужасные советы.

Несмотря ни на что, Отар оставался верен костям, из-за которых навлек на себя гнев короля. Они стали не просто орудиями. Кости возымели над ним такую власть, что он стал их слугой в той же степени, что они служили ему. Без них он остался бы просто шарлатаном — ведь, кроме предсказаний на костях, Отар не был способен ни на какую магию. До тех пор пока он не завладел этими гадальными костями, его волшба была основана только на обостренном чутье и знании трав и ядов. Его зловещий облик был чистой воды показухой, а на самом деле колдовать он мог не лучше опытной ворожеи. Кости все изменили. Когда пальцы Отара прикасались к ним и ощущали неземной холод, он наконец чувствовал себя могущественным, истинным колдуном.

Отар вытряс кости из мешочка на земляной пол и рассмотрел их в поисках предсказания. Еще ни разу знаки не были так ясны и многообещающи. Отар подумал о том, что существо, к которому он обращается, гадая на костях, довольно кровавым исходом битвы и теперь вознаграждает его. Так насытившийся хозяин швыряет кусок мяса псу.