– Да, – ответила она, – но мне все равно. Потому что…
Ей не пришлось заканчивать фразу. Он все понял, и Абра улыбнулась. Это единение, возникшее между ними, было замечательным. Пусть оно и сопровождалось болью – самых разных видов, – это было чудесно.
– Дэн?
– Да, солнышко.
– Там призрачные люди. Я их не вижу, но чувствую. А ты?
– Я тоже.
Он чувствовал их многие годы. Потому что прошлое определяет настоящее. Дэн обнял Абру за плечи, а ее рука обвилась вокруг его пояса.
– Что нам делать теперь?
– Ждать Билли. Надеюсь, он не задержится. А потом все должно произойти очень быстро.
– Дядя Дэн?
– Слушаю тебя, Абра.
– Что у тебя внутри? Это не призрак. Это больше похоже… – Он почувствовал ее дрожь. – Больше похоже на монстра.
Он ничего не сказал.
Она выпрямилась во весь рост и отстранилась от него.
– Смотри! Вот там!
Старый «форд» заезжал на стоянку для гостей кемпинга.
Роуз стояла, упершись руками в располагавшееся на уровне пояса ограждение платформы, и всматривалась в заезжавший на парковку пикап. Пар обострил ее зрение, но теперь она все равно жалела, что не захватила с собой бинокль. Наверняка они валялись где-то в кладовке, для гостей, желавших понаблюдать за птицами. Так почему же она не взяла один из них?
Потому что тебе приходилось думать о многих других вещах. Болезнь… Крысы, бегущие с корабля… Гибель Ворона от рук этой маленькой стервы…
Да, это верно – тысячу раз верно, – однако ей все равно следовало вспомнить о бинокле. На мгновение она задумалась, не могла ли забыть о чем-то другом, не менее важном, но сразу отбросила эту мысль. Она по-прежнему оставалась хозяйкой положения, полной пара. Охотница, готовая накинуться на свою жертву. События развивались в точности по плану. Скоро девчонка поднимется сюда, потому что ее так и раздувает от глупой подростковой самоуверенности и гордости за свои необычайные таланты.
Но я держу ситуацию под полным контролем. Если не справлюсь с тобой одна, призову на помощь остальных Истинных. Они сейчас все вместе в главном зале, потому что тебе показалось, что это хорошая идея. Но только ты кое-чего не учла. Когда мы вместе, мы – единое целое, мы – Истинный Узел. И это превращает нас в огромную батарейку. Вся эта мощь окажется в моем распоряжении, когда я того пожелаю.
А уж если и это не поможет, останется Тихоня Сари. Наверное, она уже сейчас сжимает рукоятку серпа. Пусть Сари не блещет умом, зато она безжалостна, смертоносна и – когда поймет задание – совершенно послушна. К тому же у нее есть личный мотив желать, чтобы труп маленькой стервы распростерся у подножия смотровой платформы.
(Чарли)
Чарли Жетон отозвался мгновенно. Обычно его сигнал был слабым и неустойчивым, но сейчас, поддерживаемый энергией остальных собравшихся в «Холле», Чарли говорил громко и отчетливо, почти захлебываясь от возбуждения.
(я ловлю ее сигнал постоянно и четко как и мы все она совсем рядом ты тоже должна чувствовать ее присутствие)
Роуз его чувствовала, хотя по-прежнему старалась блокировать свое сознание, чтобы сучка не проникла в него и не устроила погром.
(не важно просто скажи всем быть наготове если мне понадобится помощь)
Ей ответили сразу несколько голосов, перекрывая друг друга. Они были готовы. Даже больные рвались помочь по мере сил. Она их обожала.
Роуз вгляделась в светловолосую девочку в машине. Та смотрела вниз. Что-то читала? Собирала волю в кулак? Или молилась лоховскому Богу? Впрочем, это не имело значения.
Иди ко мне, маленькая сучка. Иди к тетушке Роуз.
Но первым из машины вышел ее дядя. Как сучка и обещала. Чтобы все проверить. Он обогнул капот пикапа, двигаясь медленно, осматриваясь по сторонам. Склонился к пассажирскому окну, что-то сказал своей спутнице и отошел от пикапа немного подальше. Посмотрел на «Холл», потом повернулся к четко вырисовывавшейся на фоне неба платформе… И помахал рукой. Этот наглый простофиля помахал ей рукой!
Роуз не помахала в ответ. Она нахмурилась. Дядя! Почему родители отправили с ней какого-то дядю, а не привезли сучку сами? И если уж на то пошло, почему вообще разрешили ей сюда приехать?
Она убедила их, что выхода нет. Объяснила: если не приеду к ней, она сама явится за мной. Вот как обстояло дело. Просто и ясно.
Вроде бы все сходилось, но Роуз тем не менее ощущала нарастающую тревогу. Она позволила сучке выбрать условия схватки. То есть в каком-то смысле дала возможность манипулировать собой. Но она разрешила ей это только потому, что игра шла на ее поле, а сама Роуз приняла все меры предосторожности. А еще потому, что была зла. Очень зла.
Она внимательнее присмотрелась к мужчине на стоянке. Он все еще ходил кругами, заглядывая то туда, то сюда, чтобы убедиться, что Роуз одна. Вполне разумно. Она бы и сама так поступила, но откуда же взялась свербящая мысль, что на самом деле он лишь тянет время? Вот только зачем?
Роуз вгляделась еще пристальнее, сосредоточившись на походке мужчины. Она решила, что он вовсе не так молод, как ей показалось на первый взгляд. Он двигался как человек в возрасте, страдающий артритом. И почему девчонка не шевелится?
Роуз почувствовала первый укол настоящей тревоги.
Что-то явно было не так.
– Она смотрит на мистера Фримана, – сказала Абра. – Нам нужно идти.
Он распахнул дверь, но затем помедлил. В ее голосе было что-то…
– В чем проблема, Абра?
– Пока не поняла. Быть может, ложная тревога, но мне это не нравится. Она всматривается в него слишком пристально. Нам надо спешить.
– Но сначала мне нужно кое-что сделать. Соберись и постарайся не испугаться.
Дэн закрыл глаза и перенесся в специальную кладовую на самых задворках своего сознания. Если бы речь шла об обычном складе и реальных ящиках, они бы уже покрылись толстым слоем пыли. Но две металлические коробки, которые он установил там еще ребенком, выглядели как новенькие. А почему бы и нет? Они ведь были плодом воображения. Над третьим сейфом – самым новым – витала легкая аура. Неудивительно, что мне так плохо, подумал Дэн.
Однако именно этот сейф он пока трогать не собирался. Дэн открыл самую старую коробку, приготовившись к сюрпризам… но сюрпризов не последовало. В сейфе, тридцать два года удерживавшем миссис Масси, осталась лишь кучка темно-серого пепла. Зато во втором ящике…
Он понял, как глупо было просить Абру не пугаться.
Абра завизжала.
На ступенях задней террасы дома в Эннистоне Абра начала дергаться всем телом. Ее ноги спазматически подрагивали, ступни отбивали чечетку, рука – прыгавшая, словно вытащенная на берег рыба, – отшвырнула многострадального плюшевого кролика.
– Что с ней? – воскликнула Люси.
Она бросилась к двери. Дэвид не пошевелился, словно парализованный видом бьющейся в припадке дочери, и только Джон успел правой рукой поймать Люси за талию, а левой перехватить повыше груди. Она яростно отбивалась.
– Отпусти меня! Мне нужно быть с ней!
– Нет! – закричал Джон. – Нет, Люси! Ты не должна этого делать!
Она бы, наверное, сумела вырваться, но Дэвид опомнился и помог удержать ее.
Люси сдалась и посмотрела на Джона.
– Если она там умрет, я отправлю тебя за решетку.
Потом перевела неприязненный взгляд на мужа.
– А тебя я никогда не прощу.
– Она успокаивается, – заметил Джон.
И действительно, конвульсии сначала ослабели, а потом прекратились. Но щеки Абры были мокрыми от слез, катившихся из-под закрытых век. В лучах закатного солнца они блестели на ресницах словно драгоценные камни.
В спальне из детства Дэнни Торранса – комнате, сохранившейся только в его памяти, – Абра крепко прижалась к Дэну, спрятав лицо у него на груди. Потом спросила приглушенным голосом:
