Это же я. Больше просто некому. Я осталась совершенно одна.

Не девочка стала жертвой излишней самоуверенности, а сама Роуз. Она вспомнила слова

(наткнуться на свой заряд)

маленькой сучки. Ее обожгло гневом и отчаянием. Друзья, товарищи, вместе с которыми она так долго странствовала, – все погибли. Были отравлены. За исключением трусов, успевших сбежать, Роза-в-Шляпе осталась единственной выжившей из членов Истинного Узла.

Но нет! Не совсем так. Была еще Сари.

Лежа на досках платформы, дрожа под вечерним небом, Роуз мысленно дотянулась до нее.

(как ты)

Ответ был полон растерянности и ужаса.

(я в порядке… но Роуз… неужели все… разве могло…)

(не важно Сари помни что ты должна сделать ты помнишь)

(«не вынуждай меня наказывать тебя»)

(хорошо Сари очень хорошо)

Только бы девчонка теперь не сбежала… Только бы совершила ошибку и попыталась закончить убийственную работу, которую начала…

А она так и поступит. Роуз была уверена в этом. Кроме того, в сознании спутника сучки она увидела достаточно, чтобы понять две вещи: каким образом они сумели устроить эту бойню и как обратить их связь против них самих.

Гнев придавал огромную силу.

Как и детские воспоминания.

Роуз с трудом поднялась на ноги, бездумно нацепила цилиндр под привычным лихим углом и подошла к перилам. Мужчина из пикапа смотрел на нее снизу, но она не обратила на него внимания. Этот уже сыграл свою предательскую роль. С ним можно разделаться и потом. Сейчас же она целиком сосредоточилась на «Оверлук-холле». Девчонка находилась там, но одновременно и очень далеко. В кемпинге Истинных присутствовал ее фантом. Настоящим, реальным человеком, который противостоял Роуз, был мужчина, ей не знакомый, но тоже обладавший паром. Его голос прозвучал в ее сознании холодно и ясно.

(привет Роуз)

Поблизости располагалось место, где девчонка прекратит призрачно мерцать. Где предстанет во плоти. Где ее можно будет убить. Пусть Сари покончит с мужчиной-«парилкой», но не раньше, чем этот мужчина своими руками разделается с маленькой сучкой.

(здравствуй Дэнни привет малыш)

Переполненная паром, она вновь проникла в его сознание и увлекла к центру колеса под едва слышные крики ужаса и недоумения Абры, которая последовала за ними.

И когда Дэн оказался там, где хотела Роуз, застигнутый врасплох и не успевший выставить защиту, она влила в него всю свою ярость. Влила, как вливают пар.

Дэн Торранс открыл глаза. Солнечный свет резко ударил в них, а потом и в его больную голову, угрожая воспламенить мозг. Он испытывал небывалое похмелье. Рядом раздавался громкий храп: отвратительный, раздражающий звук, какой могла издавать только очередная пьяная девица, свалившаяся не с того конца радуги. Дэн повернул голову и посмотрел на женщину, лежавшую на спине в одной с ним постели. Он смутно узнавал ее. Темные волосы, разметавшиеся по подушке. Огромная футболка с эмблемой «Атланта брейвз».

Всего этого нет. Меня здесь нет. Я в Колорадо. Я рядом с «Крышей мира», и мне надо довершить начатое.

Женщина повернулась, открыла глаза и уставилась на него.

– Боже, как башка трещит! – сказала она. – Принеси мне кокса, папочка. Он в гостиной.

Дэн смотрел на нее с удивлением и нарастающей злостью. С яростью, возникавшей на пустом месте, но ведь так всегда и бывало. Ярость – это вещь в себе, тайна, завернутая в загадку.

– Кокс? Но кто его купил?

Она улыбнулась, продемонстрировав единственный бесцветный зуб. Теперь он узнал ее.

– Ты сам и купил, папочка. А теперь неси его сюда. Как только у меня пройдет голова, я славно тебя оттрахаю.

Непостижимым образом он вернулся в ту задрипанную квартирку в Уилмингтоне и лежал, голый, рядом с Розой-в-Шляпе.

– Что ты наделала? Как я здесь оказался?

Она откинула голову и рассмеялась.

– Разве тебе здесь не нравится? А должно бы: я всю обстановку позаимствовала из твоей памяти. А теперь делай что тебе велят, придурок. Тащи сюда этот хренов порошок.

– Где Абра? Что ты сделала с Аброй?

– Я ее убила, – равнодушно ответила Роуз. – Она так волновалась за тебя, что отбросила всякую защиту, и я разорвала ее от глотки до пупка. Конечно, не смогла всосать столько пара, сколько хотелось бы, но все же успела…

Мир вокруг стал огненно-красным. Дэн вцепился ей в горло и начал душить. Одна лишь мысль билась в его сознании: Жалкая сука, теперь ты получишь по заслугам, жалкая сука, пей свое лекарство, жалкая сука, пей до дна.

Мужчина-«парилка» был силен, но его пару не хватало мощной сочности, которой обладала девчонка. Он стоял, расставив ноги и опустив голову. Его плечи напряглись, а пальцы стискивались все крепче – типичная поза человека, обезумевшего от желания убивать. Гнев делал мужчин легкой добычей.

Отследить его мысли оказалось невозможно, потому что их залило красным. Но это было не страшно, все шло отлично, девчонка находилась именно там, куда Роуз и хотела заманить ее. В шоке и растерянности она последовала за ними к центру колеса. Но шок и растерянность продлятся не долго: скоро сучка станет задушенной сучкой. Скоро она превратится в мертвую девчонку, наткнувшуюся на свой заряд.

(дядя Дэн остановись это не она)

Она, она самая, подумала Роуз, напрягаясь еще сильнее. Зуб вылез у нее изо рта и впился в нижнюю губу. Кровь заструилась по подбородку и попала на футболку. Но она не ощутила этого, как не чувствовала порывов ветра с гор, развевавших ее пышные волосы. Это я. Ты был моим папочкой. Папочкой в баре. Я заставила тебя опустошить свой бумажник и купить целую кучу дрянного кокаина, а теперь наступило утро и меня следует наказать. Разве не так ты хотел поступить, когда проснулся рядом с пьяной шлюхой в Уилмингтоне? Разве не так ты поступил бы, будь в тебе хоть немного храбрости? А потом разделался бы и с ее вонючим сынком. Но ты не смог. Вот твой отец знал, что следует делать с тупыми непослушными бабами, как прежде знал и его папаша. Порой женщине следует прописать по первое число. Она должна принять…

Раздался рев двигателя приближавшегося автомобиля. Но это не имело значения, как и боль в ее нижней губе, как вкус собственной крови во рту. Девчонка задыхалась, конец близился. А потом мысль, громкая, как раскат грома, взорвалась в голове Роуз. Чудовищный рев:

(МОЙ ОТЕЦ НИЧЕГО НЕ ЗНАЛ!)

Она все еще пыталась очистить сознание от этого крика, когда пикап Билли Фримана врезался в опору деревянной платформы, сбив Роуз с ног и отправив в полет ее шляпу.

Это была не квартирка в Уилмингтоне. Он стоял посреди своей давно исчезнувшей спальни в отеле «Оверлук» – там, где находился центр колеса. И проснулся он не с Дини и даже не с Роуз.

Перед ним была Абра. Он сомкнул пальцы у нее на горле, и ее глаза вылезали из орбит.

На мгновение она снова начала меняться – Роуз предприняла еще одну попытку проникнуть в его мозг, скормить ему больше злобы, подлить масла в огонь. Но потом что-то случилось и она пропала. Хотя должна была вернуться.

Абра кашляла и не сводила с него глаз. Он ожидал, что ее парализует шок, но для человека, которого только что чуть не задушили, она выглядела удивительно спокойной.

(что ж… мы знали что это будет непросто)

– Я не мой отец! – крикнул ей Дэн. – Я не мой отец!

– И это хорошо, – ответила Абра. Она даже улыбнулась. – У тебя кошмарный характер, дядя Дэн. Думаю, мы действительно родственники.

– Но я чуть не убил тебя, – сказал Дэн. – Все, достаточно. Тебе пора выйти из игры. Возвращайся в Нью-Гэмпшир сейчас же.

Она помотала головой.

– Мне придется… совсем ненадолго… но сейчас я нужна тебе здесь.