Но пришла и местная газетенка, которая называлась «Эннистон шопер». На первых двух страницах она печатала заметки телеграфных агентств, а в середине – несколько местных репортажей (с упором на новости спорта). Остальную площадь занимали объявления и разного рода купоны. Будь Люси дома, она непременно вырезала бы пару купонов со скидками, а потом швырнула газету в мусор. Абра никогда бы ее не увидела. Но сегодня она попалась Абре на глаза.

Она неспешно пролистала газету, идя обратно к дому, а потом обратила внимание на последнюю полосу. На ней были напечатаны сорок или пятьдесят фотографий размером с почтовую марку. Большинство в цвете, хотя попадались и черно-белые. Поверх тянулся заголовок:

Сначала Абра подумала, что в городе проводился какой-то конкурс, вроде сбора макулатуры. И перед ней портреты победителей. Но потом до нее дошло, что со снимков смотрели пропавшие дети, и словно чья-то рука проникла к ней в желудок и выжала его, как мокрую тряпку. В кафетерии после обеда она купила три печенья «Орео», чтобы съесть по дороге домой. И теперь эта рука подтолкнула съеденные сладости к самому горлу.

Не смотри на них, если это так неприятно, сказала она себе жестким, приказным внутренним голосом, который часто пускала в ход, когда сильно расстраивалась или смущалась (голосом Момо, хотя сама Абра не понимала этого). Просто выброси в гаражный мусорный бак вместе с остальными отходами. Но не смотреть на снимки оказалось выше ее сил.

Там была Синтия Абелард, д.р. 9 июня 2005 г. Абра сообразила, что «д.р.» означает «дата рождения». Стало быть, Синтии уже исполнилось восемь. При том условии, что она жива. Она значилась в списках без вести пропавших с 2009 года. Как может у кого-то пропасть четырехлетний ребенок? – задумалась Абра. Наверное, у нее совсем никчемные родители. Хотя, вполне возможно, родители вовсе не теряли дочку. Вероятно, в их районе крутился какой-нибудь преступник, заметил девочку и похитил.

Или Мертон Аскью, д.р. 4 сентября 1998 г. Он исчез в 2010 году.

Здесь же, примерно посередине газетной страницы, располагалось фото красивой маленькой латиноамериканки по имени Анхель Барбера, которая пропала из родительского дома в Канзас-Сити в возрасте семи лет, и случилось это девять лет назад. Неужели ее родители еще надеются, что крохотная фотография поможет им вернуть дочь? – подумала Абра. Узнают ли они ее, если найдут? Как, впрочем, и она их?

Немедленно избавься от этого, сказал голос Момо. У тебя своих забот достаточно, чтобы разглядывать снимки десятков пропавших де…

Но в этот момент ее взгляд уперся в фотографию, располагавшуюся в самом нижнем ряду, и она издала какой-то странный звук. Уж не стон ли? Поначалу Абра даже не поняла, в чем дело, хотя почти сразу догадалась. Так иногда вертится в голове предложение, которое ты хочешь использовать в сочинении по английскому, но не можешь сразу вспомнить, хотя чертова фраза буквально сидит на кончике языка.

Это был портрет белого паренька с короткой стрижкой и широченной – рот до ушей – улыбкой. Ей показалось, что она даже разглядела веснушки на его щеках. Фото было слишком мелкое, чтобы быть уверенной, но…

(у него веснушки ты отлично знаешь это)

В общем, Абра знала. Да, веснушки, из-за которых его дразнили старшие братья, а мать утешала и говорила, что они скоро пройдут.

– А еще она уверяла его, что веснушки приносят удачу, – прошептала Абра.

Брэдли Тревор, д.р. 2 марта 2000 г. Пропал без вести 12 июля 2011 г. Европеоид. Место жительства: Бэнкертон, штат Айова. Возраст в настоящее время: 13 лет. И в самом низу, как и под каждой из фотографий улыбающихся детишек: Если вы имеете основания полагать, что видели Брэдли Тревора, свяжитесь с Национальным центром по делам детей, пропавших без вести и подвергшихся эксплуатации.

Вот только по поводу Брэдли никто с ними не свяжется, потому что его уже никто не увидит. И ему так и не исполнилось тринадцати лет. Жизнь Брэдли Тревора оборвалась в одиннадцать. Она остановилась, как разбитые часы, которые показывают одно и то же время круглые сутки. Абра поймала себя на странной мысли: пропадают ли у мертвых веснушки, когда они лежат под землей?

– Мальчик-бейсболист, – прошептала она.

Вдоль подъездной дорожки к их дому были высажены цветы. Абра наклонилась, упершись ладонями в колени, ощущая, как внезапно потяжелел рюкзак на спине, и печенье вместе с полупереваренным школьным обедом оказалось на астрах, посаженных матерью. Убедившись, что ее не стошнит еще раз, она пошла в гараж и сунула почту в бак для отходов. Всю сегодняшнюю почту.

Ее отец был прав. Сплошной мусор.

Дверь небольшой комнаты, превращенной отцом в кабинет, стояла открытой, и когда Абра задержалась на кухне у раковины, чтобы прополоскать рот от неприятного прогорклого привкуса шоколадного печенья, то услышала размеренные щелчки клавиатуры его компьютера. Это был добрый знак. Когда щелчки замедлялись или прекращались вовсе, он, как правило, находился в дурном расположении духа. И начинал обращать на дочь больше внимания. А ей сегодня вовсе не хотелось, чтобы на нее обращали внимание.

– Абба-Ду, вас ли в доме я найду? – почти пропел отец.

В другое время она бы в очередной раз попросила его прекратить называть ее этим детским именем, но не сейчас.

– Ага.

– В школе все хорошо?

Череда клик-клик-кликов прервалась. Пожалуйста, только не выходи, взмолилась она мысленно. Не выходи из кабинета, чтобы посмотреть на меня и пристать с расспросами, почему я такая бледная и все такое.

– Все отлично. Как продвигается твоя книга?

– У меня выдался удачный денек, – ответил он. – Как раз пишу про чарльстон и блэк-боттом. Вуди-дади-да. – Абра не поняла толком, о чем он говорит. Однако кликанье возобновилось. Слава тебе Господи!

– Прекрасно, – сказала она, сполоснула стакан и поставила в сушилку. – Я пойду наверх и займусь домашним заданием.

– Умная девочка. В восемнадцать тебя ждет Гарвард.

– Конечно, папочка.

А почему бы и нет? Что угодно, лишь бы не могила в Бэнкертоне, штат Айова, в одиннадцать.

Но только отвлечься никак не удавалось.

Потому что.

Почему же? Почему – что? Потому что…

Потому что есть вещи, которые я могла бы сделать.

Она некоторое время попереписывалась с Джессикой, но потом подруга отправилась вместе с родителями в Норс-Конвей, чтобы поужинать в «Панда гарден». Абре ничего не оставалось, как открыть учебник обществоведения. Им задали четвертую главу – двадцать страниц скукотищи на тему «Как работает наше правительство». Однако книга сама собой раскрылась на разделе «Твои гражданские обязанности».

О Боже, если и существовало слово, которое она не хотела сегодня видеть и слышать, то это было слово «обязанности». Она зашла в ванную, чтобы выпить еще воды, потому что во рту оставался противный привкус, но вдруг уставилась на себя в зеркало, разглядывая собственные веснушки. Их и насчитывалось всего-то три: одна на левой щеке и парочка на носу. Совсем не так уж плохо. По части веснушек ей повезло. Не было у нее и родимого пятна, как у Бетани Стивенс, или глаз навыкате, как у Нормана Макгинли. Она не заикалась, подобно Джинни Уитлоу, и родители не наградили ее дурацким именем, как Пенса Эффершема. Конечно, имя Абра тоже не совсем обычное, но с ним можно было смириться – большинство считало его интересным, а не глупым, как, например, у бедняги Пенса, которого мальчишки называли между собой исключительно Пенисом Пенсом (что, естественно, не укрылось от девчонок).

И что важнее всего, меня не резали на части психи, не обращавшие внимания на крики и просьбы остановиться. Мне не довелось увидеть перед смертью, как они слизывают с ладоней мою кровь. Абба-Ду, да ты просто счастливица!