Эти люди вовсе не у бассейна, они в телевизоре.

Знал ли Барри Китаец, что она наблюдает, как он смотрит на видео какой-то порнографический фильм? Он сам и все остальные? Абра не была уверена, хотя сомневалась в этом. Но они не исключали такой возможности. О да! Если бы она проникла в сознание Барри, они попытались бы вывести ее из равновесия, заставить уйти или выдать свое присутствие. А может, и то и другое вместе.

– Абра! – донесся до нее голос Эммы. – Мы готовы!

А мы уже играем, причем в гораздо более опасную игру, чем скрэббл.

Нужно было восстановить равновесие, и как можно быстрее. Забыть о порнографии и паршивом диско. Она ехала в маленьком поезде. Она управляла маленьким поездом. Это устроили специально для нее. Она получала удовольствие.

Мы устроим пикник, вкусно поедим, уберем за собой мусор, полюбуемся закатом и отправимся в обратный путь. Я все еще побаиваюсь женщины в шляпе, но не очень, потому что меня нет дома. Я еду в Клауд-Гэп со своим папой.

– Абра! Ты что, провалилась?

– Уже иду! – откликнулась она. – Только вымою руки.

Я со своим папой. Я со своим папой, вот и все.

Посмотрев в зеркало, Абра прошептала:

– Держи эту мысль.

За рулем кемпера сидел Джимми Счетовод, когда они заехали в зону отдыха Бреттон-Вудз, расположенную совсем рядом с Эннистоном – городом, где жила девочка, создававшая столько проблем. Но только ее там не было. По словам Барри, сейчас она находилась во Фрейзере – другом небольшом городке к юго-востоку от Эннистона. Отправилась на пикник с отцом. Старается спрятаться. Однако ей это не поможет.

Змеючка вставила в DVD-проигрыватель первый диск под названием «Приключения Кенни у бассейна».

– Если девчушка подсматривает за нами, то получит небольшой жизненный урок, – усмехнулась она и нажала кнопку воспроизведения.

Орех сидел рядом с Барри и вливал в него сок… по возможности. Барри начал выпадать из цикла. Он уже не воспринимал ни сок, ни menage a trois[27] рядом с бассейном. А на экран смотрел только потому, что таковы были полученные им инструкции. Каждый раз, когда тело Барри вновь обретало полноценную форму, его стоны делались громче.

– Ворон, – позвал он. – Подойди ко мне, Папаша!

Ворон подскочил и отодвинул локтем Грецкого Ореха.

– Склонись ближе, – прошептал Барри, и – после некоторого колебания – Ворон выполнил просьбу.

Барри открыл рот, но следующий цикл начался прежде, чем он смог заговорить. Его кожа приобрела молочный оттенок, потом истончилась до прозрачности. Ворон видел его стиснутые зубы, глазницы, в которых держались полные боли глаза, и, самое ужасное, темные извилины мозга. Он ждал, держа руку, которая была уже не рукой, а сплетением костей. Словно откуда-то издалека доносились омерзительные, нескончаемые звуки диско. Они снимались под наркотой, подумал Ворон. Иначе трахаться под такую музыку невозможно.

Медленно, очень медленно Барри Китаец вернулся. На этот раз он даже не застонал, а вскрикнул. Лоб его покрывал пот, заливавший красные пятна, ярко-алые, словно капли крови.

Барри облизал губы и сказал:

– Слушай меня внимательно.

И Ворон стал слушать.

Дэн сделал все от него зависевшее, чтобы очистить сознание и дать Абре возможность войти в него. Он так часто водил «Рив» в Клауд-Гэп, что теперь это получалось почти автоматически. Джон ехал сзади на площадке служебного вагона и вез оружие (два автоматических пистолета и охотничью винтовку Билли). С глаз долой – из сердца вон. Или почти. Полностью забыться не всегда получается даже во сне, а присутствие Абры было таким мощным, что немного пугало. Дэн даже подумал, что если она пробудет у него в мозгу достаточно долго и с такой же интенсивностью, то его любимым занятием может стать поход по магазинам за модными сандалиями и подходящими к ним аксессуарами. Плюс любовь к мальчикам из группы «Здесь и сейчас».

Немного помогало то, что в самый последний момент по ее настоянию Дэн взял с собой Попрыгунчика – старого плюшевого кролика.

– Это позволит мне лучше сосредоточиться, – сказала Абра, не имея ни малейшего понятия, что недочеловек по имени Барри Смит полностью бы ее понял. Он научился этому приему у Дедушки Флика и много раз пускал его в ход.

Также помогал и поток семейных историй, которым разразился Дэйв Стоун. Большинство из них Абра слышала впервые. И все равно Дэн сомневался, что их хитрость сработала бы, если бы тот, кому поручили разыскать Абру, не заболел.

– А остальные владеют даром локации? – спросил он.

– Женщина в шляпе могла бы сделать это через полстраны, – ответила Абра, – но она не вмешивается. – Ее лицо снова исказила не слишком приятная зубастая улыбка, заставившая девочку казаться намного старше своего возраста. – Роуз тоже боится меня.

Впрочем, присутствие Абры в голове Дэна не было непрерывным. Иногда он ощущал, как она покидала его сознание и отправлялась в другую сторону, чтобы – с величайшей осторожностью – прощупать мысли того, кто сделал когда-то большую глупость, примерив бейсбольную перчатку Брэдли Тревора. Она рассказала, что они сделали остановку в Старбридже (Дэн сразу понял, что речь идет о Стербридже), а потом уже не возвращались на магистрали, двигаясь по второстепенным дорогам в сторону ярко пылавшего сигнала сознания Абры, который та подавала намеренно. Чуть позже они пообедали в придорожном кафе, никуда не торопясь, словно продлевая удовольствие в предчувствии близкого окончания путешествия. Они знали, куда она направляется, и ничего не имели против, потому Клауд-Гэп был подходящим для них уединенным местом. Им казалось, что она сама облегчает их задачу, но чтобы добыть эту информацию, Абре приходилось действовать деликатно и тонко, словно проводить нейрохирургическую операцию с помощью телепатического лазера.

Правда, случился и весьма неприятный момент, когда перед мысленным взором Дэна вдруг возникли откровенно порнографические образы – какой-то групповой секс у бассейна, – но они почти сразу померкли и пропали. Он предположил, что случайно залез в подсознание Абры, где, если верить доктору Фрейду, часто гнездятся самые грубые и примитивные наши мысли. Об этой ошибочной гипотезе ему еще предстояло пожалеть, но Дэн ни в чем себя не винил: он научился не влезать в самые интимные помыслы других людей.

Дэн вел поезд одной рукой, другая лежала на потрепанном плюшевом кролике, которого он держал на коленях. Густой лес, начинавший полыхать осенними красками, тянулся по обеим сторонам узкоколейки. Справа от Дэна, на так называемом кондукторском месте, не умолкал Дэйв, рассказывавший дочери семейные анекдоты и невзначай вытащивший из шкафа по меньшей мере один скелет.

– Когда вчера утром позвонила твоя мама, то сообщила мне, что в подвальном складе у Момо хранится сундук. Он помечен именем Алессандра. Ты же знаешь, кто это?

– Да. Бабушка Сэнди, – ответил Дэн. Господи, даже его голос звучал выше и моложе.

– Совершенно верно. Но есть нечто, чего ты скорее всего не знаешь, и если это так, я тебе ни о чем не рассказывал, идет?

– Договорились.

Дэн почувствовал, как в нескольких милях отсюда губы Абры скривились в улыбке. Перед ней лежали буквы из скрэббла: С П О Р Д Л А.

– Твоя бабуля Сэнди училась в университете штата Нью-Йорк в Олбани. А практику проходила учительницей в какой-то школе. То ли в Вермонте, то ли в Массачусетсе, то ли в Нью-Гэмпшире. Я не помню. Но не прошло и половины из восьми недель, как она вдруг почему-то бросила учебу. Хотя какое-то время еще прожила в том же месте. Вероятно, перебиваясь случайными заработками. Вроде официантки. А уж как она любила концерты и всевозможные вечеринки! Она, что называется…

(любила повеселиться)

Это заставило Абру подумать о трех сексуальных маньяках у бассейна, кривлявшихся под замшелую мелодию диско. Фу! До чего же странными могли быть представления людей о том, что такое «повеселиться».