— Ну чего надо? У меня уже дырка на спине скоро образуется.

Тот, ничего не говоря, выложил на стол два золотых. Я посмотрел на него заинтересованно.

— Похоже, наш спектакль тебе понравился. Ну что ж… Ты только расслабься, а то слишком уж напряженный взгляд, по спине царапает.

Забрав деньги, я ответил широкой улыбкой на его удивленный взгляд и, отойдя от столика, постарался больше не обращать на него внимания.

Закончили мы где-то часа в два после полудня. Вернее будет сказать, остановились. Работы было еще много, и не на один день, но мы устали, а сегодня вечером еще планировали выступить. После того как мы поели, к нам подошел тот самый благородный, который долго пялился, а потом денежку дал. Оказывается, его заинтересовали наши дизайнерские способности, и еще он слышал от своего друга, что мы хорошо поем. Предложил ему послушать нас сегодня вечером, но он отказался, времени нет, а другу он верит.

— Через десять дней я устраиваю бал-маскарад и хотел бы оформить его в необычном стиле. Что-то такое… — Он замялся, видно не имея слов, задвигал руками в воздухе.

— А если представиться? Или вы уже так высоки и могущественны, что и имени не требуется? — съехидничал я.

— Лорд Мэгам Нэрро, — слегка наклонив голову, произнес любитель маскарадов.

Надо же! Даже не извинился. Не опух бы отважности.

— А какую основную сюжетную линию вы хотели бы видеть на этом балу? — начал уточнять я.

Он удивленно посмотрел на меня. Либо не понял, либо не ожидал таких вопросов от ребенка.

— Например, если основная тема о любви, то стоит подготовить большую часть песен именно о любви, соответственно и костюмы веселеньких весенних расцветок, и интерьер украсить цветами. Если же, например, основная тема бала офицерская вольница, то тут можно подобрать песни о войне, о победе, о боевом братстве, и костюмы должны быть похожи на военные, и интерьер по-другому украшен. — Когда я замолчал, он на меня посмотрел удивленно и уважительно одновременно. — А если честно, то в первую очередь меня интересует уровень оплаты. Сами понимаете, искусство искусством, но кушать всем хочется, независимо от сословий, — глядя ему прямо в глаза, слегка ехидно произнес я.

Арни отсутствовал по своим и нашим делам и возвратиться должен был где-то дня через три, вот почему эти переговоры пришлось вести мне. Опыта по таким крупным договорам у меня не было, и я боялся назвать маленькую цену. Похоже, у моего собеседника были точно такие же проблемы, только со знаком минус — он боялся переборщить в цене, а посему решил пойти обычным путем…

— Мне думается, тема любви была бы очень уместна на маскараде. На украшении помещений и сада у меня будет работать специальный человек, но я с удовольствием послушал бы и ваши предложения, — несколько обтекаемо произнес этот самый Мэгам.

— Мои предложения тоже денег стоят. А уж будете вы их внедрять или нет — ваши проблемы, — ухмыляясь, произнес я.

Он какое-то время молча рассматривал меня. Ну и зря. За сегодняшний день я уже натренировался спокойно переносить его взгляд, поэтому просто сидел, расслабленно улыбаясь, и отдыхал. Минут через пять он похмыкал, позакатывал глазки и предложил сумму… ну, в общем, мне понравилось. Но все же, решив не сдаваться без боя, я начал накручивать на костюмы, на сцену, занавес для нее и на чего-то там еще… Согласился он быстро, я даже засомневался: а не продешевил ли? Нэрро засмеялся: видно прочел на моем лице, о чем я подумал.

— Вы получите даже больше, чем за подобное платят. Торговаться не хочу, но и больше не дам. Если согласны, жду вас завтра к полудню у себя в замке, — сказав это, он поднялся, слегка склонил голову и вышел, не оглядываясь, вполне уверенный, что все будет так, как он хочет. Мне почему-то это понравилось, и я взял себе на заметку такой способ вести дела. Да, два века живи, два века учись… Однако пора готовиться к вечернему выступлению.

Сегодня я решил сделать его в виде концерта, без жратвы: столы убрать и поставить много лавок. Не помрут с голоду за час-другой, а уж потом Жак их накормит до отвала. С утра у входа в трактир стоял глашатай из нашей команды и объявлял о вечернем концерте всем, кто проходил мимо. За вход мы собирались брать деньги. Цена варьировалась согласно близости к сцене. Чем ближе — тем дороже. За час до концерта, в четыре после полудня, освободили зал от посетителей, убрали столы, притащили все имеющиеся в доме лавки, даже у соседей позаимствовали за разрешение присутствовать. У сцены поставили несколько небольших бочонков с зелеными кустами. На стенах развесили горшки с цветами. Занавес сшили зеленый и нарисовали на нем красивые кленовые листья разных размеров. Зал выглядел совершенно непривычно для местных и поэтому просто великолепно.

Все время, пока мы создавали свой шедевр, под окнами толпился народ, комментируя и обсуждая все, что он видел, а чего не видел — просто придумывал. А народная фантазия — самая богатая фантазия в мире, вот почему, наверное, к началу шоу у трактира собралась уже огромная толпа ожидающих. Взглянув на эту толпу, я разумно решил несколько поднять цены. Когда началась продажа билетов, у входа выстроились все свободные от выступлений парни, Жак и трое его помощников, поскольку мы опасались беспорядков фанатов. На рассаживание публики времени ушло больше, чем рассчитывали: как и «у нас», у них некоторые не поделили места, и охране пришлось слегка поразмяться, но все же и эта проблема утряслась. Занятыми оказались не только все лавки, но и свободное пространство пола, где за небольшую цену расположилась молодежь. У нас точно был аншлаг.

Еще накануне я решил составить концертную программу полностью из русских народных песен. Моя мама очень любила творчество Лидии Руслановой. Песни в ее исполнении (сначала с пластинок, а потом и с кассет) регулярно звучали в нашей квартире. Я знал их все наизусть, даже, случалось, и сам напевал, хотя большой любви к ним не испытывал.

К этому выступлению мы сшили мне и Кристе по паре сарафанов в русском стиле, парням на рубахи тесьмы цветной нашили, соорудили фуражки с цветками. Трое оркестрантов также были одеты в этом стиле. Песни Руслановой: «Во поле березонька стояла», «Очаровательные глазки», «Я на горку шла», «Эх, матушка», «Чернобровый, черноокий» — мы пели с Кристой на два голоса, помахивая платочками и мелко семеня по сцене. Парни исполняли что-то, напоминающее русские народные пляски или, как говорится, все, что я смог вспомнить.

Однако этому неискушенному «пиплу» так понравилось, что мы еле смогли закончить выступление. Пришлось по два раза повторять все, что пели, а народ все требовал продолжения. В конце концов мы просто тихо ушли по-английски, через черный ход, а Жак, ни на минуту не забывавший о своей выгоде, быстренько вынес из зала часть лавок и почти молниеносно, как маг, расставил столы. Большая часть тех, кто был на концерте, и очнуться не успела, они по горячке тут же позанимали места и, заказав ужин, стали обсуждать концерт, продлевая удовольствие от невиданного, неслыханного, запредельно фантастического зрелища.

Все деньги за концерт, как мы и договаривались с трактирщиком, пошли нам. Мы потратились на костюмы, украшения, опять же — работа… А Жак… да он только на завтраках, обедах и ужинах наварил столько, сколько до этого зарабатывал за месяц. Да и после концерта вряд ли в зале будет свободно, как раньше, ведь интерьерчик там теперь что надо: наряден и красочен, как весенний сад. Ну мне так кажется. Вот только надо придумать что-нибудь с музыкой. Не можем же мы петь каждый день! Это тяжело нам, да и может быстро приесться посетителям, к тому же пора собираться домой.

Утром следующего дня, после тренировки, водных процедур и завтрака, мы отправились на ярмарку делать покупки для себя и для домашних. Криста осталась подгонять по размеру приобретенную ранее одежду для команды.

Закупив основное, что наметил на сегодня, я отослал большинство ребят относить вещи домой. Подыскивая оставшиеся мелочи, мы с Сэмом и Родом бродили по базару и услышали, как невдалеке кто-то поет. Мелодия была так себе, но голоса, явно детские, звучали очень красиво. Мы на них и пошли, а подойдя поближе, я увидел девочку, немного меньше меня ростом, и мальчика — на полголовы выше меня. Они были так сильно похожи друг на друга, что не оставалось сомнений в том, что это брат и сестра. Перед ними стояла кружка с парой медных монет.