— Не надумал остаться у нас насовсем? — Продолжает соблазнять Чен. Он не первый раз спрашивает.

— Нет. Если только у меня не получится на родине устроить жизнь. Примите назад тогда?

— Наши врата открыты для всех у кого чистые помыслы. Бывает человек не уверен в своем решении, он может стать монахом на месяц или полгода, потом уйти. И может потом снова вернуться. Найти свой путь, свою дорогу в жизни непросто. И где она закончится — нам знать не дано.

— А вы поможете мне попасть в Россию? Не сейчас, через год? — Это я уже наглею. Человек меня спас, так я его теперь эксплуатирую по полной.

— А ты уверен, что мы не сможем найти твоих родных? Иначе законным способом переправить тебя будет затруднительно.

— Уверен. Таких родных, которые могли бы мне помочь нет. Отец вырос в детдоме. А родители мамы были против их брака и прекратили все отношения. К тому же я не знаю её фамилию до брака. Остается крёстный, о котором я помню только имя.

— Но свою то, фамилию ты помнишь? Если обратится в российское посольство, они выяснят, когда ты с мамой попал в США и всё о ней. Погоди. Ты говорил, что отец американец, а где они зарегистрировали брак? У тебя русская фамилия, а не американская. Это фамилия матери?

Молчу. Не думал я, что надолго тут задержусь, когда сочинял. Вот почему нельзя врать хорошим людям.

— Я обманул. Еще один камешек на весы — Тяжело вздыхаю — У меня русский отец и русская мама.

— Вот как? А зачем было лгать? Что это меняет?

— Есть причина. Лаоши, у христиан есть такое понятие как тайна исповеди. Если я откроюсь перед вами, могу я надеяться, что вы сохраните это в тайне?

— Дэни, я твой наставник. Я обязан тебе помогать и не могу сделать ничего тебе во вред. Присядь, расскажи всё и мы вместе подумаем, что можно сделать.

Я всё это время торчал на табурете возле полок. Слезаю с него и устраиваюсь на нём же рядом с Ченом. На душе путаница, столько лет молчать, а сейчас открыться! Сколько раз я хотел это сделать! Но только сейчас я верю, что этот человек мою тайну не выдаст.

— Мой отец был известным учёным. Он еще в детдоме стал победителем международной олимпиады по физике. Сделал несколько открытий. Работал в области ядерной энергетики. Мама была из известной семьи, стала дипломатом. Они познакомились на КВН, это такой конкурс. Мама была капитаном МГИМО, а отец своего института. Я родился перед выпуском, последние экзамены мама сдавала с коляской. Когда мне исполнилось пять, маму послали работать в США, помощником консула в Сан-Франциско. Я сначала остался в Москве, а через месяц отец повез меня к маме.

Умолкаю. Дальше самое трудное. Чен берет меня за руку.

— Успокойся. Поверь мне, тебе станет легче, когда поделишься всем.

— Да, я знаю. Мы должны были лететь в Египет, отдыхать на море. Но когда мы прилетели в Египет, сразу пересели в другой самолет. Отец сказал, что мы летим к маме, я конечно обрадовался. Мы еще два раза пересаживались, пока прилетели в США. И там выяснилось… — Голос становится хриплым, прокашливаюсь — Отец решил остаться в США. Он работал над какой-то важной задачей, над которой одновременно работали и американцы. И он согласился работать на них. Вот. Мама устроила скандал. Из-за него пострадала её карьера. Её хотели отозвать, а она тогда тоже осталась. И через полгода сбежала от нас с отцом к Джею Слаймену. Слышали о нём?

— Певец?

— Да. Я даже исполняю его песни иногда. А с ней…. Она за год ни разу даже не позвонила. Отец работал в штате Невада, я был с ним. Иногда даже бывал в секретных лабораториях. Потом в мае мы поехали в Сан-Франциско, зачем не знаю. Перед городом я захотел в туалет, отец выпустил меня из машины перед заправкой. И вот я иду обратно, метров сто не успеваю — из проезжающего мимо микроавтобуса стреляют из гранатомета. В машину отца. Взрыв, пламя. Я прирос к земле, не заплакал, не закричал. Стоял в шоке как статуя. Никто на меня не обратил внимания, не до меня было. Только когда приехала полиция ноги мои отклеились и я подошел ближе. Но полиция стала всех отгонять, я хотел сказать, что я его сын, но не смог. Не мог выговорить ни слова. Меня оттолкнули со всеми зеваками. Я долго стоял, потом пошел. Пристроился за женщиной и сел в автобус. Приехал на железнодорожный вокзал и долго сидел там, пока на меня обратили внимание. Забрали в полицию, потом в больницу. Говорить я так и не смог. А писать еще не умел. В больнице был телевизор в холле. И вот в новостях я услышал, как рассказывают об отце. Сказали, что он сделал очень важное открытие, способное изменить мир. И что русские его убили, чтобы открытие не досталось Америке. Только тогда до меня дошло, что отец предатель. Что он предал свою родину.

— Погоди! — Впервые вижу Чена взволнованным. Так близко воспринимает мою историю? — Как твоя настоящая фамилия?

— Серебряков.

— Точно! Я помню, об этом долго говорили. Русские отказывались от того, что это их рук дело, но как то неубедительно. Но тебя требовали найти, дело дошло даже до дипломатического скандала, отозвали часть послов. Но как они не обратили внимания на неизвестного ребенка?

— А я сбежал из больницы. После лекарств ко мне вернулась речь, я не стал ждать пока придет полиция и спокойно ушел. Это был мой первый побег. На окраине были постройки, где жили бездомные. Картонные, фанерные, из пластика. Я прибился к одному мужчине. Даже не знаю его имени. Он был немного ненормальным, но безобидным. Меня как бы и не замечал, никогда не обращался ко мне. Но еду делил на двоих. Как мы ее с ним доставали — лучше не спрашивайте. И только в сентябре я попался опять полицейским. Только другим. На этот раз я назвался выдуманным именем, сказал, что мои родители мигранты и погибли три года назад. Но из какой страны не знаю. По-английски я для ребенка говорил неплохо. Меня отправили в приют. А дальше история совпадает с тем, что я рассказывал раньше.

— Да, впечатляюще — Чен наматывал круги, расхаживая по комнате — И ты, несмотря на такую биографию, стремишься в Россию?

— А куда мне еще? В США я испортил свою репутацию, в Австралии одна база данных с США и там я не смог легализоваться. Тут и то попал в службу безопасности. В России, под другой фамилией смогу начать новую жизнь. А если еще и крёстный поможет.

— А ты уверен, что он захочет помочь? — Чен внимательно посмотрел на меня — Он ведь остался в России, он патриот. Как он отнесется к…. тебе?

Я понял, что он хотел сказать — сыну предателя.

— Они с отцом оставались всё равно друзьями. И со мной общался по скайпу до последнего дня.

Чен еще немного походил. Потом сел рядом, обнял меня за плечи.

— Да, ты был прав, что скрывал это. Хотя прошло немало времени, но…. Ты знаешь, над чем работал твой отец?

— Нет. Я что-то слышал обрывочно, но тогда не понимал, а потом забыл.

— Он действительно был великий учёный. Открытия его значительно продвинули ядерную энергетику. Атомные станции стали намного безопаснее. И он был близок к еще более значимому открытию. Холодный ядерный синтез. Знаешь что это такое?

— Нет. Но эти слова я тогда слышал.

— Я окончил университет на химическом факультете. Моя фирма работала по производству взрывчатых веществ. Не для военных. Шахты, рудники, карьеры. Так что я можно сказать образованный человек — Чен сделал жест, словно ищет карманы — Пять лет не курю, а сейчас потянуло! Так вот, о холодном синтезе. Это возможность ядерной реакции химическим путём, без нагрева. Такое открытие даст возможность неограниченного использования ядерной энергии. В самолётах, автомобилях, космической отрасли. С другой стороны — это ликвидирует зависимость от нефти и газа. То есть русские имели серьезные основания устранить твоего отца. Если бы он сделал открытие в России, то они озолотились бы на продаже патентов или непосредственно ядерных мини реакторов. Но зуб на него имели и другие нефтяные государства, так что не все так однозначно.

— Да, я представляю последствия такого открытия. Жаль я был тогда так мал, ничего не запомнил.