- Знать бы еще, где это самое поселение расположено,- проворчала я.

- Ты карту не взяла что ли?- удивилась Хайницкая.

- Нет,- покаянно ответила я, получив в ответ неодобрительный взгляд от нее.

- Мда, тоже мне беглянка нашлась,- Вика с ворчанием открыла свою сумку и начала выкладывать вещи, которые она собрала.

Надо сказать, подруга подготовилась к побегу серьезнее, чем я. Она прихватила с собой примерно такой же набор одежды, а кроме этого: маленький котелок, кружку, ложку, складной многофункциональный нож, моток веревки, дождевик, спички, аптечку, карту, компас, небольшой кошелек к монетами, набор швейных принадлежностей, фонарик, кучу батареек к нему, баллончик и электрошокер. В общем, в походу готова. Я рассматривала ее пожитки и непроизвольно краснела. Про спички и котелок я даже не вспомнила, хотя и планировала готовить пищу на костре, про нож тоже, хотя такой же был и в моем чемодане, карта и компас мне даже в голову не пришли, а аптечка, фонарь и средства защиты вообще осталась где-то за гранью моего сознания.

Вика тем временем разложила и мое убогое барахло, и теперь исподлобья смотрела на меня.

- Косметичка то тебе зачем?

- Ну, там, подкраситься, красоту навести,- пробубнила я.

- Правильно, помирать надо красивой.

- Зато у меня еда есть,- огрызнулась я.

- Ну, это мы сейчас исправим,- хмыкнула подруга, разламывая колечко колбаски пополам. Одну половинку она протянула мне, а от второй откусила, блаженно прикрыв глаза,- даже и не думала, что так хочу есть.

Я присоединилась к трапезе. Мы молча жевали колбасу, запивая ее теплой, невкусной водой, потом сгрызли по яблоку. Остальное было решено оставить на следующий раз.

Потом принялись за обработку ран: вытащили из ладоней все занозы, обработали ссадины антисептиком. Я замотала свою свезенную руку чистым бинтом.

- Дай мне от простуды что-нибудь,- попросила я.

Вика удивленно посмотрела на меня, и мне пришлось пояснить:

- Горло першит, нос заложен, глаза режет. Заболеваю.

- Твою ж девизию, Оль,- проворчала подруга,- ну вот как ты умудряешься это делать? Я не помню, когда ты последний раз болела, если не считать случая с Амалей, а тут на тебе. В самый ответственный момент, когда на кону стоят наши жизни, ты сопли распустила. Как?

Я обреченно пожала плечами.

Вика порылась в аптечке, достала мне таблетку аспирина и парацетамола:

- Пей обе, на всякий случай, попытаемся подавить эту заразу на корню.

Я послушно проглотила таблетки, запив их водой из фляги.

- Так,- продолжала Вика,- чтоб составить маршрут, нам надо, прежде всего, узнать, куда нас завезла эта адская колесница. В общем, собираемся и уходим.

Мы сложили все вещи по двум сумкам, равномерно распределяя их вес, и направились в лестнице. Внизу было тихо. Весь скот уже увели на пастбища, что и не удивительно, ведь стрелки на часах показывали десять утра.

Бесшумно спустившись по лестнице, мы подкрались к выходу.

Огромный, обнесенный низким забором, двор был залит солнечным светом и заполнен всевозможной живностью. Большая свинка мама и десяток ее румяных поросят, несметное количество пестрых кур, ковыряющихся в земле, серых уток и белых гусей, толкущихся рядом с небольшим, по-видимому, специально обустроенном для них грязным прудиков. То там, то тут были разбросаны кучи какого-то непонятного мусора: солома, тряпки, старые шкуры. Из людей никого.

Мы переглянулись с Викой, кивнули друг другу и со всех ног припустили через двор, намереваясь перескочить через забор и скрыться в лесочке, виднеющемся совсем неподалеку.

Мы бежали, не выбирая дороги, и куры с громким кудахтаньем бросались в стороны, где-то рядом громко заголосил петух. И тут к нашему удивлению выяснилось, что одна из куч мусора оказалась огромной лохматой сторожевой собакой, похожей на нашего тибетского мастиффа, блаженный сон которой был прерван шумом, поднявшимся во дворе благодаря нам.

Псина без лая, с утробным, пробирающим до самых костей рычанием бросилась за нами, отчего бедные куры всполошились еще больше и теперь метались по двору, заражая друг друга паникой.

Двор превратился в бедлам, какофония звуков, куча перьев, пыли, и мы две все такие красивые бежим, пыц-пыц, и псина за нами вся такая злая несется, бдыщ-бдыщ, и петух этот дурацкий голосит изо всей мочи. Форменный ад. Для полноты картины только хозяина с двустволкой не хватает.

Через забор я и Вика перелетели на одном дыхании и, не останавливаясь, ломанулись к лесу, опасаясь, что эта лохматая махина последует за нами. Однако зубастое чудище притормозило у забора, смерило убегающих девах мрачным взглядом и неторопливо потрусило обратно, досматривать сладкие сны.

Ворвавшись в лесок, я юркнула за первый попавшийся кустик и повалилась на землю, не в силах успокоить дыхание. Вика отнюдь не грациозно приземлилась рядом со мной. Так мы лежали, пока, наконец, не смогли успокоиться, потом переглянулись и заржали как ненормальные.

- Блин, я чуть не поседела со страха,- простонала Вика, выглядывая из-за куста в сторону нашего ночлега,- не псина, а исчадие ада.

Я только кивнула ей, а потом смачно чихнула.

- Тьфу, на тебя,- проворчала подруга.

Потратив на посиделки в кустах еще несколько минут, мы собрались духом и продолжили наше, как я подозреваю, провальное путешествие.

Дом, в котором мы провели сегодняшнюю ночь, стоял обособленно, метрах в четырехстах от небольшой деревеньки. К нему вела лишь узкая разбитая дорога, на которой не разъехаться и двум телегам. С одной стороны практически вплотную к забору подступал смешанный лес, а с другой раскинулось бескрайнее пшеничное поле.

Сама деревенька состояла из одной единственной улицы, вдоль которой стояло десятка два пестрых домов, очень похожих на наши русские избы. Все дома окнами выходили на улицу, перед калитками стояли лавочки, были разбиты палисадники. Посреди улицы горделиво возвышался колодец-журавль. Ну, все как у нас в глубинке.

В саму деревню мы решили не заходить, справедливо полагая, что две чужестранки непременно привлекут к себе нежелательное внимание, поэтому обошли поселение по широкой дуге, пробираясь через негустой кустарник.

Несмотря на то, что от большой дороги мы решили держаться подальше, нам все-таки пришлось приблизиться к ней вплотную, чтобы прочитать название деревни, неаккуратно нацарапанное на старой доске, прибитой ржавыми гвоздями к покосившемуся, почерневшему от времени столбу.

- Рябово,- хмыкнула Вика,- даже названия как у нас на "о" заканчиваются.

Получив ценную географическую информацию, мы опять поспешили скрыться в зарослях, нашли уютную полянку, разложили карту и принялись ее изучать.

Надо сказать, что в этом мире названия поселений отличались завидной интернациональностью. Вот Касторное, в трех километрах от него Меркато-Хилл, на самом краю карты поселение Лин Чжан, есть Серебравилль, Большие Сосны, Ла Эллиз, Сан-Брей, Кочедыково.

После долгих поисков деревня Рябово была все-таки обнаружена. Совсем маленькая, неказистая точка, расположенная не так уж далеко от Нерлиша. Не более тридцати километров отделяло нас от замка Хромова.

- Ночью мне показалось, что мы проехали километров сто,- мрачно проворчала я, шмыгая носом.

- Мне тоже,- Хайницкая нахмурилась,- я, если честно, думала, что мы уже чуть ли не на самом краю его владений.

Мы снова молча уставились в карту, а Вика начала размышлять вслух:

- Значит так, ближайшее крупное поселение- Багит,- она постучала ногтем по звездочке на карте,- чтоб купить лошадей и все остальное нам надо именно туда.

Девушка полезла в свой рюкзак и извлекла оттуда компас. Открыла его, подождала несколько секунд, пока стрелка не успокоиться и не будет стабильно показывать на север, после чего махнула куда-то вперед и влево:

- Туда. Судя по карте до него примерно километров пятьдесят. Если пойдем произвольным шагом, то завтра туда доберемся.