— Я позвонил Рэнди,— сообщил Терри. — Он разозлился, почему я не позвонил ему раньше.

— Сначала пришлось постороннему вам помочь,— сказал я.— Это подарок Сильвии? — спросил я, указывая на чемодан.

— Нет,— ответил он, глядя в окно.— Мне подарили его в Англии, до того как я с ней познакомился. Это было очень давно. Я охотно оставлю его у вас, если вы дадите мне какой-нибудь старый.

Я достал из кармана пять десяток и положил их перед Терри.

— Мне ничего не нужно в залог,— сказал я.

— Так дело не пойдет, вы же не ссудная касса. И я просто не хочу брать его с собой в Вегас. Кроме того, так много денег мне не нужно.

— Ну ладно, берите деньги, а я сохраню ваш чемодан. Но в дом могут влезть воры.

— Ничего страшного,— равнодушно сказал он.

Он оделся, и мы в половине шестого поели у Массо. Ничего не пили. Терри сел в автобус, а я поехал домой, раздумывая о том о сем. Его пустой чемодан лежал на моей кровати, где он перекладывал из пего вещи в мой простенький чемодан. В один из замков его чемодана был вставлен золотой ключ. Я запер его, привязал ключ к ручке и поставил на верхнюю полку в кладовой. Он показался мне не совсем пустым, однако его содержимое меня не касалось.

Был тихий вечер, и дом, как всегда, казался мне пустым. Я расставил на доске шахматы и разыграл французскую защиту против Стейница. На сорок четвертом ходу он победил меня, но я заставил его попотеть.

За три дня до рождества я получил из банка Лас-Вегаса чек на сто долларов. К нему была приложена записка на отдельном бланке. Терри благодарил меня, желал мне весело провести рождество и надеялся вскоре увидеться со мной. Взрывной эффект произвела приписка: «Сильвия и я проводим второй раз медовый месяц».

Все остальное я узнал из газетной заметки в рубрике сплетен. Я редко читаю эти сплетни, только когда нечем больше заняться.

«Пишущий эти строки поражен известием, что Терри и Сильвия Ленокс снова помирились и находятся сейчас в Лас-Вегасе. Она младшая дочь известного мультимиллионера Харлана Поттера из Сан-Франциско».

Я бросил газету в угол и включил телевизор. После чтения светских сплетен было приятно видеть борца на экране. Но факт, видимо, был верным. В этой рубрике ошибок не бывает.

Перед моим мысленным взором предстал восемнадцатикомнатный домик, подходящий к поттеровским миллионам. Но я никак не мог себе представить Терри в бермудах, нежащегося возле плавательного бассейна. Не мог представить, как он по телефону дает указания слуге поставить на лед шампанское и поджарить куропатку. Но какое мне до этого дело? Если парень захочет доставить кому-либо хлопоты, то мне об этом нечего беспокоиться. Я даже не хотел его больше видеть. Но я был уверен, что все же увижу его, хотя бы из-за этого .проклятого отделанного золотом чемодана из свиной кожи.

Это случилось в сырой мартовский вечер. В пять часов он вошел в мой пришедший в упадок служебный кабинет. Его внешность изменилась. Он постарел, был совершенно трезвый, серьезный и удивительно спокойный. У него был вид человека, научившегося идти по линии наименьшего сопротивления. На нем был светло-жёлтый дождевик и перчатки, непокрытые седые волосы лежали гладко, как перья на груди п/гицы.

— Пойдемте в какой-нибудь тихий бар и выпьем,— предложил он, словно выходил из моего кабинета всего минут на десять.— Конечно, если у вас есть время.

Я сказал:

— Давайте по пути заедем ко мне домой и захватим ваш уникальный суперчемодан, Он немного тревожит мою совесть.

Терри покачал головой,

— Было бы очень мило с вашей стороны, если бы вы согласились сохранить его.

— Почему?

— Это просто мое желание. Вас это не затруднит? Он будет служить напоминанием о тех временах, когда я был бесполезным бездельником, просто убивающим время.

— Глупости,— сказал я.— Но, в конце концов, это ваше дело.

— Если он вам мешает, если вы думаете, что он ворованный...

— Это тоже ваше дело. Пошли в  бар?

Мы поехали к «Виктору». Терри подвез меня в коричневом «корвет-юпитере» с тонкой парусиновой крышей, под которой было место только для нас двоих. Машина изнутри была обита светлой кожей, а отделка была похожа на серебряную. Я не особенно разборчив в машинах, но от этой у меня глаза разгорелись. Терри сказал, что она дает на второй скорости сотню. У нее был короткий рычаг переключения скоростей, едва доходивший до его колена.

— Четыре скорости,— пояснил Терри.— Имеется автоматическое переключение, но я еще не смог его найти. Собственно говоря, оно и не нужно. Машина может на третьей скорости тронуться в гору, а четвертой пользоваться не приходилось.

— Свадебный подарок? — спросил я.

— Просто случайный подарок — случайно увидели в витрине и купили. Я очень избалован.

— Очень мило,—заметил я.— Если на ней нет ярлыка с ценой.

Терри устремил на меня быстрый взгляд и снова перевел его на мокрую дорогу. Двойной «дворник» легко порхал по низкому ветровому стеклу.

— Ярлык с ценой? Он всегда есть, дорогой мой. Вы, вероятно, полагаете, что я несчастлив?

— Приношу извинения. Я немного забылся.

— Я богат. Кому же тогда быть счастливым?

В его словах чувствовалась горечь, и это 'было для меня ново.

— Как обстоит дело с выпивкой?

— Безупречно. По какой-то странной причине я, кажется, избавился от этой штуки. Но кто может знать?

— Вероятно, вы не были настоящим пьяницей.

Мы сидели в углу бара «Виктор» и пили гимлит.

— Здесь понятия не имеют о гимлите,— сказал Терри.— Называют гимлитом смесь лимонного сока с джином и горьким пивом с добавкой ложки сахара. Настоящий гимлит — это смесь равного количества джина и розового лимонного экстракта, без всяких добавок.

— Я не очень разборчив в выпивках. Как вы поладили с Рэнди Старом? Между нами говоря, он авантюрист.

Терри с задумчивым видом откинулся назад.

— Согласен с вами. Наверно, все они такие. Но по нему это не видно. Я могу назвать нескольких парией в Голливуде, занимающихся тем же бизнесом, которые и ведут себя соответствующим образом. Но к Рэнди это не относится. Он видный бизнесмен в Лас-Вегасе. Если вы там будете, повидайтесь с ним. Вы сразу же с ним подружитесь.

— Маловероятно. К мошенникам я симпатии не имею.

— Но это ведь просто почти ничего не значащее слово, Марлоу. Таков уде мир. Таким его сделали две войны, таким он и останется. Рэнди, я и еще один друг однажды попали в переплет. С тех пор между нами осталась связь.

— Почему же вы не обратились к нему за помощью, когда она была вам так нужна?

Терри выпил свой бокал.

— Потому что он не мог мне отказать.

Официант принес нам полные бокалы, и я сказал:

— Это для меня пустая болтовня. Если парень чем-то обязан вам, то он будет рад возможности отплатить.

Терри медленно покачал головой.

— Знаю, вы правы. Конечно, я попросил его дать мне работу. И как только я ее получил, я сразу же стал работать. Просить об одолжении или подарке я не мог.

— Но от постороннего вы это приняли.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

— Посторонний может уйти и забыть про тебя.

С тех пор у нас вошло в привычку около пяти часов устраивать прогулки. Мы не всегда заходили к «Виктору», но бывали там чаще, чем в других местах. Может быть, этот бар был связан у него с воспоминаниями, о которых я ничего не знал. Терри пил не много, и это удивляло его.

— Наверно, это похоже на малярию,— сказал он.—

Когда у тебя приступ — тебе плохо, когда его нет — ты здоров.

— Я по могу понять, почему вы, занимая такое положение, всегда ходите выпивать с захудалым частным детективом

— Напускаете на себя скромность?

— Нет, я просто удивлен этим. Я довольно общительный человек, но мы ведь живем в разных мирах. Я слышал, что вы живете в Энсино, но точно не знаю где. Надеюсь, что ваша семейная жизнь тоже на высоком уровне.

— У меня пет семейной жизни.