— А кто его знает, может, если бы не эти бабы-ведьмы, зверье б на нас так и не кидалось! — непримиримо рыкнул землепашец, и я, вглядываясь в тех, кто незаметно подвинулся поближе к нему, поняла, что не он один так думает, просто у этого хватило наглости и смелости высказать свои претензии вслух. И что самое печальное, среди тех, кто смотрел на меня со злобной настороженностью, были не только крестьяне. Но и некоторые стражи, и пара охотников.

Я так растерялась, что руки опустились. Вот тебе и верхний мир, вот тебе и благодарные пациенты.

— Надо было девку-то эту оставить в крепости да ехать спокойно, глядишь, и собрали бы урожай без этих трудностей, — заключил бунтовщик. — Эвона теперь ее еще и на поле притащил, щас на зов вся нечисть сбе…

— Что ж ты, смельчак, сразу свой урожай не собрал, а в город побежал со всем семейством?

Это спросил Лильрин, как-то незаметно выбравшийся из толпы и вставший напротив скандального землепашца. — Ни одной целительницы у вас тут не было, а от зверья спасаться к ним кинулись? Это твоя благодарность, человек?

Вроде негромко сказал, да и стоял расслабленно, оружием не размахивал, даже не вынимал его ниоткуда. А по поляне словно холодный ветерок пронесся.

Все те, кто еще минуту назад сердито хмурились и готовы были высказать свои претензии, вдруг словно передумали, опустили головы или отвернулись, стали отходить в сторонку, словно они и ни при чем. А те, что в костюмах охотников, так и вовсе постарались незаметно просочиться в задние ряды, не глядя на своего десятника.

Мне даже на секунду стало любопытно, как Лиль за такой короткий срок умудрился не просто занять место среди вполне уважаемых здесь людей, но еще его и старшиной выбрали. А теперь явно уважают и слушают.

А землепашцы вообще оробели, даже тот, с кого этот скандал начался. Сириана этот мужчина не испугался, спорил и выступал, а тут…

— Хватит попусту языками молоть, — отрывисто бросил блондин, словно откликаясь на мои мысли. — В городе поговорим, если уж вам так хочется. А сейчас — за дело. Эсса Лейсан, проверьте, пожалуйста, вот этот участок: от дерева и до вон тех кустов с синими цветами. Главное, чтобы там кто крупный не засел.

Я коротко вздохнула и постаралась прогнать неприятный осадок, оставленный словами крестьян. Сосредоточилась и выпустила тонкий поисковый щуп Маа. Так. Так… Ой!

— Там что-то неправильное! — только и успела сказать я, когда почувствовала, что за другой конец моего энергетического щупа схватили и потянули, как за веревочку. Я этого не ожидала, поэтому, чтобы не упасть, сделала несколько быстрых шагов прямо в высокую золотистую рожь. Потом попыталась остановиться, сообразила, что что-то не так, и стала дергать нить к себе, пытаясь освободить ее.

Сделала только хуже, потому что в следующую секунду за нее так рванули, с такой силой, что мое тело под заполошные крики крестьян оторвалось от земли и полетело… куда-то. Туда, в самое сердце неправильности.

— Лейсан! — Вот тут меня едва не разорвало на две половинки, и я заорала в голос от боли. А это Лильрин, оказывается, в невероятном прыжке успел достать до меня и вцепился мне в ногу, пытаясь прервать мой полет.

Не тут-то было. Нить энергии, к которой я привыкла как к части собственного тела, сейчас вела себя как чужая, злая и довольно хищная хваталка. Меня буквально опоясало несколькими петлями и снова дернуло с такой силой, что под всеобщие вопли оторвало от земли и схватившего меня мужчину. А-а-а-а!!! Больно!

Крики остальных людей доносились как сквозь толстое одеяло, меня разрывало на две половины, мотало по небу и крутило с такой силой и быстротой, что все слилось в одну тошнотворную пеструю карусель. Я уже не понимала, где верх, где низ, куда меня тащит и что вообще происходит. Только отдельные картинки короткими вспышками отпечатывались в мозгу: упорно повисший на моих ногах Лиль, которого ставшая чужой нить хлещет, как бичом, и пытается сбросить вниз. Его окаменевшее в какой-то бешеной решимости лицо. Сириан, тоже в прыжке попытавшийся достать уже до сапог моего бывшего жениха и повиснуть дополнительным грузом на нашей гирлянде. Почти достал. Почти. Но вытянувшаяся петля энергии стегнула по нему, безжалостно отбрасывая в сторону и перерезая стальной короткий меч, которым капитан стражи пытался отбиться от неведомой напасти.

А нас несло все выше, выше… У меня оттого, что грудь оказалась стянута петлями щупа, а на ногах висел тяжеленный взрослый мужчина, окончательно перехватило дыхание и перед глазами замелькали черные мушки. Что, опять?! Опять в другой мир и опять вдвоем?! Не хочу!!!

— Прекрати, ты ее задушишь! — заорал вдруг Лильрин, каким-то невероятным образом подтягиваясь выше и перехватывая меня за талию. — Демоны с тобой, скотина, неси куда хочешь, но прекрати ее убивать! Она же тебе живой нужна!

И — о чудо! — тиски словно разжались, тугие петли ослабли, и я несколько секунд кашляла и захлебывалась хлынувшим в легкие воздухом. А потом… потом пелена в глазах стала прозрачнее и я поняла, что мы летим. Вместе с Лильрином летим, повиснув на ставших осязаемыми и видимыми энергетических лентах, за которые зацепился мой бывший жених, для надежности обмотав одну из них вокруг пояса и при этом крепко держа меня в объятьях.

Земля медленно проплывала где-то далеко внизу. Так далеко, что у меня закружилась голова. А в небе над нами громко хлопали и обдували нас короткими порывами ветра гигантские крылья… по-настоящему гигантские. Огромный летающий ящер, несущий в когтях моток из опутавших нас лент, был раз в десять крупнее самого крупного гурая, которого Маирис показывала мне на картинке в книге. Там фигурка человека была рядом нарисована, для сравнения… Так вот, мы рядом с этим летучим монстром вообще букашки.

— Не бойся, все будет хорошо, — прошептал мне на ухо Лильрин, мягко стискивая в объятиях. — Главное — не бойся.

— П-п-постараюсь… — Губы как смерзлись, и не сразу получилось протолкнуть сквозь них хоть слово. — Чего он х-хочет?!

— Не знаю. Но все будет хорошо, — непререкаемым тоном успокоил меня мужчина и вдруг странно дернулся, а потом выругался сквозь зубы.

Я не сразу поняла, в чем дело. А это одна из лент резко натянулась и захлестнула его ногу, вдавливаясь в мышцы с такой силой, что стало понятно — он едва терпит боль от рывков.

Разглядеть, что же там такое болтается на конце щупа, мешал туман, вдруг сгустившийся вокруг. Я даже не сразу сообразила, что это ящер летит сквозь настоящее облако. Только когда вспомнила, что пару раз попадала в такой же мутный кисель, когда взбиралась высоко в горы, за редкими травами, выдохнула и попыталась всмотреться в серо-белые мокрые лохмы тумана.

Лильрин уже каким-то образом высвободился из петли, и теперь голубоватая, потрескивающая разрядами лента просто уходила вниз рядом с нами. Натянутая как струна, она еще и дергалась все время. Кажется… кажется, по ней кто-то там, внизу, в непроглядной мгле, упорно карабкался наверх. Все ближе и ближе к нам.

Кажется, гурай тоже заметил эту новую подвеску на пучке лент. Огромная голова на длинной гибкой шее, блеснув на нас совершенно точно разумным зеленым глазом, склонилась в сторону неожиданного груза. Ящер громогласно рыкнул, фыркнул и попытался перехватить натянутую ленту зубами, но, поскольку ему одновременно надо было лететь, выбирать курс и постараться не уронить нас (я на это надеюсь! Лиль же с ним разговаривал, и ящер его послушал!), у чудища ничего не получилось. Здоровенные сахарно-белые зубища щелкнули впустую, и ящер опять взрыкнул, теперь в этом звуке явственно прозвучала нетерпеливая досада.

— Эй! — Я аж зажмурилась, глядя, как Лильрин размахивается и прицельно тыкает в проплывающую мимо морду существа кулаком. — Уронишь, придурок! Не тряси!

— Р-р-ра… — озадаченно сказал ящер, прищурившись на нахального мелкого человечка одним глазом. Моргнул. — Р-р-ра-а-а-ах!