Маирис вдруг ахнула и покачнулась, мне пришлось ее поддержать. А потом ее лицо будто разом помолодело — даже мелкие морщинки у глаз, углубившиеся за последние дни, разгладились.

— Она очень хорошая, — прошептала я на ухо наставнице, продолжая обнимать ее за плечи. — Ну никак невозможно удержаться…

— Чтобы не затискать, — улыбнулась Маирис. — Спасибо, деточка. Спасибо тебе. Но…

— Нет, мне все же надо лететь и разбираться с угрозой на месте, — вздохнула я. — Не хочется, правда. Но надо.

— Хорошо. Удачи тебе.

— Я тоже лечу. — Лильрин даже не собирался спорить или выслушивать чьи-то возражения. А на меня вообще не смотрел. Развернулся и быстро начал подниматься по лестнице на надвратную башню. Он решил, он летит, а остальные... ну, захотят — присоединятся. Вот…

Тихо бурча себе под нос разные интересные слова, я одернула рубашку, поправила пояс и пошла следом. Подумаешь, строит из себя главного. Вот уж на что мне наплевать — так это на статус командира. И вообще на власть. Просто неприятно лететь с ним на одном ящере…

— Ну и ладушки, значит, втроем и отправимся, — резюмировал ухмыляющийся в бороду эсс Гурзиш. — Тута ты, свояченица, и без меня разберешься, коли сама хозяюшка теперь с тобой. А я за молодежью пригляжу, чтоб не убились, значит.

Я не слышала, что ему ответила Маирис, да и неважно это было. Огнедышащий ящер уже слетел со своего насеста на стену, и к нему можно было спокойно подойти вдоль парапета. Стражи недоверчиво попятились, но паники никто не устраивал, а наглый бывший жених уже что-то втолковывал драконьему крылу, положив руку ему на морду. Вот… как он это делает? У него нет силы дракоши — она может наделить ею только женщин. А гурай его все равно слушается.

Ну и ладно. Ну и к лучшему. А мои личные отношения с этим человеком сейчас роли не играют!

 ***

Кажется, я уже привыкла летать. Полет захватил меня, я ненадолго забыла обо всем — о Лильрине, так и не сказавшем мне ни слова, пока мы устраивались между пластинами спинного гребня. Об эссе Гурзише с его неизменной трубкой. О чужих кораблях у входа в единственную удобную бухту острова. Обо всем… так хорошо было в небе. Свежий ветер с запахом грозы и моря дул в лицо, трепал волосы и гладил плечи, будто ласковыми руками. А мир плыл внизу, превратившись из маленького пятачка среди каменных стен в огромную чашу, полную разноцветных чудес.

А еще с высоты было отлично видно, почему город построили в глубине острова, а не на берегу возле самой удобной для торговых кораблей гавани. Обрывистые берега тянулись, насколько было видно глазу, и только в одном месте изгибались глубокой бухтой внутрь зеленого тела острова. Но и здесь берег мог порадовать только узкой полоской ровной земли и песка вдоль линии прибоя. Несколько десятков шагов от моря — и в небо устремляются острые отвесные клыки прибрежных скал. Только и хватило места для нескольких причалов, складов и высокой башни, встроенной наполовину в береговую кручу. Караульная башня совмещала в себе сразу и торговую контору, и дом для морских стражей.

От гавани к городу вела широкая торная дорога. Да и идти по ней недалеко — эсс Гурзиш сказал, около часа пешего хода. Прибрежные скалы переходили в пологие холмы, а потом местность плавно снижалась к большому пресноводному озеру, на берегу которого люди и выстроили свое поселение.

С высоты птичьего полета вся эта картина виделась разом и впечатляла, хотя и промелькнула под крылом гурая очень быстро. Вот мы миновали пенистую линию прибоя и закружились в воздушных потоках над серовато-стальным морем.

Корабли отсюда казались игрушечными коробочками, прыгающими по волнам. И правда, вот они — раз, два, три… — открыто идут в гавань, преодолевая почти встречный ветер. А еще пять вытянутых хищных силуэтов скользят по воде в стороне, строго держась так, чтобы от дозорной башни их загораживал каменистый северный мыс.

— Наемники! — прокричал Лильрин, повернувшись к старому охотнику, который сидел сразу за ним. — Не меньше трех сотен!

— С чего взял? — тоже перекрикивая ветер, осведомился старик, озабоченно разглядывая чужие корабли.

— Корабли военные, не торговые! Форма другая! И на палубе слишком много народа, вдобавок они чистят оружие!

— И правда… Ах ты ж ма-а-ать! — заорал эсс Гурзиш, когда внезапно с одного из кораблей донесся резкий свист, будто крикнула огромная птица, а мимо драконьего крыла просвистело что-то большое и темное.

— Катапульта! — выкрикнул Лильрин. — Летим к берегу!

Видимо, корабелам не понравилось, что над ними кружит стая гураев, вот они и швырнули в небо пару камней, чтобы отпугнуть животных. Неприятно, но, с другой стороны, зато наш летающий ящер не привлек их внимания — вряд ли снизу можно было рассмотреть, что на его спине кто-то сидит.

Когда мы спешились возле сторожевой башни, эсс Гурзиш с интересом спросил Лильрина:

— Что ты там про форму говорил? Откуда догадался? Ты не мог видеть корабли с материка, ты…

— Это не имеет значения. — Лиль по-прежнему делал вид, словно меня рядом нет, и, если бы я не хотела услышать такие важные объяснения, я бы тут же отошла, настолько мне было неприятно. Даже тревогу заглушало. — В любом мире купеческие торговые корабли имеют свои особенности. Им надо довезти груз, нужна безопасность и большие трюмы, ради которых можно пожертвовать скоростью. Если смотреть на такие суда сверху, то они будут округлыми, с выпуклыми бортами. А вот военные — тем нужна быстрота, маневренность, их не слишком беспокоит удобство тех, кого везут в трюме: быстрее дойдешь — быстрее выгрузишь, а пока потерпят. Боевые корабли имеют более узкий, хищный силуэт. И это тоже великолепно видно со спины нашей крылатой лошадки. — Тут Лиль протянул руку и похлопал ящера по чешуйчатой холке, как настоящую лошадь.

— Ясно, — уже серьезно кивнул эсс Гурзиш и перевел глаза на меня. — Ну что, малышка. Вот и пришла беда, откуда ждали, да пораньше, чем рассчитывали. Не знаю, какой из торговых империй надоело делить доходы с конкурентами и ждать, пока вольные старатели добудут нужное. По всему выходит, они попытаются захватить остров. И тогда…

Я закусила губу. Что же делать? Я не воин, почему эсс Гурзиш не зовет на военный совет мужчин и вообще всех жителей острова, почему он обращается ко мне?

«Мур-р-р? — сказала в моей голове Лирити, привлекая мое внимание. — Мур-р-р-р!»

— Я поняла. — Слова выговаривались медленно, словно мне надо было с усилием проталкивать их сквозь внезапно загустевший воздух. — Лирити… Хозяйка острова готова предоставить нам защиту в обмен на соблюдение ее правил. Но все жители острова должны подтвердить, что они согласны… А кто не согласен — тот пусть уходит.

— Справедливо, — крякнул старый охотник. — Вот что… Все слышали? — Только тут я обратила внимание на то, что население гавани — стражи, те, кто работал на складах, а также в единственном питейном заведении на острове, — все они собрались вокруг нас и внимательно слушают. Близко никто не подошел — все же мы прямо под крылом гурая, но их круг был достаточно тесным, чтобы слышать каждое слово.

— Ну что? — снова громко спросил эсс Гурзиш. — У вас есть выбор! Если не станем сопротивляться, материковые просто захватят остров и… ну, не сильно для нас жизнь поменяется. Мы ж привыкли, раньше-то всегда так жили — сильному поклонись, с богатым не судись. Приедут господа, денег станет поменьше, людей побольше. А так… зато кабаков прибавится. Что скажете?

Пару минут все напряженно молчали, а у меня душа ушла в пятки. Но не от страха, а от чего-то другого — от напряжения?

— Да хрен им в грызло! — прогудело вдруг у меня за спиной гулким басом. Я обернулась и увидела здоровенного детину в запятнанных рыбьей чешуей штанах и кожаной жилетке на голое тело. Мощные мышцы бугая прямо выпирали из ее тесноты. — Ну чего молчите, как весло проглотили? Все помнят, как на материке было? От ворья не продохнуть, каждый стражник с нечищеной бляхой может тебя древком поперек хребта вытянуть, а ежели родовитому поперек дороги встанешь, так и вовсе размажут. Хотите снова так жить?