Лумби кивнула в сторону группки взрослых мужчин:

— Нам нужно еще добиться их поддержки.

— Разве они не хотят освободить своих товарищей?

— Да, конечно, но они привыкли жить за чужой счет, а теперь захотят жить за твой счет. Да еще есть дракон. Для них он — говорящий пуджиш. И они с трудом могут в такое поверить. Кроме того, их заботит его положение. Он — лесной бог, но тогда почему он выглядит как пуджиш? Больше похож на демона, говорят некоторые.

Релкин пожевал губами. Собственно, ситуация не была для него неожиданной. Ни драконопасу, ни его дракону не приходится рассчитывать на людскую признательность, даже от тех, кого они только что спасли от постыдного рабства в южных городах.

— Подожди, пока нам придется вступить в бой. Держу пари, они узнают, чего он стоит.

Лумби уже приходилось видеть сверкающий клинок в руках Базила. Неистовство дракона не могло сравниться ни с чем, виденным ею раньше. Даже красно-коричневые пуджиш не могли устоять против Базила Хвостолома, вооруженного Экатором. Со временем люди все поймут, верила она. Вопрос был в том, как провести их через ближайшие трудности.

Между юношей и девушкой упала тень. Это был великан Омми. Лицо его свело судорогой. Он больше не мог сдерживать свои чувства.

— Ты говоришь на языке арду, — прорычал он, — почему ты говоришь с Лумби? О чем это вы так тихо говорите?

Лумби повернулась к Омми, бросив ему слова с вызовом, совсем не характерным для женщин арду:

— Релкин спас Лумби жизнь, Омми. Релкин много дней шел, чтобы прийти сюда и спасти тебя от рабства. Релкин заслужил почет и вежливое обращение от каждого из нас.

Омми выслушал все это, нервно облизывая губы и не отводя взгляда от Релкина. Драконир видел в его глазах ярость и вызов.

— Мы с Лумби друзья; поэтому я и разговариваю с ней.

Омми хмыкнул, опустил взгляд и заерзал на месте.

И тут подошел дядюшка Норвул. Он нес один из трофейных мечей.

— Я теперь многое понял, — объявил Норвул. — Тебя следует благодарить, Релкин, друг лесного бога. Норвул приветственно взмахнул мечом.

— Когда мы дрались с работорговцами, мы очень слабо защищались. Они многих из нас убили. Они убили старого Панни, и Драма, и Кикоку. Многих, многих убили они. Мы дрались дубинками и копьями, но у них были мечи и длинные копья. Нас победили. Мы ничего не могли сделать с ними. Теперь мы знаем почему.

Релкин пожал руку Норвула. Омми продолжал хмуриться.

— Нам нужно многое сделать, — сказал Релкин, — нам нужно работать вместе и драться вместе, командой. И нам нужно отыскать другие лагеря работорговцев. Полагаю, их найдется по одному на каждой лесной реке. Мы должны положить конец этому дьявольскому промыслу.

Глаза Норвула округлились, когда до него дошел смысл сказанного Релкином.

— Ты научишь нас драться, как работорговцы?

— Я покажу вам, как драться лучше, чем они.

— Звучит хорошо.

И только Омми остался недоволен.

Они остановились на высоком берегу, нависшем над рекой. Внизу, на мели, образованной осыпью камней, рос тростник. Уровень воды был еще очень низок — сказывался сухой сезон. Мужчины убили небольшое животное и теперь жарили. Женщины готовили салат из орехов, ягод и листьев.

Релкин возился с драконом, состояние которого очень радовало драконира. Долгий марш с севера сжег жирок и нарастил мускулы, раны давно зажили. Тем не менее при осмотре всегда обнаруживались порезы, царапины, порой паразиты вроде клещей.

Небо теперь все время было серым, а накануне прошел короткий дождь. Реки еще не наполнились до нужного уровня, но большие ливни должны были начаться со дня на день. Следовательно, работорговцы спустятся на воду.

— Работорговцы остановились ниже по течению. Вопрос: как далеко? — сказал Релкин.

— С чего ты взял? — проворчал дракон.

— Они станут искать достаточно глубокое для их барок место. Посмотри сюда — здесь слишком мелко для любой барки.

Базил задумчиво покивал. Мальчик прав. Как он сам не додумался, поразился дракон, это ведь совершенно очевидно. Потом мысленно пожал плечами. Дракону остается только верить своему бесценному мальчику. Есть предметы, в которых мальчики мыслят больше.

— Нам нужно торопиться. Возможно, придется плыть.

— Не знаю, захотят ли арду плыть. Ты-то захочешь, а за них я не поручусь.

Сам-то Базил очень хотел поплавать.

— Дожди начнутся, думаю, этой ночью.

В воздухе пахло водой. Облака сейчас казались бескрайними.

Релкин подошел к костру Лумби и Норвула. Дракон взял громадный кусок жареного мяса, сел с другой стороны и принялся за свой обед. Рядом немедленно образовался кружок малышей-арду. Этот спектакль повторялся каждый вечер. Сначала ребятишки нервничали — с рождения они учились бояться и избегать пуджиш. Но Базил был дружелюбным пуджиш, который просто поедал огромное количество мяса или другой пищи, которую ему давали. Ребятишки быстро избавились от драконьего столбняка, который у арду и не был особенно силен — может быть потому, что они свыклись с постоянной угрозой со стороны гигантских хищников. До сих пор глаза ребятишек удивленно расширялись, когда они наблюдали за чавкающим Базилом.

Лумби и Норвул резали у костра огромные грибы, принесенные женщинами. Грибы эти были деликатесом, особенно запеченные в камнях. Собственно говоря, только после тщательного прогревания разрушался содержащийся в них яд, который был достаточно силен, чтобы ослепить или даже убить неосторожного человека. Релкин присел рядом на корточки.

— Похоже, скоро придут настоящие дожди. Времени у нас осталось совсем мало. Придется идти гораздо быстрее.

Лумби представила другу двух пожилых женщин.

— Это Иуунс и Юнс. Они — праматери народа Красной Скалы, среди нас много людей Красной Скалы.

Релкин кивнул женщинам. Волосы их отливали серебром, лица были покрыты морщинами, а кисточки на хвостах побелели.

— Среди людей Красной Скалы есть старый Тумми. Это старейший из живущих ныне людей, — начала та, что назвалась Иуунс.

— И сколько же ему лет?

— Ему четыре десятка лет… как, ты говорил, это называется?

— Сорок.

— Старый Тумми не может идти так быстро. И он не один, кто хотел бы идти медленнее. Многие нуждаются в отдыхе. С тех пор как мы покинули невольничий лагерь, мы идем каждый день, идем все дальше и каждый день все дольше. Дай нам отдохнуть.

— Пришли дожди. Нам нужно успеть добраться до других лагерей работорговцев и освободить пленников. Иуунс и Юнс обменялись долгими взглядами.

— Ты собираешься идти в другой лагерь работорговцев? — спросила Юнс.

Релкин почувствовал в ее словах неожиданный страх.

— Освободить рабов.

Иуунс ткнула в его сторону длинным пальцем.

— Нет. Ты сам хочешь сделать из арду рабов. Вот почему ты пришел сюда. Зачем еще станет бесхвостый освобождать народ Арду, кроме как для того чтобы сделать из них собственных рабов?

Релкин даже застыл на минуту, пораженный таким чудовищным недоверием.

Лумби, растерявшись, уставилась в землю. Даже Норвул громко закашлялся от возмущения.

Когда же Релкин оглянулся, то увидел раскрасневшиеся щеки Лумби.

— Релкин спас мне жизнь. — Девушка не могла сдержать яростных ноток в голосе. — Он и дракон спасли всех вас. Он не работорговец; он пришел с севера. На самом деле он пришел издалека, далекого далека, из каких-то волшебных мест, Лумби не понимает все до конца, но он не работорговец.

Она выговорила все это так эмоционально, что две женщины в гневе повернулись к ней.

Норвул снова что-то проворчал себе под нос.

Релкин встал, слегка удивленный.

— Не уходи, Релкин.

— Нет, я не уйду. Нам нужно многое сделать, и совсем нет времени. Дожди придут, и очень скоро. Дракон думает, что сегодня ночью.

— Дожди пришли, — сказала Иуунс, — пора людям Арду уходить на север. Мы собираем анколу и йоберри в северных лесах. Мы охотимся на трехрогих на равнине.