— Как пшеничные лепешки Тики? — спросила Одила, не спуская с Герарда ярко-зеленых глаз. — Они такого же цвета, как лепешки Тики, да?

— Откуда вы знаете Тику? — остолбенел рыцарь.

— А откуда вы ее знаете? — спросила она вместо ответа.

— Тика была хозяйкой таверны «Последний Приют» в городе Утеха, когда я служил в тамошнем гарнизоне, и если вы намерены проверить мои слова..

— А, — протянула Одила, — это та Тика...

— Откуда вы?.. Кто вам сказал?..

Госпожа Одила, приняв задумчивый вид, знаком дала понять Герарду, что не станет отвечать на его вопросы. Вместо этого она крепко ухватила рыцаря за руку — ее пожатие напоминало хватку стальных клещей — и стремительно повела его дальше, ничуть не заботясь о том, что он, будучи скован по запястьям и лодыжкам цепями, с трудом поспевал за ней.

Он не собирался ни о чем говорить с этой непостижимой женщиной. Гораздо умнее с его стороны выступить на Совете Рыцарей, способных выслушать его без предубеждения. Он уже определил, какие эпизоды своей истории ему следует рассказать, а какие (вроде путешествовавшего во времени кендера) лучше не трогать.

Зал Рыцарей — самое старинное здание в Соланте, — по преданию, был возведен сыном основателя Рыцарства Винасом Соламном. Сложенный из гранита и отделанный мрамором, Зал первоначально был довольно простым строением, имевшим квадратную форму. Но со временем он оброс различными пристройками и превратился в сложный архитектурный комплекс, в одной из частей которого была организована школа, где любознательные получали военные навыки и сведения о Мере и учились понимать ее установления.

Когда-то в этот грандиозный комплекс входили Храмы Паладайна и Кири-Джолита — Бога, особенно почитавшегося рыцарями. После ухода Богов из мира рыцари милостиво разрешили жрецам обоих Храмов остаться, но те, чувствуя свою бесполезность, решили уйти. Двери Храмов остались распахнуты, и постепенно рыцари привыкли проводить здесь вечера за долгими беседами. Мирная атмосфера Храмов располагала к покою и размышлениям.

Герарду прежде не приходилось бывать в Соланте, но об этом городе ему часто рассказывал отец. Сейчас он без труда узнал Большой Зал по его крутой заостренной крыше, с изящными контрфорсами и обильными лепными украшениями.

Они с Одилой вошли внутрь здания. Мельком Герард увидел просторный зал, где, как он догадался, и заседал Совет. Но они прошли мимо и оказались в длинном коридоре, который освещали масляные светильники, установленные на высоких каменных пьедесталах в виде кариатид. Скульптуры были очень красивы и оригинальны, но Герарду было не до них.

В Совет входили Главы трех Рыцарских Орденов: Меча, Розы и Короны. Сейчас все они стояли в дальнем конце приемной, в стороне от знатных господ и дам и тех немногих простолюдинов, которые были вызваны для слушания дела. Совет Рыцарей был весьма торжественной процедурой, и сейчас лишь немногие из присутствующих осмеливались переговариваться друг с другом, стараясь не нарушать тишины в Зале. Госпожа Одила, препоручив Герарда заботам часовых, отправилась сообщить герольду, что заключенный доставлен.

Когда все расселись по своим местам, в дверях показались Главы Рыцарских Орденов. Впереди торжественно шагали оруженосцы с эмблемами Соламнийских Рыцарей в руках — мечом, розой и короной. Затем внесли стяг Соланта и боевые штандарты Предводителей Рыцарства.

Ожидая, пока они займут свои места, Герард внимательно вглядывался в толпу, пытаясь отыскать кого-нибудь, кто мог бы знать его или его отца. Но он не увидел ни одного знакомого лица, и сердце его упало.

— Здесь есть кое-кто, кто утверждает, что знает вас, — вернувшись, объявила Герарду госпожа Одила. Она заметила, как пристально всматривается он в лица собравшихся.

— Кто же это? — встрепенулся Герард. — Может быть, это Джеффри Линсбургский или Повелитель Грант?

Одила покачала головой, и ее губы дрогнули в усмешке.

— Нет, нет. Это даже не рыцарь. Однако он собирается дать показания в вашу защиту. Примите мои соболезнования по этому поводу.

— Что такое?.. — сердито вопросил Герард, но Одила прервала его:

— И если вы беспокоитесь о судьбе вашего синего дракона, я могу вас обрадовать. Он счастливо избежал попыток захватить его. Пещера, где он жил, к нашему приходу была пустой, хотя нам известно, что он все еще находится в окрестностях города. Нам донесли о пропаже нескольких кур.

Герарда тронули верность и благородство, выказанные Рейзором. Рыцарь догадался, что дракон, рискуя жизнью, остается в таком опасном месте ради него, Герарда.

— Введите обвиняемого, — раздался громкий возглас бейлифа.

Госпожа Одила взяла рыцаря за руку и повела за собой.

— Мне неприятно, что с вас не сняли кандалы, — тихо произнесла она, — но таков закон.

Герард глянул на нее с удивлением. Нет, он не в силах был понять эту странную женщину. Он освободил руку от ее железной хватки и гордо поднял голову.

Предводители Рыцарства проводили свои заседания за длинным деревянным столом в парадной части Зала. Герард знал рыцарские обычаи и уверенно прошел в центр Зала, чтобы принести присягу верности и послушания тем, кто собрался здесь. Главы Орденов смотрели на него сурово и торжественно, но по взглядам, которыми они обменялись друг с другом, Герард понял, что ему удалось произвести благоприятное впечатление. Он поклонился, и тут до него донесся голос, от которого у него все внутри похолодело. На минуту в его голову закралась мысль о том, что лучше разом покончить со всем и вызвать палача, не тратя попусту время тех, кто собрался здесь.

— Герард! — надрывался этот голос в крике. — Посмотри сюда, Герард! Это же я, Тассельхоф! Тассельхоф Непоседа!

Для публики был отведен дальний угол просторного прямоугольного Зала. Главы Орденов помещались в противоположной, парадной его части, а скамья для обвиняемых и охраны была слева от них. Справа, у стены, находились места для тех, кто собирался представить Совету Рыцарей петицию либо дать показания.

Золотая Луна ожидала начала заседания в течение двух часов. Почти все это время она дремала, и беспокойные сны многоцветным колесом катились перед ее закрытыми глазами. Разбудили целительницу голоса собиравшихся в Зале людей. Все они смотрели на Золотую Луну с удивлением, кто-то откровенно пялился на нее. Главы Орденов, войдя в зал, отвесили почтительный поклон, а один из них опустился на колено, чтобы принять ее благословение.

Золотая Луна поняла, что Звездочет Микелис разгласил новость о чуде, происшедшем с нею.

Она приняла выказанные ей знаки уважения с тем же равнодушным терпением, с каким относилась к призракам, которые и здесь продолжали кружить над нею.

Звездочет Микелис, войдя в Зал, направился прямо к ней и сел рядом с видом сочувствующего и заботливого друга. Он, как и все присутствующие, не понимал, почему она так сдержанно ведет себя. Окружающие принимали ее терпение за смирение, но в глубине души едва ли не считали это ханжеством. Ведь она получила дар, который мог бы сделать счастливым каждого, и могла бы по крайней мере показать, что наслаждается им.

Совет приступил к традиционному церемониалу, столь любимому Соламнийскими Рыцарями. Золотая Луна вновь задремала. Начался суд над каким-то рыцарем, но ей не было до этого дела. Мерно бубнившие голоса убаюкивали ее, и неожиданно она увидела сон. Ей приснилось, что она вернулась в Тарсис. На город летели орды драконов. Золотую Луну охватил ужас, когда тени их мощных крыльев превратили ясный день в темную ночь. Она услышала, как Тассельхоф выкрикивает ее имя. Он хотел ей что-то сказать, что-то очень важное...

— Тас! — громко закричала она и резко выпрямилась. — Тас, приведи Таниса! Я должна сказать ему...

Она моргнула и в страхе огляделась. Все взгляды бы ли устремлены на нее.

— Золотая Луна, госпожа Первая Наставница! — шептал Микелис и успокаивающе гладил ее руки. — Вы немного задремали...

— Да, — пробормотала она. — Я, кажется, заснула...