— А если я не смогу, мама? Что тогда? — В эту минуту Гилтас забыл, что они не одни. — Что если я обману их надежды?

— Сын, тебя, безусловно, будут подстерегать неудачи. Ты обманешь надежды, и не раз. Когда-то я обманула надежды тех, кто пошел за мной, поставив свои интересы выше их интересов. Твой отец обманул надежды друзей, целиком отдавшись своей любви к Китиаре, Повелительнице Драконов. — Лорана слабо улыбнулась. В глазах ее стояли слезы. — Что же делать, мой мальчик, ты сын несовершенных родителей. И тебе придется и спотыкаться, и падать, и лежать в пыли и прахе, как случалось всем нам. Но настоящее поражение ждет тебя тогда, когда ты не сумеешь подняться из праха. Если же ты найдешь в себе силы встать на ноги и продолжить свой путь, ты превратишь поражение в победу.

Гилтас долго молчал, сжимая руку матери в своих. Лорана не отнимала руки, понимая, что, когда их руки разомкнутся, это будет означать прощание.

— Мама, я знаю одно: твоих надежд я никогда не обману, — тихо произнес молодой король. Поднеся руку матери к губам, он с нежностью поцеловал ее. — И не опозорю памяти моего отца. — Резко высвободившись, он поднялся. — Мама, мы попрощаемся утром. Прежде чем уйти, я зайду к тебе. — Теперь в его словах звучала уверенность, которой ему так не хватало прежде.

— Хорошо, Гилтас. Я буду тебя ждать.

— Если это все, маршал Медан, то мне пора. — Гилтас упорно отводил глаза в сторону. — У меня еще очень много дел этой ночью.

— Не сомневаюсь, Ваше Величество, — серьезно ответил маршал. — Осталось выяснить несколько мелких вопросов. Благодарю вас за то, что нашли время прийти ко мне.

— «Несколько мелких вопросов», — проворчал Гилтас и снова глянул на мать. Он хорошо знал, что это за вопросы. Глубоко вздохнув, он снова обратился к маршалу: — Тогда мне остается пожелать доброй ночи и удачи вам, маршал, и всем присутствующим.

Медан встал и, подняв бокал эльфийского вина, произнес:

— Позвольте выпить за вас, Ваше Величество.

Все эльфы поддержали тост, а Тарн Грохот Гранита присоединился к нему столь громогласно, что маршал с испугом глянул на небо, проверяя, не привлек ли этот рев внимание шпионов Берилл.

Лорана тоже подняла бокал и присоединилась к тосту; в ее голосе звучали гордость и нежность.

Растроганный, Гилтас ответил коротким поклоном. Львица прислонилась к его плечу, и они вместе направились к выходу из сада. Единственной охраной короля был старый слуга Планкет. Внезапно Гилтас оглянулся, ища взглядом маршала.

Медан понял молчаливый призыв короля и, извинившись перед гостями, пошел за ним следом. Гилтас некоторое время молчал, потом повернулся к маршалу.

— Вы знаете, что задумала моя матушка, маршал?

— Думаю, да, Ваше Величество.

— И вы полагаете, что такая жертва необходима? — Голос короля звучал почти гневно. — Вы позволите ей сделать это?

— Ваше Величество, — печально ответил маршал, — вы хорошо знаете характер вашей матушки. Вы считаете, что можно помешать ей?

Гилтас посмотрел на него в упор и вдруг разразился смехом. Он смеялся и смеялся, но, когда смех уже готов был оборваться рыданием, король взял себя в руки. Глубоко вздохнув, он снова вопросительно посмотрел на Медана.

— Можем ли мы победить армию Берилл и уничтожить ее саму? Есть ли возможность остановить это страшное наступление и повернуть его вспять? Скажите, маршал.

Медан колебался, не желая вселять беспочвенных надежд. В конце концов, кто мог знать, что готовит им будущее?

— В Соламнии, Ваше Величество, есть старинная поговорка: «Это так же вероятно, как то, что луна упадет с неба». — Медан улыбнулся. — Но Ваше Величество знает, что луны иногда покидают небо, и я могу сказать, что да, такая возможность у нас есть. Собственно, возможность всегда есть.

— Маршал Медан, ваши слова придают мне силы, — отрывисто сказал король и протянул маршалу руку. — И я жалею, что когда-то мы были врагами.

Медан тепло пожал руку молодого человека. Он видел страх, который гнездился в сердце Гилтаса, и уважал юношу за то, что тот не говорит о нем вслух, чтобы не унизить тем самым жертву Лораны.

— Позвольте уверить вас, Ваше Величество, что имя королевы-матери свято для меня, — тихо проговорил Медан. — Она — все, что есть у меня в жизни. И я клянусь вам до последнего дыхания защищать ее.

— Благодарю вас, маршал, — сказал Гилтас. — Благодарю.

Они снова пожали друг другу руки и расстались. Медан постоял в дверях, провожая взглядом юношу, удалявшегося по залитым лунным светом дорожкам сада. Будущее, ожидавшее маршала, казалось ему безрадостным. Он не сомневался, что оставшиеся дни его жизни можно пересчитать на пальцах одной руки. Но и такое будущее он не променял бы на то, что ожидало молодого короля.

Да, Гилтас будет жить, однако его жизнь не будет принадлежать ему. Если бы на его плечах не лежало бремя заботы о народе, его судьба могла бы сложиться иначе. Но это бремя рано или поздно его раздавит.

Вскоре участники военного совета разошлись. Остались только Лорана и маршал. Вдвоем. В молчании. Медан подумал, что такое молчание — это, возможно, самое ценное в отношениях между людьми. Ибо слова иной раз оказывают нам плохую услугу и не могут адекватно передать того, что мы хотим сказать. Зачастую они оказываются косными, бессмысленными и пустыми. И счастлив тот, кому удается найти друга, готового идти по жизни рядом в молчании, которое говорит лучше всяких слов.

Они сидели в саду, и лунный свет казался им таким бледным и странным, будто исходил от таинственного призрака луны.

— Берилл прибудет в Квалиност в ближайшее время, — нарушил наконец молчание маршал. — Она не упустит случая посмотреть, как вы — Золотой Полководец, победивший саму Владычицу Тьмы Такхизис, — дрогнете перед Ее Распухшим Величеством. Что ж, дадим Берилл то, чего она хочет. Она увидит великолепное зрелище.

— Согласна с вами, — сказала Лорана. — У меня на этот счет есть кое-какие мысли, маршал Медан. — Она оглядела сад с видимым сожалением. — Как здесь красиво и как жаль отсюда уходить! Но то, что я хотела бы показать вам, требует покрова темноты. Вы согласны отправиться со мной в Квалиност, маршал?

— Можете располагать мною, госпожа. — Медан склонил голову. — Но путь неблизкий и может быть опасным. Кто знает, не рыщут ли вокруг шпионы Берилл? Я бы предложил отправиться верхом, если вы не возражаете.

Они скакали сквозь лунную ночь, беседуя о драконах.

— Мне говорили, что Золотой Полководец не испытывает страха перед драконами, — сказал маршал, покосившись на Лорану. Она держалась в седле превосходно, несмотря на то что не скакала верхом уже многие годы.

Лорана рассмеялась и покачала головой.

— Те, кто так говорил, просто не знали меня. Это страх, который невозможно забыть.

— Как же вы тогда сумели сделать то, что сделали? Вы ведь сражались с драконами и побеждали их, не так ли?

— Да. Но я боялась так сильно, что этот страх становился частью меня самой. — Лорана говорила тихо, глядя не на собеседника, а куда-то в ночь. — Я чувствовала, как он бьется и пульсирует внутри меня, переполняет мое сердце и оно выскакивает из груди.

Она помолчала, прислушиваясь к голосам прошлого и мысленно ведя с ними беседу. Маршалу не случалось вести подобных бесед, и он хранил молчание.

— Сначала я подумала, — после долгой паузы продолжала Лораона, — что из-за страха у меня ничего не получится. Но однажды один мудрый человек — его звали Элистан — научил меня не бояться смерти. Смерть неизбежна, это часть жизни. И она приходит ко всем — к людям, эльфам, даже драконам. Мы побеждаем смерть своей жизнью, создавая то, что переживет нас. То, что я чувствовала, было страхом страха. И от него-то я так и не смогла избавиться, маршал. Я постоянно борюсь с этим.

Некоторое время они скакали молча. Затем Лорана снова заговорила:

— Я должна поблагодарить вас, маршал, за то, что вы не пытались переубедить меня. Вашу веру в меня я очень ценю.