Запах жареного мяса был весьма привлекателен, и к тому времени, когда Релкин покончил со стряпней, вокруг огня сгрудились пять разнокалиберных драконов, от гиганта Пурпурно-Зеленого до Гренер, которая была лишь чуть больше драконира.

Релкин ел белок и не обращал внимания на упорные взгляды зрителей. Эти проглоты только что сожрали несколько сотен фунтов мяса и не предложили ему ни кусочка. И даже во имя старых богов он не собирался теперь с ними делиться.

Никто не произнес ни слова. Когда костер догорел, все устроились спать.

Релкин проснулся на рассвете, поднялся, встряхнулся, отгоняя пронизывающий холод, и потянулся всем телом в раннем свете утра. Вокруг него спали драконы. Громко храпел Пурпурно-Зеленый. Малыши пристроились около матери.

Парень выпрямился во весь рост. Спать на открытом воздухе все еще было для него в новинку. К утру все тело немело и деревенело, и мудрая привычка потягиваться после сна помогала лишь отчасти. Меньше всего мальчишке сейчас надо было, чтобы мышцы перестали слушаться. Прогибаясь и разминая руки, он почувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Зеленая дракониха. Ее взгляд был настолько пронзительным, что почти сковал человека. Он поприветствовал ее на языке драконов: «Добро пожаловать, день!» Она не ответила. Вскоре она отвернулась от спящих вповалку больших зверей, с шумом развернула крылья и поднялась в воздух. От земли она оторвалась единым мощным взмахом крыльев. Деревья согнулись от порыва ветра, а гигантский зверь через несколько секунд был уже высоко в небе и поднимался все выше.

«Не удивительно, что у драконов такие аппетиты — при их-то образе жизни, — думал Релкин. — А нелетающие драконы живут в воде и ведут себя там совсем не так, как на суше. Когда они много двигаются, то быстро теряют в весе, а силища у них куда больше, чем, например, у мастодонтов и самых больших носорогов в стране мамонтов. В результате драконы вынуждены страшно много есть. Или по крайней мере они предпочитают много есть».

Мысль об аппетите драконов разбудила его собственный. Вчерашние белки были маленькими, они по неопытности не обратили внимания на человека с арбалетом. Релкин закончил разминку, подобрал оружие и поспешил в лес.

Двигаясь как можно незаметнее, он направился к покрытому сосняком краю узкой долины, по которой бежал ручей. Под старыми деревьями почти ничего не росло, и охотник мог видеть далеко вперед.

Ему повезло. Он заметил кролика и белок и скользнул по направлению к ним, заряжая арбалет. Расстояния в сто шагов ему хватило бы, чтобы подстрелить кролика. Но чтобы попасть в белку, он должен был подойти ближе.

Кролик что-то заподозрил, когда Релкин был еще на полпути. Привстав, зверек целую минуту оглядывался вокруг, а затем неторопливо запрыгал к деревьям, направляясь в сторону ручья.

Релкин осторожно приближался. Белки не обратили на него никакого внимания, и он смог подойти на расстояние выстрела.

Тетива легко зазвенела, и первая белка стала его добычей. Она беззвучно упала на землю со стрелой, пронзившей ее шею.

Ее подружки ничего не заметили. Дракониру удалось подкрасться еще ближе. На этот раз выстрел был менее точным, и белка, падая с дерева, издала крик боли и тревоги.

Остальные тут же разбежались и скрылись из виду.

И все же две белки у Релкина были, вполне достаточно для завтрака. Он подобрал их и возвратился в лагерь.

Драконы только начали вставать. Когда мальчик положил на землю свой арбалет, он услышал, как Пурпурно-Зеленый издал тяжелое ворчание. Релкин собрал немного кустарника и добавил щепок. От вчерашнего ночного костра еще оставались угли. Перед тем как идти спать, Релкин отложил пару тяжелых головешек. Он подобрал их, раздул огонь. Ветки занялись быстро. Ему хватило нескольких минут, чтобы содрать шкурки, выпотрошить тушки, обернуть их зеленью и положить на костер, который за это время прогорел, оставив достаточное количество тлеющих углей.

Белки прожарились великолепно, и их запах разбудил спящих драконов. Гренер и Бранер, отталкивая друг друга, подошли к костру и уставились на маленькие тушки, покрытые поджаристой корочкой.

— Маленькая еда, — произнес явно голодный Бранер.

— Дай мне поесть, — попросила Гренер.

— Это мое, — сказал Релкин. — Вы ели лося, а это белки.

— Очень маленькая еда, — заявил Бранер.

— Дай мне поесть, — сказала Гренер.

— Нет.

— Я возьму эту еду.

Релкин встал и обнажил свой кинжал. Блеск стали заставил драконят замолчать.

— Вы ее не тронете!

Он почувствовал, что другие драконы стоят за его спиной.

— В чем дело? — спросил Базил.

— Они хотят моих белок, а я держу их для себя.

— Белки хорошо пахнут, а они голодны. Они драконы.

— Но я тоже голодный. Они будут есть сегодня лося, или оленя, или медведя, или еще что-нибудь. А эти белки, возможно, будут единственным, что достанется сегодня мне.

— Это правда.

— Я рад, что ты понимаешь это, как и я. Базил двинулся вокруг костра, Гренер и Бранер отступили перед ним.

— Вы не можете есть белок. Они для мальчика. Вы должны охотиться. Мы все должны охотиться, мы отправимся на охоту с вами.

— А как вы сможете охотиться, если вы не умеете летать? — спросила Гренер.

— Вам нужно только погнать стадо лосей к нам, и мы очень быстро убьем нескольких. Потом мы будем пировать.

Мысль о пире была для Базила непереносимо соблазнительна. Бесконечный голод и постоянная ходьба зажгли в его желудке настоящий костер, пробуждая древний инстинкт охотника.

Он сомневался, что даже стадо лосей сможет потушить этот страшный голод, вызванный бродяжничеством.

Редкий снял с костра поджаренных белок и начал есть. До того как он покончил с первой, послышался рев ветра и шум гигантских зеленых крыльев; дракониха пролетела над их головами и сбросила тушу лося на зеленую траву лужайки.

Драконы помчались туда. Малыши взлетели, добрались до лося первыми и разорвали его пополам.

Базил и Пурпурно-Зеленый подошли позже и были вынуждены убеждать малышей отдать им часть добычи.

Никто не хотел уступать. Слышалось ворчание и скрежет зубов. Базил понял, что он наблюдает дикий мир Драконьего гнезда. Он нашел свою подругу и детей. И теперь был свободен от них. Драконята останутся с матерью, а он сможет найти других подруг и иметь других детей. Но жить, как они, как дикие животные, он не способен.

Дракону с ломаным хвостом остается довольствоваться лишь тем, что он будет жить в их памяти. Возможно, они даже будут рассказывать своим собственным детям о бескрылом дедушке. Базил подумал, что для драконьего мира такая ситуация вполне обычна. Он сам провел лишь короткое время со своим отцом, большим драконом по имени Кос, умершим, когда Базил был еще совсем юным.

Хвостолом смотрел на малышей, которые пожирали лося. Конечно, надо было заставить их отдать мясо. В конце концов, они дикие. Базил должен был сознаться, что очень рад одному обстоятельству. Ему не придется охотиться, чтобы прокормить их! И вообще они с Пурпурно-Зеленым не могли жить здесь одни, и даже с Релкином все оказалось слишком сложным.

Незадачливый папа съел переднюю ногу и лопатку лося, которые отобрал у Гренер. Бранер все еще скандалил с Пурпурно-Зеленым по поводу раздела его части добычи.

Зеленая дракониха появилась с новой тушей. Она приземлилась и ела отдельно, никому не предлагая разделить с ней лося, который был довольно крупным.

Базил задумался о жизни в легионе. На этот раз он думал об утреннем подъеме, после которого получал гигантскую плошку горячей овсянки, дюжину пшеничных булочек, поджаренный бекон, яичницу из дюжины яиц и несколько буханок свежего хлеба, облитого акхом. Господи, какое богатство запахов у еды, какие вкусовые оттенки у жареного, печеного, вареного, приправленного акхом, и как хорош сам акх!

Дракон-дезертир выбросил из головы эти воспоминания и принялся жевать жилистое лосиное мясо и хрустеть твердыми костями.