Решебет кишел, как улей с мухами кекри . Молли осторожно продвигала носовую часть вездехода сквозь толпы ортеанцев из хайек . Некоторые сняли маски и пораженно смотрели на нас, а аширен помладше висели на поручнях джатов , перегородивших здесь канал, и что-то кричали обитателям другого мира. На северном горизонте нависала масса грозовых облаков, и море под нею светилось, как пушечная бронза. Узкие джат-рай и джаты с кольцеобразными мачтами стояли так, что я видела не воду в канале, а только палубы; суда были укрыты от близящегося шторма волноломом. От канала, там, где он уходил в глубь суши, донеслись крики, я встала в вездеходе и увидела на тропах огромных бренниоров серовато-коричневой окраски. Вьючные животные были впряжены посредством канатов в джаты и, напрягая рептилиеподобные тела, тянули корабли на север. Я взглянула на юг и увидела бесконечную вереницу кольцеобразных мачт и блестевших на солнце парусов, сотканных из металла.

— Хайек прибыли сюда на неделю из внутренних частей материка, — сказала Молли. — То же самое происходит во всех прибрежных портах. Вы видите, что у меня не было альтернативы.

— Альтернативы?

— Я послала запрос через систему связи орбитальной станции, попросив направить на Орте для оказания содействия ближайшее подразделение Миротворческих сил Компании.

Она прибавила мощности и повернула вездеход прочь от зданий, снова на пересеченную местность. Здесь нет никаких дорог, нет даже тропинок. Все передвижения осуществляются только по воде. Вездеход подбрасывало, и меня охватил внезапный приступ тошноты.

— Боже мой, Молли, вы вводите войска !

Она нахмурилась, сосредоточивая внимание на управлении.

— Это полицейская акция. И больше ничего. Обычное дело. Не думаете же вы, что ортеанцы станут воевать друг с другом под угрозой висящей над ними военной техники?

Пряник и кнут. В скольких мирах Компании проделали такое? А в скольких это сработало? И какой-то слабый голос внутри меня сказал: «Вынужденный мир лучше, чем свободно выбранная война — не так ли?»

Под куполом кабины вездехода циркулировал прохладный воздух. Показания температуры воздуха снаружи представляли собой нечто невероятное. Я откинулась на спинку мягкого сиденья и щурясь смотрела сквозь поляризованный пластик. Глинистый сланец, камни и шлейф пыли, еще не осевшей после нашего приезда. Виднеющиеся вдали горы, напоминавшие лунный ландшафт, указывали на начинавшийся Эланзиир . Я слишком много дней прожила по-ортеански, чтобы после посадки «челнока» в течение часа промчаться по такой местности в Решебет, а теперь обратно в Кель Харантиш — я не перестроилась:

— Что нового слышно о Рашиде и его людях в Махерве?

Молли помотала головой. Сейчас с ее лица не сходили морщинки, глубоко врезавшиеся в кожу вокруг глаз. Жесткие как проволока черные волосы были взлохмачены, и я заметила, что Молли скрепляла их двумя хрупкими гребнями из древесины дел'ри , какими пользуются ортеанцы Побережья. Начинает ли Орте касаться ее, или это только для удобства?

— Ничего! — Темный кулак ударил по пульту: вездеход вильнул в сторону. — Это что-то такое, с чем мы никогда прежде не встречались: какое-то совершенно иное восприятие мира… если мы не можем понять техники Золотых, то мы должны, по крайней мере, обладать способностью воспроизвести ее вслепую! Но все, что я слышу от Рашида, — «нет ». И ни один из этих туземцев не понимает принципов, которые использовали их предки.

Теперь мы ехали параллельно хребту, попав в короткую полосу тени и оказавшись на ровном участке пустыни. Горизонт мерцал, качался, растворялся. Впереди удалялись водяные полосы миража. В жаре парила белая столовая гора Кель Харантиша, вынутая из формы, как конфета, сделанная из масла и сахара, усыпанная оспинами черных окон, похожих на глазки в ониксе.

— Линн, вы понимаете науку Народа Колдунов?

Я пораженно повернула к ней голову.

— Я?

— Если бы вы рассказали мне, что где-то в этих поддельных воспоминаниях, о которых мне сообщила Прамила, вы имели хотя бы малейшее представление о том, как она действует… я бы послушала.

Восьмиугольный зал в Раквири: чья рука возьмет нож под этой сияющей тенью?

—  Не понимаю, — ответила я. — Даже если бы эти иллюзии были внедренными воспоминаниями, как я считала, или даже если бы они имели своей основой информацию из Архивов Башни, то в любом случае Чародей не передал бы мне никаких знаний о науке Народа Колдунов. Я не хочу это обсуждать. Я ощущаю себя невероятно глупой, если позволила надуть себя таким образом.

— Извините. Линн, прошу прощения; это было несправедливо с моей стороны.

Возвышающиеся стены Кель Харантиша застыли, выделившись из марева. «Челноки» F90, совершившие посадку на пустынной земле рядом с ними, выглядели карликами на фоне поражающей воображение массивности этих стен. Я видела происходящее на них движение: лебедки поднимали с помощью канатов платформы на крыши города.

— Пожалуй, время работает на нас, — сказала Молли Рэйчел. — Я просила орбитальную станцию внимательно следить за изменениями климата. Скоро сезон дождей. Корабли в это время не смогут пересечь Внутреннее море. Если это произойдет, а мы будем осуществлять программу ТиП для хайек , да еще в присутствии здесь Миротворческих сил…

Вездеход развернулся и остановился возле ближнего «челнока» в облаке глиняной пыли, поднятой вращением колес. Она ухмыльнулась, взглянув на меня.

— Вы так сильно хотите, чтобы «ПанОкеания» покинула этот мир. То, что я сделала, изменит ваше мнение. Мне сейчас нужно кое о чем позаботиться… ваши советы мне потребуются попозже. Патри Шанатару покажет вам, что мы здесь воздвигли.

Она вылезла из вездехода, когда еще не открылась полностью куполообразная кабина, взбежала по трапу F90, приветствуя стоявших там землян и ортеанцев. Я покидала вездеход гораздо медленнее. От камней под ногами шел жар. Я вошла в тень корпуса F90. Единственными звуками здесь были голоса: ни ветра, шевелящего кроны зику или лапууров , ни криков рашаку …

— Кетриал-шамаз , Кристи.

Полный смуглокожий ортеанец отделился от группы, стоявшей возле «челнока». Патри Шанатару. Он поклонился. На нем не было его рваной мантии мешаби , как и чешуйчатого панциря, которые сменили повязки из черной ткани с вотканным в нее множеством тончайших золотых нитей. Невольно развеселившись, я подумала: «Выглядит не только плохо, но и слишком броско».

Временные базы ТиП были устроены здесь на каменистой земле. Стандартный вариант, невыразительные купола из металла и стеклопластика, едва ли превосходящие величиной доставившие их сюда «челноки». Я видела между ними гавань: ее поверхность походила на обломки зеркал. Слышала плеск волн. Я повернулась и пошла в сопровождении Патри мимо куполов к гавани. Чернели в ярком свете насосы и герметизированные узлы опреснительных установок. Соединенные в ряд, они уходили от ближнего края гавани вдоль ее рукава в открытое море.

— Поздравляю, — сказала я. — Когда я в последний раз видела вас, вы скрывались. Вы и шан'тай Калил бел-Риоч… она также здесь?

Толстяк улыбнулся. Его шестипалые руки сверкали кольцами с драгоценными камнями.

— У шан'тай бел-Риоч есть друзья. — Его хитрые глаза посветлели. — Теперь их еще больше, так как она обещала вернуть в город все полезные машины инопланетян-С'аранти …

Мне показалось, что этот ортеанец средних лет возбужден как аширен , довольный триумфом их, его и Калил, возвращения. Не означает ли это, что он невоздержен на язык и неосторожен?

— Повелитель Даннор согласился со всем этим? — недоверчиво осведомилась я.

— Неопределенно, — ответил Патри Шанатару. — Но в городе есть те, кто понимает, что семьи Побережья выходят из-под нашего контроля — они неизбежно примут дары С'аранти — и считают, что нам следует извлечь пользу, пока это еще можно. Прежде чем нам достанется в наследство маленький и слабый город.