— Между прочим, я вам всем несколько месяцев готовила, и что-то никто не рвался сделать мне массажик или чаю предложить! — возмутилась я. С таким Даезаэлем мне было легче, и я была рада, что он снова стал прежним.

— Это все, моя дорогая, зависит от того, как ты себя поставишь, — сказал он и поднял вверх палец, как преподаватель, призывающих учеников обратить внимание на какой-то важный аспект. — Если бы ты изначально требовала массаж и чай, был бы тебе массаж и чай, и никто бы не усомнился, что это у тебя дурь в голове гуляет. Ну, скажем так, Ярослав был бы не в восторге, но и ему бы пришлось смириться, потому что то, что готовила недоброй памяти Тиса, есть было невозможно!

— Почему недоброй памяти? — спросил вернувшийся Драниш. В котелке уже плавали все ингредиенты для кроличьего рагу, и у меня заранее потекли слюнки. — Чем тебе Тиса не угодила?

— Во-первых, тем что она была фанатичкой. Не люблю таких. Во-вторых тем, что была грубиянкой. В-третьих, тем, что погибла по-глупому.

— В-четвертых тем, что не отдавала должное тебе, великому, — добавил Драниш.

— Да! — с вызовом ответил Даезаэль. — А неужели я не заслуживаю?

— Даезаэль, сделать тебе массаж? — спросила я самым невинным тоном, на который была способна.

— Нет! — рявкнул эльф. — Не надо теперь, после того, как я унизился и намекнул тебе на это! Это желание должно идти изнутри! От самого сердца! А не вот так, подачкой!

— Может, ты кушать хочешь, поэтому у тебя такое настроение? — смиренно поинтересовалась я.

— Я бы сказал, что у него живот болит, — заметил Драниш, помешивая варево в котелке. — Чистомир нам тут оставил всяких разносолов, пока ты спала, он их все время ел.

— А тебе жалко, да? — взвился эльф, яростно блестя глазами. — Между прочим, это он оставил своей подруге и её драгоценному целителю, а ты вообще, сбоку припеку. Так что нечего заглядываться на чужое!

— Точно живот болит, — решил Драниш.

Эльф окончательно разобиделся и ушел к реке страдать. Впрочем, оттуда он быстро сбежал, потому что его заели комары, которых около костра отпугивал дым.

— Ты же маг, — удивилась я, глядя, как целитель нервно расчесывает места укусов. — Отогнал бы насекомых.

— Я эльф, — с достоинством ответил он, копаясь в сумке, которую оставил нам Мирик. — Я не могу обижать живую природу! Ну твой друг и дает! Лето на дворе, а он не положил в сумку ни одной мази от укусов! Что он себе думал?

Эльф сосредоточился и провел по лицу рукой, будто снимая налипшую паутину. Уже успевшие вспухнуть волдыри тут же исчезли.

— А нельзя было это сделать сразу? — удивился тролль.

— Я, дорогой мой скудоумный товарищ, магию берегу, — объяснил целитель. — Вот нападут на нас сейчас, и ранят тебя? К кому ты обратишься? А если я потрачу свои запасы на избавление от укусов, то что тогда делать? Помирать, да, остается только помирать! А я скажу: так вам и надо!

— Да чего ты так взъелся из-за этих комаров? Это же мелочи! — попробовал утихомирить эльфа Драниш.

— Тебе не понять, — горько сказал тот. — Их таких мелочей складывается жизнь. И, когда они накапливаются, у хрупких особей типа Ясноцветы, случаются нервные срывы. А у сильных личностей типа меня портится настроение.

Мы с Дранишем переглянулись и остаток вечера посвятили ублажению целителя. И рагу ему из самых вкусных кусочков, и чай с дефицитным сахаром, и массаж, и удобная лежанка из елового лапника.

Дождавшись, когда Даезаэль заснет с воистину королевским выражением на лице, Драниш мне сочувствующе улыбнулся:

— Следующий раз, когда решишь завести себе эльфа-целителя постарайся выбрать менее капризного.

— А вдруг они все такие? — уныло спросила я.

— Неа… Во всяком случае, те эльфы, вместе с которыми я служил, были нормальными. Точнее, нормальнее, насколько это применимо к эльфам вообще.

— Драниш, скажи честно, какие у нас шансы добраться до столицы? Ты меня не бросишь?

Помрачневший Драниш долго молчал.

— Не брошу. Я поговорил с Чистомиром, и он мне указал наиболее короткий и безопасный путь. Через неделю будешь уже возле королевского дворца.

— Что он тебе сказал? — потребовала я ответа, заглядывая Дранишу в лицо.

— Кто? — деланно удивился он.

— Мирик.

— Ничего.

— Драниш, пожалуйста. Я должна понимать происходящее.

— Он мне приказал, — неохотно ответил Драниш. — Приказы таких людей, как Чистомир Дуб лучше не игнорировать, если хочешь еще чего-то в жизни достичь. Теперь я просто обязан довезти тебя до столицы живой, иначе… Ты теперь мой груз, Сиятельная Ясноцвета Волк.

Путь в столицу был достаточно комфортным. На деньги Чистомира мы наняли карету с кучером, в которой теперь с комфортом путешествовали мы с Даезаэлем. Драниш приобрел себе коня. Он старался как можно реже показываться на глаза, а когда был рядом, смотрел сквозь меня. Однако обязанности охранника он исполнял на «отлично».

На территории домена Сыча нас никто не беспокоил — заклинание Владетеля выжгло всё недружелюбное, в том числе и лесных разбойников.

Потом, после первой встречи с небольшой бандой (меня даже не выпустили из кареты, хотя Даезаэль тоже принимал участие в сражении), Драниш приказал нам остановиться в ближайшем городке. Там он нашел нам попутчиков с охраной. Ехать так, конечно же, было безопаснее, но… Я поняла, насколько же обидно, когда тебя считают только грузом! И насколько я успела привыкнуть к внимательному и ласковому Дранишу. Если раньше тролль игнорировал мои попытки поговорить, ссылаясь на обязанности охранника, то сейчас я сама не могла ничего предпринять. Я — Сиятельная. Я могу искать взглядом своего охранника только для того, чтобы ему что-то приказать.

— От волнения бывают морщины, — заявил эльф. — Ты не можешь понять одного, Ясноцвета, что ты у меня — ну, и у себя тоже — одна. Обидки твоих мужиков к тебе не имеют никакого отношения. Ты троллю с самого начала говорила, что у вас ничего не будет. То, что до него не сразу дошло, так это его личные проблемы. А теперь он разыгрывает из себя оскорбленного. Как же, ему великому, поручили тебя до столицы довезти без неприличных предложений! Не хмурься, я сказал! Не Сиятельная, а крестьянка после страды, мне тебя стыдно показывать!

Пришлось купить различных кремов и притираний. Весь путь мы с эльфом пытались привести мою кожу в порядок. Явиться к королю с мозолистыми от работы ладонями, с сухой обветренной кожей и волосами как пакля, было решительно невозможно. Под непрекращающийся бубнеж эльфа, что меня уже ничего не спасет, я делала ванночки для кистей в маленькой мисочке, терла пемзой пятки, наносила маски и крема.

Ночевали мы на постоялых дворах, и там я долго отмокала в горячей ванной. Вернуться к поведению и образу жизни Сиятельной оказалось значительно тяжелее, чем казалось.

Все это время Драниш вел себя вежливо-отстраненно, и разговаривал со мной только по делу. Однако он явно что-то планировал — ни один раз я замечала тролля, углубившегося после ужина в карты королевства, или внимательно слушающим все сплетни, которые могли ему поведать хозяева постоялых дворов.

С попутчиками мы попрощались на въезде в столицу. Они отправились дальше, а мы остановились на постоялом дворе, чтобы утром прибыть во дворец «достаточно свежими для съедения местной публикой», как сказал Даезаэль.

Я уже улеглась в постель, когда в двери постучали.

— Кто? — спросила я удивленно. Горничную я отпустила, а Даезаэль никогда не утруждал себя стуком.

Двери приоткрылись, и в комнату заглянул Драниш. Лицо его было мрачным.

— Что случилось? — я приподнялась и натянула на себя одеяло.

— Утром будет гроза, — сказал тролль.

Я ахнула. Магия Благородных так просто не давалась, и у каждого аристократа были от нее свои побочные эффекты. Ярослав мучился от сильнейшей головной боли, а у меня было грозовое безумие. Во время грозы я полностью теряла над собой контроль. Для мага это было ужасно, а для окружающих — к тому же — разрушительно.