— Чем он хвастался?

— Особо ничем. Посмотрел на их ранги и сказал, что такие лентяи могут и в пыли на улице посидеть. Он сегодня по первому рангу охотника и ремесленника отхватил, вот перья и распушил. Те на него сразу и взъелись. Хорошо, не по-своему болтают, все понятно. Терпеть их речь не могу.

— Как думаешь, драка будет? — так же негромко переспросил Петр.

— Не знаю. Это как придется. Но если воспалятся или кого-то сыном шлюхи обзовут и еще что-нибудь в этом роде, это у них явное оскорбление, мне один гастер из Средней Азии рассказывал, то может начаться.

— Тогда придется разруливать… — со вздохом сказал Петр и направился к ссорящимся.

— Петь, а стоит?

— Стоит. Он сейчас не муслим для нас, а член Форта, то есть свой. А своих мы не бросаем!

— Бодрова не корчь только из себя. — хмыкнул Игорь. — Согласен, что мы с ним сейчас в одной лодке, но то, что он свой, однозначно нет.

— Лучше наших готовь к драке. Даже, если наш не прав, вписаться за него придется, в этом бывалые урки правильно шарят. Уважаемые! Повторяю вопрос, в чем проблема? Мы сюда отдыхать спустились, а не терки с вами тереть.

— Шурави, сейчас проблемы будут у тебя! Сказал, не вмешивайся в спор мужчин, вот и стой ровно!

— Не много ли на себя берешь, одноглазый? — с ходу вскипел Петр. — Пасть завали и зубы свои пересчитай, потом искать в пыли придется после таких неосторожных слов!

— Как бы самому без языка не остаться — не остался в долгу араб, действительно похожий на одноглазого из-за шрама на лбу, в свое время развалившего верхнее веко на две половинки и хищно оскалился. — Я вас всю жизнь резал и еще буду резать, как бешеных собак!

На место ссоры стала стягиваться заинтересованная криками скучающая публика. Фортовцы, увидя, что ссора перешла в следующую стадию, встали из-за скамеек и направились к месту будущего махача. К арабам тоже подошли свои и добавили смелости одноглазому.

— Если ты мужчина, русский, а не грязь под моими ногами, давай драться один на один. Твои ранги мне ни о чем не говорят, а вот твой поганый язык заставит тебя валяться у моих ног!

— Быть по- твоему, козел — протянул Петр и отдал мачете кому-то из бойцов. — Быкуешь, гнида? Так сейчас своей кровушкой станешь брусчатку на площади мыть.

Внезапно араб бросился вперед в надежде одним ударом закончить все. Петр едва увернулся от его стремительно летящего кулака, а вот второй удар сзади, от которого загудела голова, прозевал, но на всякий случай увеличил дистанцию. И вовремя, араб кинулся на добивание. Но Петр уже пришел в себя и успел развернуться. Снова уклонившись от летящего кулака, со всей дури ответил в челюсть, оставшуюся открытой. Боксером он не был, так, помнил что-то от школьной секции, но в уличных драках участвовать приходилось и опыт имелся. Поэтому, внезапно увидя незащищенную голову, без размаха ответил. От встречного удара противника сдуло на землю, но он быстро вскочил на ноги и от ярости зарычал, как зверь. Неожиданно для всех, он вытащил из ботинка острую железку, подскочил к Петру, резко сокращая дистанцию и полоснул его ей. Петра на сей раз спасла жилетка. Ничем не застегнутая и свободно развевающаяся по всему телу, она приняла удар самодельным ножом на себя. А через секунду в спину араба вонзился дротик.

— Я думаю, бой окончен! — раздался веселый голос Сэма. Говорили вам, что в поселке оружием не пользоваться? Так вот, с позволения хозяев планеты мною пресечено покушение на убийство. Заберите эту падаль. Если выживет, его счастье!

— Русский первым начал, я видел! — как черт из табакерки выскочил казначей.

— А мне насрать! Этого никто не заставлял вынимать заточку, законы надо знать! Всем разойтись, цирк уехал!

Не обращая никакого внимания на собравшихся, Сэм подошел к Петру и дружески похлопал по плечу.

— Задрали они меня! Как дети малые, ей-богу. Говорят же, не суй пальцы в розетку, пришибет. А они, как привыкли в тюрьме за острые железки хвататься, так и здесь не могут без этого. Не понимают, что местные законы демократией не пахнут. Вот я твою задницу заодно спас. Хороший повод бухнуть.

— Тебе за это будет что? — хмуро спросил Петр, глядя, как безжизненное тело уволакивают соплеменники убитого.

— А как же? Может, третий ранг «охотника за головами» дадут. Я ж по закону все, превентивный удар, называется, об этом еще генсек НАТО объяснял по ящику. А то волокли бы, мой заклятый друг, сейчас тебя вместо него. Но! Ты полезный для общества, как оказалось. А та падаль — нет. Работать не хотел, воевать с ящерами тоже, скотина, отлынивал. Он из группы бездельников, которые предпочитают ничего не делать и грызть пайки, изредка воруя. Пошли к Ляо, я вижу, у вас снова пир. Опять каких-нибудь покойников обшмонали?

— Не без этого.

— Вот и отлично, расскажешь все. С детства приключения люблю, жалко, читать было в молодости недосуг.

Войдя на веранду, Сэм выбрал отдельный стул со спинкой, взял сразу принесенную официантом шкуру, разложил ее и плюхнулся на сиденье, блаженно вытянув ноги и стал слушать рассказ Петра о найденном домике в скале. Петр расписал в подробностях, как было дело, умалчивая только о местности, где они нашли последнее прибежище инопланетных бедолаг. Американец слушал его с неподдельным интересом, отвлекаясь только на ловлю местных паразитов у себя в голове. Как видно, там их было немало, раз для этих целей ему пришлось использовать специальную палочку. Закончив битву с паразитами, он удовлетворенно засунул палочку в карман и блаженно потянулся как раз к концу повествования.

Иногда жизнь очаровательна, жаль, эти моменты редки. — философски заметил Сэм, отхлебнув из кружки браги. Кстати, у тебя нет с собой твоей замечательной дряни? Эх, сюда бы сигару, толстую такую… мой начальник их обожал и меня приучил ими расслабляться после трудного дня.

— Нет. Я же сказал, теперь товар только в у нас в лагере. Ждем с нетерпением. Кстати, Ляо им интересовался. Он у нас теперь соль покупает, троих для доставки нужно чтоб в случае от зверья отбиться, просил штук десять ему продать, чтоб ее окупить. — забросил удочку Петр.

— Мы же договаривались, только мне. Хотя… Чего он у вас покупает? Соль? Откуда вы ее нарыли?

— Нашли маленько, теперь выпариваем. Правда, немного.

— Дай-ка подумать. И почем толкнули? Какая то новая тема, я о ней не слышал. Да не боись, дальше моих ушей наш разговор не пойдет, а слухачей наших я тут не наблюдаю.

— Полимпериала кило. Сам понимаешь, если сюда принесем, с нас пошлину возьмут, потом с покупателя еще, а Ляо контрабасом в поселок перетащит.

— Чего так дорого?

— Сам подумай. Сначала в лагерь нести, потом выпаривать, если грязная выйдет, еще разок… Дров много тратишь.

— Не грузи, дай домыслить. Ну да, добывать не так легко, а килограмма надолго хватает, у нас пока ее только на еду используют. А сто грамм, если в два конца продавать здесь, всего серебряный выходит. Прикольная тема. Одно плохо, мы с китайцами не очень дружим, хотя они не такие упрямые, как арабы, но все равно. А рынки сбыта разные, они и мы всегда сначала своим норовим толкнуть товар. Ляо! Дуй сюда и прихвати с собой кувшин своего пойла, побазарить надо.

Китаец подошел к ним и сел на край стула. Оглянувшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, Сэм продолжил, уже обращаясь к нему.

Ляо, сраться мне с тобой неохота, давай сделаем так. Ты у русских берешь соль и десять сигарет для своих. Я беру остальные сигареты, ну и тоже соль, разумеется попробую. Но толкаем это добро сначала своим. Ты — узкоглазым и арабам, я — белым и черным. Если пересечемся в покупателях, сначала разговариваем. Ты — парень мирный, я тоже в последнее время разборками не увлекаюсь, не те здесь места. Договорились?

Китаец кивнул головой в знак согласия. Потом подумал и добавил:

— Не совсем честно. Тогда мне больше соли.

— Не делите шкуру неубитого медведя. — попросил Петр. Все от спроса зависеть будет. Какая сейчас численность поселка?