Пастух, забив первый крюк, взобрался на него, по паучьи поднимаясь по стене. Когда он стал забивать второй, то в какой-то момент потерял равновесие и выпустил из рук кувалду, с приглушенным грохотом ухнувшую вниз. Там врассыпную бросились прочь и испуганно залегли за камнями.

— Ты там целый, генацвале? — поинтересовался Ежик.

— Пока да, маму его. Скользко очень и неудобно.

— Тогда слезай, ты еще нам живым пригодишься.

— Я отсюда не слезу, — упрямо сказал Пастух. — Давайте, я веревку спущу, кувалду к ней подвяжите.

— Может, не надо? Ну ее к чертям, эту пещеру. Чего Петя так за нее вцепился?

— Вспомни, откуда эта кувалда, веревка и крюки, дорогой. Хоть человеком себя чувствуешь.

— Да уж. Сидишь тут в полной темноте между глиной и сырыми камнями, как ракообразный. — пробормотал Ежик. — И еще сверху кувалды летят.

Сверху опять послышались звуки вбиваемого крюка. Когда они затихли, Ежик крикнул.

— Все, забил?

— Да, сейчас залезу наверх и спущу веревку!

Через несколько минут измазанная в пещерном дерьме веревка шлепнулась около уже подмерзающих внизу людей, и они по очереди стали подниматься по ней на стенку.

— Чего там дальше? — нетерпеливо спросил Ежик у Пастуха, вернувшегося обратно.

— Есть две новости, брат.

— Дальше не надо, я понял, что впереди очередная задница. Какая на этот раз?

— Мужайся, брат. Скоро наши яички превратятся в вишенки. Ход есть, но он наполовину затоплен в воде. Насколько далеко, я не знаю, поворот мешает.

— С голой жопой в мокрую воду я не полезу. — с вытаращенными глазами уверенно произнес Муня. Хочу еще остаться годным для производства детей.

— От кого, от самок драконов? — усмехнулся Пастух.

— Неважно, от кого. Важна сама суть.

— Короче, я сейчас вперед пройду. Через два поворота крикну, тогда следующий за мной, чтоб не потеряться.

— Слышь, смелое дитя гор, вот ты пройди, пока мы тебя слышим и скажи. Я в эту мутную жижу под страхом смерти не сунусь. Вот, Петя, сволочь, как чуял, что здесь неладно, сразу приболел. А мы вообще сдохнем тут, как захлебнувшиеся собаки.

— Слышь, собака, отдыхай пока, а я пошлепал. — с этими словами Пастух направился к затопленному ходу. Глядя, как он входит в мутную воду, Муня покорежился и пробормотал — Еще один энтузиаст нашелся, заразил его Петька ночью, видать.

Когда они услышали крик Пастуха, что ход продолжается, то, нерешительно взглянув друг на друга, оба молча потащились в проход. Идти по пояс в воде оказалось долго, порядка двадцати метров.

— И че мы сюда перлись? Где та река, что внизу видели? Тут ручеек маленький, значит опять русло не нашли. Вообще, тут все неправильно. Во «властелине колец» как было? Ходы большие и длинные, гоблины в засадах, пропасти с чудовищами. А здесь что? Вода и камни, камни и глина. Вот что мы здесь ищем, золото? Или утопившихся гномов? — нудил Муня, размахивая руками в надежде согреться.

— Через двадцать минут он дружно пялились вверх на уходящий вверх колодец, зияющий наверху черной дырой.

— А я даже рад, что так кончилось — изрек Муня. — Тут даже человек-паук не заберется, не то что ты, горный бурундук.

— Помолчи. — попросил Пастух и вслушался. — У меня одного глюки или кто-нибудь еще, кроме меня слышит шум водопада.

— Лично я слышу только шум своего желудка. — заявил Муня. — И еще немного биение между ногами, хотя вряд ли там что осталось.

— Погодь. — проговорил Ежик. Я тоже это слышу, где-то за стеной. — И он уставился в стену так, будто захотел прожечь ее своим взглядом.

— Вот вам и река. — сказал Пастух и прижался к стене ухом. — Нету, суслика, нету, а он за стенкой спрятался, паскуда.

— Что предлагаешь, кувалдочкой недельку помахать? — поинтересовался Ежик.

— Наверх надо умудриться залезть, не сегодня, конечно.

— Хоть это радует. — вздохнул Муня. — И хорошо бы, чтоб это не нам досталось. Кто готов к дальнейшим водным процедурам?

— С каждым разом поселок становится все загадочнее и загадочнее. — заметил Муня. — С нами что теперь, разговаривать запрещено?

— Может и так. — ответил Выживальщик. — Только пофиг. Чем они живут, уже неинтересно. Каждый варится в своем супчике, так издавна было. Лишь бы в чужой не попасть, не тянет вариться с чужими курицами, а то, прежде чем сваришься, еще и заклюют невзначай.

— Ну ведь обидно, вроде приходишь, как к людям, а они тебе вслед плюют и за пазухой ножички щупают… Хотя относительно ящериц вроде как братья.

— После последней войны там, на Земле, вроде тема братства закрыта. Кому борщ, а кому щи, смотря что нравится…

— Лично мне нравится у нас. — прервал их начинающийся вечный спор Ежик. — Драконов, хоть мало, но долбим. Корм нормальный, грех жаловаться. Даже производство первобытное наладили, вон Моджахед свои горшки на площади как увлеченно кому- то впаривает, даже вроде возьмут сейчас.

— Да, добился-таки своего, шайтан узкоглазый, ишь как перья распускает, павлин ближневосточный.

— Муня, да ты расист! Толерантней надо быть, а то огребешь от него когда-нибудь.

— Чего сразу расист? Может, я жертва телевизора. Насмотришься из него всякого, как они теток насилуют, вечно убивают кого-то, наркоту продают. Потом, бороды эти и взгляды, как будто жертву ищут. Тьфу.

— Мне у нас тоже нравится. Разнообразней получается, чем у нас в горах, не говоря уже о тюрьме. — подсел к ним Пастух, пока они ждали Петра, ушедшего вместе с Ляо поговорить с глазу на глаз.

— Конечно, Петя всегда приключения на жопу разыщет. То в болоте с драконьими водными лыжниками бьешься, да так, что некоторые в кому впадают. То в подземном царстве ради неизвестных плюшек в мутной жиже бродишь по самое небалуйся. Романтика и треш, одним предложением. Кстати, они там не забухали, случаем? Пора бы в контору наведаться, получить законное. Зря что ли, ноги стирали по локти в этих совсем не эротических приключениях? А то четыре призовых золотых руки жгут. На домик в деревне, конечно не хватит, так хоть себе какую-нибудь фигнюшку куплю в личное пользование. Надоело только общественным пользоваться, как туалетом. Во, хочу личные труселя! И причем красные!

— Драконов ими пугать? Или тикать так, чтоб тебя видели? — поинтересовался Хунг. — и сидевшие рядом заржали.

Как раз в этот момент Петр вышел из дома Ляо и кивнул головой в сторону конторы, приглашая первую партию фортовцев следовать за ним. На этот раз, когда они вошли в помещение конторы, динамики отреагировали сразу.

— Господа отшельники, а почему я не вижу найденного вами оружия на сдачу?

— Законный трофей, господин Куратор. Так как оно гражданского типа, посчитали нужным оставить себе. — как можно вежливее ответил Петр, прикидывая в уме все возможные варианты отмазок, лишь бы не отдать винтовки с параличом хозяевам.

— Тем не менее, мне поступила инструкция об их изъятии, как предметов, которых не должно быть на территории Заповедника.

— А ничего, что мы их отобрали у долбоящеров на нашей территории? То есть им можно, а нам нет? — возмутился Муня. — Если бы они не приперлись на болота, мы бы и знать не знали про винтовки.

— Этой расе было поручено забрать запрещенное оружие с территории. Повторяю, этот вопрос не обсуждается. Верните исследовательское снаряжение нашему руководству.

— Тогда три лука, как мой. С комплектом стрел. — произнес невозмутимо Хунг.

Динамики замолчали, переваривая сказанное, Петр тоже удивленно взглянул на корейца, не веря своим ушам, но тот безразлично пожал плечами.

— Если очень захотят, все равно отнимут. А так хоть польза будет.

— Все равно, по-моему, зря ты это сказал. Винтовки получше будут.

— То есть по- хорошему вы вернуть оружие не желаете… — задумчиво донеслось из динамиков.

— Не получится — твердо произнес Петр. — Это вопрос выживания здесь.

— А вы не боитесь, что координаты вашего убежища просто скинут этой расе и вас уничтожат?