— Присядь, Дэн, присядь. Разумеется, я тебя ждал. Знал, что ты придешь сюда, чтобы справиться о моих находках в том доме в Студио-Сити.

— Отдаю должное твоей проницательности, Феликс.

Порто откинулся на спинку стула.

— Необычное это дело, удивительное. Естественно, на подготовку официального заключения моей лаборатории потребуется несколько дней, — он всегда говорил «моя лаборатория», как будто не руководил командой экспертов полицейского управления большого города, а проводил эксперименты в комнатенке своих апартаментов на Бейкер-стрит. — Однако я могу, если хочешь, поделиться с тобой некоторыми предварительными результатами.

— За это я тебе буду крайне признателен. Порто прикусил мундштук, бросил на Дэна озорной взгляд, улыбнулся:

— Ты надо мной насмехаешься, Дэниэль.

— Никогда в жизни.

— Да. Ты насмехаешься над всеми.

— Тебя послушать, так я — противный, ехидный тип.

— Ты ехидный.

— Премного тебе благодарен.

— Ехидный, но не противный. Остроумный, умный, обаятельный, а это совсем другое дело.

— Теперь получается, что я — Гэри Грант.

— А разве ты не ассоциируешь себя с ним? Дэн задумался:

— Возможно, наполовину я — Гэри Грант, а на вторую половину, во всяком случае сейчас, Уайл[8] Э. Койот.

— Это еще кто?

— Койот из мультфильмов про калифорнийскую кукушку.

— Понятно. А почему?

— У меня такое ощущение, что огромный валун перекатился через край обрыва прямо надо мной, уже падает вниз и вот-вот раздавит меня.

— Валун — это самое расследование.

— Да. Есть у тебя отпечатки пальцев, которые могут нам помочь?

Порто выдвинул ящик стола, достал табачный кисет:

— Множество отпечатков, принадлежащих трем жертвам. По всему дому. Другие — маленькой девочки. Но их нашли только в реконструированном гараже.

— В лаборатории.

— Серой комнате, как назвал ее один из моих людей.

— Ее держали там постоянно?

— Это самый логичный вывод, да. Мы нашли несколько ее пальчиков в туалете, что находится в коридоре, но нигде больше.

— И это все? Никаких отпечатков пальцев, которые могли бы принадлежать киллерам?

— Нет, конечно, мы нашли еще множество отпечатков и сейчас прогоняем их через высокоскоростную компьютерную программу, позволяющую сравнить найденные отпечатки пальцев с имеющимися в картотеке отпечатками пальцев преступников, но пока результата нет. И, боюсь, не будет. — Он замолчал, начал набивать табаком трубку. — Скажи мне, Дэниэль, как часто, по твоему опыту, убийца оставлял на месте преступления четкие, легко идентифицируемые отпечатки пальцев?

— Дважды, — ответил Дэн. — За четырнадцать лет. Значит, от отпечатков помощи ждать не приходится. Что еще у нас есть?

Порто раскурил трубку, выдохнул струю ароматного дыма, потушил спичку.

— Оружия не найдено.

— Один из убитых держал в руке каминную кочергу. Порто кивнул.

— Мистер Купер, судя по всему, пытался ею защититься. Но он никого не ударил. На кочерге кровь только Купера, да и то несколько капель. Она же брызнула во все стороны, на пол, на стены. Попала и на кочергу.

— Значит, Купер не успел ударить кочергой кого-нибудь из убийц, но и его били не кочергой.

— Совершенно верно.

— А что твои люди собрали пылесосом, помимо пыли?

— Анализ еще не закончен. Но, откровенно говоря, оптимизма я не испытываю.

Обычно Порто излучал оптимизм, еще одна холмсовская черта, поэтому его пессимизм относительно расследования, которое вел Холдейн, настораживал.

— А что нашли под ногтями убитых? — спросил Дэн.

— Ничего интересного. Ни кожи, ни волос, ни крови, за исключением собственной. Это означает, что у них не было шанса добраться до своих убийц.

— Но убийцы не могли не приблизиться к ним вплотную. Я хочу сказать, Феликс, они же забили этих троих до смерти.

— Да. Но, хотя они и приблизились вплотную, ни один из них не получил ни малейших повреждений. Мы взяли десятки образцов крови, с каждой поверхности во всех комнатах, чтобы выяснить, что вся кровь принадлежит убитым.

Они посидели в молчании.

Порто выдыхал все новые клубы дыма. Глаза его затуманились, словно он размышлял над полученными уликами, и если бы он, как Шерлок, играл на скрипке, то обязательно потянулся бы за инструментом.

Затянувшееся молчание прервал Дэн:

— Как я понимаю, ты видел фотографии тел.

— Да. Ужасно. Невероятно. Такая дикая ярость.

— У тебя возникло ощущение, что это таинственное убийство.

— Дэниэль, я нахожу все убийства таинственными.

— Но это представляется мне более таинственным, чем другие.

— Оно более таинственное, — согласился Порто и улыбнулся, словно трудности его только радовали.

— У меня от него мурашки бегут по коже.

— Берегитесь падающего валуна, мистер Койот.

Дэн оставил лейтенанта ДЭТП в облаке ароматного дыма и на лифте спустился вниз, на этот раз в подвал, где работали патологоанатомы.

Все еще загипнотизированная, девочка воскликнула: «Нет!»

— Мелани, сладенькая, успокойся, пожалуйста, успокойся. Никто больше тебя не обидит.

Девочка мотала головой, задышала быстро и часто, что свидетельствовало об охватившей ее панике. Вопль страха и ужаса застрял в горле, вырвался лишь жалким, пронзительным: «И-и-и-и-и». Она задергалась, пытаясь слезть с колен матери.

Лаура удерживала ее.

— Перестань дергаться, Мелани. Расслабься. Успокойся. Все будет хорошо.

Внезапно девочка ударила воображаемого нападавшего, выбросив вперед обе руки. Не ведая того, нанесла матери два сильных и болезненных удара. В грудь и лицо.

На мгновение Лаура застыла. Удар в лицо вышел таким сильным, что на глазах от боли выступили слезы.

Девочка скатилась с колен матери на пол и поползла от дивана.

— Мелани, остановись!

Несмотря на постгипнотическое внушение, требующее от девочки реагировать и повиноваться командам Лауры, Мелани приказ проигнорировала. Проползла мимо кресла-качалки, издавая животные звуки беспредельного ужаса.

Кот, сидевший на кресле-качалке, прижав уши к голове, тоже зашипел от страха. Когда Мелани проползала мимо кресла, перепрыгнул через нее, приземлился на пол и стремглав выскочил из кабинета.

Девочка исчезла за столом.

Лаура тоже обошла стол. Левую щеку еще саднило в том месте, куда ударил кулак Мелани. Мелани забралась в нишу между тумбами и спряталась там. Девочка сидела, подтянув колени к груди, обхватив ноги руками, сгорбившись, положив подбородок на колени, уставившись перед собой широко раскрытыми глазами, не видя ни Лауры, ни кабинета.

— Сладенькая?

Жадно ловя ртом воздух, словно она долго и быстро бежала, девочка выдохнула:

— Не дай ей… открыться. Держи… закрытой… плотно закрытой.

Эрл Бентон возник на пороге.

— Вы в порядке?

Лаура посмотрела на него поверх стола.

— Да… просто моя дочь… но у нее все будет хорошо.

— Вы уверены? Моя помощь не нужна?

— Нет, нет. Мне нужно побыть с ней вдвоем. Я справлюсь.

С неохотой Бентон вернулся в гостиную.

Лаура вновь заглянула под стол. Мелани по-прежнему тяжело дышала, но теперь еще и дрожала всем телом. Из глаз по щекам струились слезы.

— Вылезай оттуда, сладенькая.

Девочка не шевельнулась.

— Мелани, ты будешь слушать меня, будешь делать то, что я тебе говорю. Немедленно вылезай оттуда.

Вместо этого девочка попыталась еще глубже залезть в нишу, но ее спина и так упиралась в стенку между тумбами.

Лаура и представить себе не могла, что загипнотизированный пациент может полностью игнорировать команды гипнотизера. Она пристально посмотрела на девочку и решила позволить ей на какое-то время остаться в нише, раз уж там она чувствовала себя в относительной безопасности.

— Сладенькая, от кого или чего ты прячешься?