— Маловероятно. В телефонной компании слишком хорошие управляющие, чтобы допускать такое. А потом… что-то здесь не так. Я это чую. Уже сталкивался с чем-то подобным. Мне представляется, что за нами следят.

— Следят? Кто?

— Трудно сказать. Но фургон телефонной компании… так часто работают феды.

— Федеральные агенты? —Да.

В изумлении она перевела взгляд с фургона на профиль Эрла. А вот он, похоже, ее изумления не разделял.

— Вы хотите сказать, ФБР?

— Возможно. Или Министерство финансов… Бюро по контролю за продажей алкогольных напитков, табачных изделий и оружия. Может, одна из секретных служб Министерства обороны. Феды бывают разные.

— Но с какой стати федеральным агентам устанавливать за нами слежку? Мы — жертвы… во всяком случае, потенциальные жертвы, не преступники.

— У меня нет полной уверенности, что это феды. Я лишь говорю, что они часто так действуют.

Глядя на Эрла, который не отрывал глаз от фургона, Лаура поняла, что он изменился. Теперь она видела перед собой не деревенщину под тонким слоем лос-анджелесского лоска. Он вдруг стал старше своих двадцати шести лет, весь подобрался, словно готовясь к бою.

Лаура не понимала, что происходит.

— Но если это государственные служащие, беспокоиться не о чем.

— Неужто?

— Они же не те, кто пытался убить Мелани.

— Не те?

Она даже вздрогнула.

— Конечно, не те. Ведь не государство убило моего мужа и тех двоих.

— Откуда вам это известно? — Эрл по-прежнему не отрывал взгляда от фургона телефонной компании.

— Ради бога…

— Ваш муж и один из тех, кого убили вместе с ним… раньше они работали в ЛАКУ?

— И что?

— Они получали фанты. На исследования.

— Да, конечно, но…

— Некоторые гранты, точнее, большинство, выделяло государство, не так ли?

Лаура не стала отвечать, потому что Эрл, судя по всему, и без того знал ответ.

— Гранты Министерства обороны, — добавил он. Она кивнула.

— И других ведомств.

— Министерство обороны интересуется коррекцией поведения. Контролем за разумом. Лучший способ борьбы с врагом — взять под контроль его разум, превратить в своего друга, не позволяя осознать, что им манипулируют. Научный прорыв в этой области может положить конец войнам в их нынешнем виде. Черт, да любое государственное ведомство заинтересовано в контроле разума.

— Но откуда вам известно о характере работы Дилана? Я вам ничего не говорила.

Эрл вопрос проигнорировал.

— Возможно, ваш муж и Хоффриц до сих пор работали на государство.

— Хоффрица выгнали…

— Если его исследования имели важное значение, если он получал требуемые результаты, они бы не посмотрели на то, что Хоффриц потерял уважение научного сообщества. Его бы все равно использовали.

Эрл вновь взглянул на нее, в его глазах читался цинизм, выражение лица совершенно изменилось.

Она более не видела перед собой деревенского парня, который, как Лаура думала, приехал в Лос-Анджелес в поисках лучшей жизни. И поняла, что Эрл Бентон, несмотря на молодость, далеко не так прост, как ей поначалу показалось.

И у нее уже не было уверенности, что она может ему доверять.

Ситуация с каждым мгновением усложнялась, возможные варианты развития событий множились с пугающей скоростью, она почувствовала, что голова идет кругом.

— Государственный заговор? Но зачем убивать Дилана и Хоффрица, если они работали на них?

Эрл ответил без запинки:

— Может, убивали не они. Если уж на то пошло, вероятность этого крайне мала. Но, возможно, исследования вашего мужа вели к серьезному научному прорыву, и результаты могли иметь важное военное применение, вот другая сторона его и ликвидировала.

— Другая сторона?

Он вновь смотрел на улицу.

— Иностранные агенты.

— Советскому Союзу пришел капут. Может, вы слышали. Об этом писали все газеты.

— Русские по-прежнему здесь, и мы с ними очень не скоро станем лучшими друзьями. А есть еще Китай, Иран, Ирак, Ливия. Врагов мало не бывает. Все рвущиеся к власти хотят посчитаться с нами.

— Это безумие, — запротестовала она.

— Что?

— Иностранные агенты, шпионы, международные интриги… Обычные люди не имеют к этому никакого отношения. Попадают в такие передряги только в кино.

— Все так, — согласился Эрл. — Но ваш муж не был обычным человеком. Как и Хоффриц.

Она не могла оторвать взгляда от этого человека, с которым у нее на глазах происходили столь глубокие изменения, он становился все старше, суровее. Она повторила вопрос, на который Эрл не ответил раньше.

— Все эти рассуждения… вы не могли делать такие выводы, если не знали моего мужа, области его исследований, работы, которой он занимался. Кто рассказал вам все это про Дилана? Я не рассказывала.

— Дэн Холдейн.

— Детектив? Когда?

— Когда позвонил мне. Около полудня.

— Но я еще в час дня не знала, что обращусь в вашу фирму.

— Дэн сказал, что дал вам нашу визитную карточку и не сомневается, что вы позвоните. Он хотел, чтобы мы с самого начала знали о всех возможных осложнениях.

— Но он не говорил мне, что в этой истории могут быть замешаны агенты ФБР и, не дай бог, русские.

— Он не знает, замешаны ли они, доктор Маккэффри. Он всего лишь пришел к выводу, что эти убийства могут иметь серьезный резонанс. А вам ничего этого говорить не стал, потому что не хотел, чтобы вы волновались попусту.

— Господи!

Волна паранойи вновь начала подниматься в ее рассудке. Она чувствовала, что попала в тщательно сплетенную паутину заговоров.

— Так что лучше приглядывайте за Мелани, — посоветовал Эрл.

По улице медленно ехал «шеви»-седан. Остановился, поравнявшись с фургоном телефонной компании, проехал чуть вперед, припарковался перед ним. Из седана вышли двое мужчин.

— Наши люди, — пояснил Эрл.

— Сотрудники «Паладина»?

— Да. Я позвонил в контору после того, как понял, что из фургона следят за домом, попросил прислать кого-нибудь из парней, потому что не хотел выходить и оставлять вас одних.

Двое мужчин, которые вышли из «шеви», с двух сторон направлялись к фургону.

— Лучше приглядите за Мелани, — повторил Эрл.

— Она в порядке.

— Тогда отступите на шаг от окна.

— Почему?

— Потому что мне платят за риск, а вам — нет. И я с самого начала предупреждал, что вы должны выполнять все мои указания, не задавая вопросов.

Она отступила от окна, но только на шаг. Хотела увидеть, как будут развиваться события.

Один из сотрудников «Паладина» остался у водительской дверцы, второй обошел фургон сзади.

— Если это федеральные агенты, стрельбы не будет, — догадалась Лаура. — Даже если им нужна Мелани.

— Но, как я и говорил, возможно, в этом фургоне не феды.

— А если там… кто-то еще? — спросила она, не сумев заставить себя произнести: «Русские».

— Тогда можно ждать всякого. — И его пальцы еще крепче сжали рукоятку пистолета.

Лаура смотрела в окно, все в грязных потеках после вчерашнего дождя.

Катящееся к горизонту солнце окрасило улицу в красно-бронзовые цвета.

Прищурившись, она увидела, как открылась одна половинка задней дверцы фургона телефонной компании.

Дэн вышел из патологоанатомической лаборатории, но не прошел и нескольких шагов, как в голове сверкнула мысль, заставившая его остановиться. А мгновением позже он уже возвращался в лабораторию. Открыл дверь, вошел. Лютер оторвался от микроскопа.

— Вроде бы ты пошел отлить, но отсутствовал только десять секунд.

— Отлил прямо в коридоре.

— Обычное дело для детектива отдела расследования убийств.

— Послушай, Лютер, ты — либерал?

— Да, конечно, но либералы бывают разные. Есть либералы-консерваторы, либералы-анархисты, либералы-ортодоксы. Есть либералы, которые верят, что мы должны…

— Лютер, посмотри на меня, и ты увидишь живой пример существительного «скука».