Бизнес-джет, арендованный Николаем Смагиным, на имя Александра Сергеевича Пушкина, то есть меня, уносил нас из Греции домой.

Николай, которого я иногда за глаза называю Магнатом, сидя передо мной, работал на ноутбуке. Периодически Смагин морщился и отхлёбывал кофе из большой кружки, стоящей рядом с компьютером.

Собственно, в салоне самолёта находилось всего два живых человека — я и Смагин. Все остальные пассажиры были моими галлюцинациями, но обладающие собственным мировоззрением, огромным опытом и большим запасом весьма специфических навыков и памяти. К симбионтам своего интеллекта, которых в мистицизме называют тульпами*, я привык и обращаюсь с ними так же обычно и непринужденно, как нынче люди юзают современные гаджеты или ту же умную колонку с Алисой. К слову, мои тульпы, которых вижу только я, ведут себя как живые люди.

* Тульпа — термин в мистицизме, обозначающий паранормальное существо или объект, созданное с помощью силы мысли.

Сергей с Виктором Ивановичем, расположившись на широком боковом диване, негромко о чём-то спорили. В принципе, спором беседу двух мужчин можно было назвать с большой натяжкой. Серёга хвастался своим походом в стриптиз-бар, где он умудрился посетить сразу шесть вип-кабинетов, бесплатно насладившись предоставляемыми в них зрелищами весьма непристойных приватов. На что Иваныч советовал ему меньше отвлекаться и уделять больше внимания безопасности Александра Сергеевича, то бишь меня любимого. Оно и понятно. Ведь если не станет меня, их создателя, то и сами они канут в небытие. В качестве же альтернативы «мутным» труженицам злачных заведений Виктор Иванович как обычно рекомендовал Серёге поменьше гавкаться с уже знакомыми девушками, и налаживать с ними нормальные отношения.

Вообще-то, выбор девушек у Сергея был невелик. Вернее, его совсем не было. Из двух моих галлюцинаций женского пола Виктор Иванович давно уже, в меру своих способностей и разумения ухаживает за Алёной Вадимовной, которую при её возрасте около сорока язык не поворачивается назвать девушкой. Соответственно парню оставалась только двадцатипятилетняя Лариса, и меня его союз с девушкой вполне устроил бы.

Лариса, молча, глядела в иллюминатор.

К моему удивлению, сегодня девушка примерила на себя образ гота. Несмотря на жару, стоявшую в день нашего отъезда, она обулась в чёрные ботильоны на высокой подошве и напялила на себя кожаные штаны и косуху. Довершали имидж бледное лицо с чёрной помадой на губах и такой же чёрный маникюр. Как по мне, то декадентство на максималках, с чем Лариса была совершенно не согласна, в очередной раз указав на мои пробелы в знании истории моды. При чём здесь история моды и конкретное молодёжное течение я, конечно, не понял, но лишний раз спорить с галлюцинацией не стал.

Алёна Вадимовна сидела рядом с Ларисой, но, видимо, чтобы хоть как-то дистанцироваться от неформалки, надела на глаза маску для сна и воткнув беруши, тихо дремала.

— Не в обиде на меня, за то, что так стремительно отдых закончился? — закрыв ноутбук и откинувшись в кресле, поинтересовался Николай Смагин. — Надеюсь, твои друзья не сильно расстроились.

— Почти две недели на море — куда уж больше? Да и потом, как это мои личные галлюцинации могут расстроиться, если их выдернуть из отпуска? — сдерживая подкатывающее раздражение, посмотрел я на Смагина. А злиться было на что. Почему-то все считают, что мои тульпы живут сами по себе, ну а меня разговоры об этом обычно бесят и утомляют, — Это не им печалиться нужно, а мне. Я уже вижу, как после приезда Серёга запрётся в подвале и начнёт испытывать всё то оружие, что не успел отстрелять до отъезда в Грецию, — мотнул я головой в сторону дивана. — Думаешь, он сейчас вспоминает о красоте Эгейского моря? Как бы ни так. Все его мечты о том, как бы достать какую-нибудь интересную приблуду на тот или иной ствол.

— А чем ещё должен интересоваться спецназовец, если не оружием? — философски заметил Смагин, посмотрев на диван, где после моей подсказки, по его мнению, должен был сидеть Сергей — Аквариумными рыбками, что ли?

— Вот только не надо про питомцев, — скривился я в ответ. — Ты в курсе, что Алёна Вадимовна хочет завести собаку, а Виктор Иванович мечтает о собственной лошади?

— Ну, так пусть заведут. Пусть и воображаемая, но будет в твоём доме какая-никакая живность. Помнишь, как один известный политик отметил, что вся злость в мире из-за отсутствия в домах зверушек, — воодушевился Николай. — Тебе так трудно вообразить Алёну Вадимовну, выгуливающую какого-нибудь шпица? Или кого она там хочет завести? К тому же, что тебе мешает представлять Виктора Ивановича, гарцующего на красивом коне?

— Вообще-то, про зверушек в доме почтальон Печкин из Простоквашино сказал. Смотри не ляпни подобное где-нибудь ещё. Засмеют, — заметил я. — Опять же, а если меня собака укусит или конь лягнёт?

— Как тебя может укусить воображаемая собака? — изумлённо расширил Смагин глаза, мгновенно преобразившись в персонажа из японского аниме.

— Ну, не знаю, — пожал я плечами. — Я порой сам себя боюсь. Думаешь, это Иваныч ходячий интернет, в совершенстве владеет более чем двумя десятками языков, а также точно знает, как собрать атомную бомбу? Или считаешь, что это Серёга с пятидесяти метров выбивает сто из ста, как олимпийский чемпион по пулевой стрельбе из пистолета? А, может это Алёна Вадимовна знает все возможные законы большинства стран, а также методы обхода бюрократических препон? Нет — это всё человеческие знания и умения. Да и поведение моих галлюцинаций всё-таки человеческое. Правда, у некоторых оно иногда импульсивное и нерациональное, — с ухмылкой посмотрел я на притихшего и прислушивающегося к нам Сергея, — А как поведёт себя лошадь или собака в той или иной ситуации я понятия не имею. Животные инстинктами живут, а не логикой.

Можно было ещё долго перечислять мои познания, которые я, чтобы не тронуться умом перепоручил своим тульпам, но это было утомительно и порой заставляло считать себя каким-то ущербным. А ведь меня врачи признали психически здоровым и даже справку об этом выдали после того, как я недельку провалялся в «дурке». Хотя если учесть вопросы, которые психиатры задавали мне на осмотрах, то их адекватность под большим вопросом. Видимо, не зря говорят, что в психбольнице доктор тот, кто первым надел белый халат.

Магнат что-то хотел мне сказать, но в этот момент рядом с его креслом чуть ниже иллюминатора раздался взрыв. Догадываюсь, что все последующие события произошли моментально, но для меня эти мгновения растянулись как минимум, в минуты.

Сразу после взрыва в образовавшуюся пробоину утянуло Николая. Одновременно с этим у меня заложило уши, разрушился самолёт, и я из пассажира превратился в падающее тело. Пусть я и падал сидя в кресле, но радовало это мало. Холод моментально сковал меня, дыхание стало быстрым и тяжёлым, а раненое тело свело судорогой.

— Известны случаи, когда жертвы авиакатастроф, упав с огромной высоты, остались живы, — появилось передо мной лицо Сергея.

Успокоил, блин, хотя сам тульпа успел облачиться в костюм парашютиста. Да и рукой он держался за вытяжное кольцо, готовый дёрнуть его в любой момент.

— Тело с высоты семь тысяч метров летит тридцать семь секунд и в момент падения на земную поверхность имеет скорость триста семьдесят километров в час, — услышал я мягкий голос Виктора Ивановича, — Боюсь огорчить вас, Александр Сергеевич, но думаю, что этот полёт станет последним в Вашей жизни.

— Жаль, что всё так печально заканчивается, — прощебетала Лариса. — С тобой было весело.

— Встретимся на небесах, — вторила ей Алёна Вадимовна.

— Не дождётесь, — сквозь зубы проскрипел я, но вряд ли кто меня услышал.

— И на кого ты этот мир оставиии-и-ил⁉ Да как же теперь без тебяяя-а-а-а⁉ — звучал у меня в голове женский душераздирающий вопль.