Это мне Яр рассказал, буквально вчера. Назар влюблен по уши и собирается жениться. Простая девушка, знакомы больше двух лет, но так — виделись пару раз, пересекались и только, он не думал, что что-то возможно, хотя она ему нравилась с самого начала. Девушка — лучшая подруга его кузины и даже не в курсе, кто он такой. Думает, что простой работник атомной электростанции — так ей сказала его кузина. А теперь до свадьбы признаваться нельзя, а то Назар опасается, что невеста растеряется и сбежит.

Мы с Яром на свадьбу приглашены, посмеемся, а если что — поможем ловить. Нечего убегать от своего счастья. Жизнь бывает непредсказуемой и короткой.

На двоих оставшихся миллионеров идет такая охота, что некогда отвернуться. У меня информация из первых рук, а уже потом подтягивается глянец.

Кстати, о глянце. Я, как и советовал Егор, начала писать рассказы. Поначалу их никто не брал, так, отсылала на электронные адреса — все, что найду в Интернете — и молчок. Месяц, два, полгода. А потом я попала на форум критиков, самый жесткий и правдивый в сети, выложила туда один из рассказов и получила такой шквал негативных отзывов, что голова пошла кругом.

Все было не так: стиль, подбор слов, ритм, смысл, идея. Я читала отзывы и мчалась быстренько исправлять, потом размещала текст по новой и получала очередной шквал негатива, причем замечания иногда противоречили предыдущим.

Чуть осмотревшись и поостыв, почитав отзывы другим, походив по форуму, почитав статьи и познакомившись с некоторыми жителями форума, я перестала бросаться исправлять рассказ после каждого замечания. Я постепенно, но начала различать, где имхастое имхо, а где объективная критика. Я поняла для себя, чье мнение — жесткое, нелицеприятное, мне помогает расти, а чьи комментарии — пустой выхлоп обиженного жизнью человека.

Через год, отчасти и благодаря пинкам этого форума, один их журналов принял мой первый рассказ. Принял молча, я бы и не узнала, что он вышел в печать, если бы до этого заместитель редактора не написала, что рассказ просто замечательный и, скорее всего, его возьмут после выхода главреда из отпуска. Отпуск по всем подсчетам прошел, но ни слуху ни духу из этой редакции не было. Я отправила рассказ в другой журнал, глянцевый, дорогой, и вот там-то его захотели взять, правда, после нескольких правок.

Мы два дня переписывались с главным редактором глянца, что и как, а потом что-то меня насторожило, и я на всякий случай, чисто интуитивно, написала письмо в предыдущий журнал, что снимаю свой рассказ с заявки, что печатать его не нужно и все такое. Вот тогда-то я и узнала, что он уже месяца два назад как издан.

Они поинтересовались, куда мне отправить деньги, я дала свои данные и номер карточки, но чувство горечи долго не проходило. Я не стала с ними работать дальше, но и с глянцем не получалось. Главный редактор читала мои новые рассказы, говорила, что они хорошо идут под утренний кофе, спасибо, но… неформат.

Я возобновила рассылку на все адреса, и таки нашла издательство, которое приняло все мои ранние рассказы и попросило еще. Несколько раз знакомые мне говорили, что видели мои рассказы в других журналах — в общем-то, воровство и на этом поприще процветает, но я работаю только с одним издательством. У меня нет времени писать для других журналов, да я и не хочу. Говорят, что на каждого автора свой редактор, так вот я своего нашла.

А еще я начала писать романы. Потянуло на большую форму, стало интересно себя попробовать. Разные романы — и фэнтези, и современные, и любовно-фантастические, но издательства их не берут. Некоторые редакторы говорят, что все неплохло — и стиль, и язык, и сюжет, но сомневаются, что их купят. Некоторые говорят, что читателю нужно попроще, еще попроще, вообще легкотню, потому что читатели пошли нынче ленивые, им думать не хочется. Некоторые просто молчат. Некоторые говорят, что вот если бы эта книга пришла два года назад, ее бы точно издали, а сейчас русский читатель считает, что русский автор должен писать только о русских.

Здесь мы не сходимся, потому что я считаю, что автор, как и любой другой человек, никому ничего не должен. Поэтому пишу то, что хочу, то, что мне самой интересно прочесть, а не то, что могут издать или нет.

К примеру, я написала роман о нас с Яром, правда, многое изменила, чтобы не догадались, кое-где имена, кое-где специально спутала даты. Роман вышел очень большим, на два тома, и когда я закончила первый том, мне уже сказали, что в печать не возьмут. Но я все равно дописала.

Потому что.

Если бы у меня не брали рассказы, я бы, может, и подумала, что графоман и бездарность, как хаят на некоторых форумах. Негатив вылить проще, и, наверное, поэтому его больше, и поэтому некоторые читатели пишут мне на почту, что долго и жутко стеснялись сказать «спасибо».

Люди разные, но правило бумеранга не ошибается.

Поначалу, под влиянием форума критиков, я писала много отзывов, разбирала по косточкам чьи-то романы, рассказы. Но теперь могу это сделать только своим — жестко, не выбирая слов, зная, что никто не упрекнет в зависти, не сломается, а когда понадобится — даст мощный пинок и мне в творчестве. После форума я многое не могу читать из того, что любила раньше, многое меня раздражает, поэтому я редко пишу комментарии. Некоторые из тех, кто комментирует у меня, обижаются, я знаю, что обижаются, потому что ждут, что приду в ответ. Лучше не надо, честное слово.

Комментарии — своеобразная вещь, иногда их накручивают, иногда пишут сами себе, иногда авторы троллят друг друга, иногда мстят за обидки. Но у меня нет лишнего времени, чтобы ходить по нескольким форумам и сначала кричать, а не знает ли кто такого автора, а то вспомнить имя не можется? А потом писать, что фуу — плагиат и все такое. У меня нет времени, чтобы реагировать на глупость. Один из главредов посоветовал вообще не размещать тексты в сети, потому что большое искушение нашего народа — плюнуть в кого-нибудь, попытаться сделать свое «я», раз в другом не вышло.

Я говорю ему, что если плюют в спину, значит, я впереди и еще говорю, что когда-нибудь уйду в длительный отпуск и перестану писать романы. Когда-нибудь, наверное, и от людей, с которыми общаюсь в инете, отвыкну, как они от меня.

Иногда они пропадают, и я думаю не о комментариях, а волнуюсь не случилось ли что? Иногда я даже хочу написать и спросить, но как-то… отчасти я понимаю тех, кто стесняется писать комментарии.

Я стараюсь не привыкать, но пока не очень получается. Правда, романы я уже пишу не так активно, так что…

Гонорары от рассказов гораздо выше, чем платили за сказки. И времени они занимают меньше — от двух дней до недели на обдумывание и часов шесть-двенадцать без перерыва чтобы написать полностью. Большую часть мы с Егором отдаем тем, кому нужнее, оставляем на шпильки и сладости — так, для стимула писать дальше. Он — мой самый первый и привередливый читатель. Он и предложил написать мне о нас.

Роман собрал удивительные отзывы, самые странные иногда я зачитывала вслух. Было весело. Егора кто-то посчитал слишком умным для своего возраста, Яра — слишком ради меня изменившимся, а меня — ни рыбой — ни мясом.

— Интересно, — удивился Егор, — а какие подростки им попадались?! А, впрочем, да, я умный не по годам! Кто бы спорил? Гордитесь!

А мы и гордимся.

— Ты знаешь, — сказал Яр задумчиво, — напиши этим никам, что когда мужчина встречает свою женщину, он сделает ради нее все, даже изменится, если нужно. А что касается рыба ты или мясо… пусть завидуют молча, потому что им никогда, — подчеркни это и поставь восклицательный знак, — никогда не попробовать мое любимое лакомство!

А один из вопросов меня и саму волновал: почему, если вкусы у него и Назара очень схожи, а Яру я больше чем нравилась, он нас все-таки познакомил тогда в кафе?

— Потому что ступил, — честно признался Яр. — Потом пришлось… впрочем… неважно…

Я, конечно, ничего такого в инете не написала, не буду же я говорить, что у героев романа есть прототипы. Некоторым история нравится, некоторые от нее зевают — это нормально. Я сказала в ней все, что хотела. Я поставила точку.