И все. И троеточие. А мне сиди и думай, и дрожи, и кутайся в пушистый плед, и ни единой возможности перестать думать о мужчине, который минуту назад написал эти строки. Где он сейчас? Скорее всего, на работе. Нашел для меня окно в своем жестком графике.
Немного придя в себя, я отпечатываю, что подала на развод и получаю мгновенный ответ:
«Я уже знаю. Нас не разведут, не волнуйся.))»
И издевательский зеленый смайлик в конце!
Вы это видели?!
Егор, подглядывая, с кем я увлечена перепиской, уходит готовиться к приходу репетитора, а я стучу по клавишам дальше, выражая в буквах все свое возмущение.
«Когда я увидел тебя, ты была в длинном сиреневом платье, так странно — сиреневое небо в тучах, вот-вот ливень начнется, а ты в легком сиреневом платье и без зонта. Дождь хлынул, но ты не ускорила шаг, не побежала, не спряталась, ты так и шла, вздернув носик, и не замечала ни дождя, ни пробегающих мимо, ни меня, хотя я вышел из машины, чтобы предложить тебя подвезти…»
Я стираю уже набранный текст, хочу ответить и довольно резко, что он не помнит ничего из нашей встречи, потому что не было дождя в тот день, и платья не было. А потом я понимаю, что он рассказывает мне о нашей настоящей первой встрече, а не постановочной, и на душе становится тревожно, а пальцы не хотят печатать, спорить не хотят, и злить. Да, пальцы, а не я.
И мне приходится сидеть и следить взглядом за тем, как начиналась наша история на самом деле. И я не могу заставить себя оторваться.
«… Ты посмотрела вскользь, не зацепили даже мои дорогие часы, хотя их было прекрасно видно на запястье, потому что я держал зонт. Вот зонт тебя заинтересовал больше, да и то, мазнув по нему взглядом, ты тут же потеряла интерес. Я знал, что ты идешь домой, тебе осталось полквартала мокнуть под дождем, чтобы согреться горячим чаем с жасмином.
Я знал, что больше не хочу искать, выбирать. Хочу узнать тебя лучше. Зацепила легкость походки, наверное, в первую очередь легкость походки и это сиреневое платье, которое облепило твою хрупкую фигурку. И еще, конечно, такое явное безразличие ко мне.
Взыграл азарт, подогревая интерес, и у тебя не осталось выбора. Нет, ты еще не знала об этом, и не должна была знать, ведь женщины уверены, что выбирают они…»
А так и есть, пусть даже Яр уверен в обратном. Да, наша встреча была подставной, но подошла к нему я. И в комнату к нему поднялась я. И призналась в любви тоже я, заставив его хотя бы подумать о том, что любовь есть, и его тоже можно любить.
Нет, этого я писать не буду. И не успею — Яр снова пишет, так быстро пишет, будто начинал работу с азов машинистки, а я читаю.
«… Я обещал тебе доказать свои чувства на деле, но кое-что из того, чем хотел бы похвастаться перед тобой, лучше оставить за кадром. Не утомлять же тебя рассказами, как быстро разорить человека? Или что значит отказаться от отца, которому ты безразличен? И не пугать же тебя заверением, что у Стаса никогда не будет детей? Добровольная стерилизация — кто бы подумал, что в мире найдется такой м… чудак?
Не удержался. Разбавлю пафосность смалами))))).
Да, я не ангел, скорее наоборот, но так уж вышло, что тебя люблю именно я.
Я знаю, ты меня тоже любишь. Не отпирайся, я ведь сейчас по другую сторону, ты одна. Любишь. Все еще. Несмотря на… Другой вопрос — сумеешь ли ты принять меня, с моим прошлым, настоящим, недостатками, деньгами, на которых тебе плевать?..»
Не отвечаю.
Агент не обновляется, но оба мы у мониторов, в режиме он-лайн. Так и сидим, напротив, но по разные стороны. Так и общаемся почти каждый день в двух режимах, в реальности (вынужденно, он ежедневного заходит за Егором, и не исчезает без обмена хоть парой фраз), и виртуально (непринужденно, и чем дольше, тем в более в двухстороннем порядке).
Так пролетают дни, неспешно поглощаются вечера. Так приближается Новый Год.
Мы все еще не разведены. Могла бы подключить юристов — естественно, не тех, которые втихаря выдали меня замуж, могла бы заплатить тетке в загсе больше, но все тяну, ищу нелепые отговорки, и знаю, что они — отговорки.
Оправдываюсь, что некогда — редактор из газеты предложил мне свою колонку, и у меня жесткие сроки, даже некогда побояться, что не смогу. Оправдываюсь, что мне поступил заказ из крупного рекламного агентства, и я мегабайтами поглощаю всю информацию о копирайтинге, что удается найти. Оправдываюсь, что у меня курсы вождения и йога для душевного равновесия, а еще псина, которая как минимум три раза в день меня выгуливает.
С собакой, кстати, жизнь иногда подбрасывает смешные моменты. Однажды мы гуляем — я по тропинке иду, псина резвится в леске между деревьями, и вдруг подкатывает какой-то весь из себя мужик, думающий, что я прогуливаюсь исключительно чтобы с ним познакомиться. А когда я вежливо намекаю, что лучше бы он шел дальше, с него слетает налет городского приличного и он презрительно и главное громко, на всю тропинку, интересуется: да что я из себя представляю, да кто я вообще такая?! А я как гаркну вовсю: «Звеездаа!». Сначала он опешил от моего крика, я думаю, а уж когда увидел, кто на него несется…
Кольцо я не ношу, но и не возвращаю пока, пообещала подержать у себя до Нового Года — пусть полежит на полочке. Единственно переживаю: не обокрал бы кто случайно, а то еще придется за фамильную реликвию расплачиваться. Мы даже второй замок в двери поставили, хоть нам, наверное, скоро съезжать: хозяйка так и не дает однозначного ответа, а жаль, мне здесь нравится. Егору тоже не тесно, а главное, его комната — это нечто невероятное. И постеры на стенах, и в честь нашего флага шторы, и ложе для псины королевских размеров — отрывается мальчишка за свое мрачное прошлое в доме брата.
В общем, живем потихоньку. Еще бы снега на Новый Год, а то шлепаем по лужам, в пору поздравлять себя мартовскими тюльпанами. И настроение такое же — хандрическое. А еще Егор вычитал в Интернете, что на праздники климат ничуть не изменится…
Тоска.
Даже дятлы за стенкой не так давят на психику, как погода. Вся надежда на чудо, но чудес не бывает, так что я лично когда Егор спросил, что подарить, заказала фирменный зонтик. Судя по цене, которую мельком заметила — он вечный.
Я для Егора выбрала несколько прикольных прикидов для брейк-дансеров, но подозреваю, что лучшим подарком стало мое согласие на приезд в гости Рыжего. Хочет показать мальчишке город — пусть, хочет дружить — я не против.
А вдруг я не права и у них все выйдет всерьез и по-настоящему?
Рыжий приезжает в самый канун праздника. Мы с Егором, встретив его на перроне, везем мальчика через метро и трамваи, а когда удивление и восторги проходят, выходим и берем такси. Так быстрее, а мальчишки, по своему знаю, всегда голодные.
Рыжий ест за двоих и пока думает, что я не вижу, подкармливает Звезду моими котлетами. Я, может быть, и притворилась бы подслеповатой, если бы кто-то не так громко чавкал у нас под столом. Ладно, главное, что котлеты получились и идут на ура, а к вечеру приготовлю праздничное.
Помаявшись с полчаса в доме, мальчишки просятся на прогулку, и так как псину не берут, не по двору собираются прохаживаться явно. Не удержишь все равно — поэтому делаю вид, что серьезно раздумываю, напутствую вести себя прилично и отпускаю. Сама пока по кухне кручусь. Когда возвращаются — голодные и довольные и наперебой рассказывают, какой это замечательный город (надо же, как Егор оживился, будто сам на два дня приехал и ничего раньше не видел), я их кормлю, выслушиваю, отпаиваю горячим чаем с тортом и отправляю с собакой на улицу.
Возвращаются такие чумазые, причем все трое, что с трудом можно различить где кто, если бы у одного не было хвоста, у второго веснушек, а у моего — таких выразительных глаз. Поочередно проходят через процедуры в ванной и сматывают в комнату, откуда не только меня, но, надеюсь, и несносных дятлов, работающих даже в такой день, накрывает громкой волной рока.
