Мгновенно засыпаем.

Просыпаюсь от того, что дышать трудно. Еще бы!

Алекс развалился на меня. Лежит у меня на груди, нежно посапывает. Надо валить пока он спит. Выползаю из под него.

Опять мне нечего одеть.

Опять?

Все повторяется.

Бред какой то.

Иду, тихо, стараюсь не шумететь. В коридоре валяются мои сапожки и юбка и разорванный боди. Поднимаю и ощущаю взгляд на себе. Я обсалютно голая, с высохшей спермой на спину. Поворачиваюсь.

— Сбежать в этот раз не получится, — хватает на руки и тащит в спальню.

До утра мы не спим. Мое тело уже болит. Каждая мышца ноет, молит о пощаде. Но Алексу все не иймется. Он имеет меня до утра.

АЛЕКС

— Алекссссссс! Я тебя убью!! — кажется голос идёт из душевой, не успеваю открыть глаза, как на меня набрасывается Амаля, с полотенцем в руке, машет им, попадая по мне.

— Что стало? — сажусь, руками прикрываю лицо от полотенца.

— Посмотри что ты сделал! Никогда больше не притронешься ко мне! Никогда! Это был последний раз!!!

Она крутится вокруг себя, показывая мне свой голый охуенный зад, это единственно что я сейчас вижу, от чего мой член уже колом стоит.

— Я вся синяя! На мне весьде следы твоих огромных пальцев! Помимо засосов, у меня плечах и на заднице, синяки. Я уже душ не хочу! Дай мне какие нибудь вещи, я домой поеду! — открывает шкаф, мой шкаф, ищет что надеть, я тут окончательно просыпаюсь. Я ждал что угодно, поцелуи, объятия, ласки после такой бурной ночи, но явно не то, что сейчас происходит. Достает какие то штаны, свитер, садится на край кровати, хочет натянуть на себя. Я хватаю ее под мышки и тащу на себя.

— Колесников! Отпусти меня!

Но я уже сверху, одно движение коленом, она лежит подо мной с раздвинутыми ногами! Набрасываюсь на ее рот, в гневе она ещё сексуальней. Ее руки я зафиксировал над не головой и без труда я одним движением скольжу в нее. Я уже в ней.

— Ванилька! — голова уже в тумане, от дикого кайфа, находясь в ней я теряю контроль. Она дёргается, подаётся вперёд, в надежде вырваться, но этим самым она припороднимант свой зад и я вхожу в нее еще глубже. Она задыхается, кажется ей кислорода мало.,- шас будет последний раз, когда я кончу не в тебя. С этих пор я буду кончать исключительно в тебя, так что советую начать пить противозачаточные, — ее вылупленные глаза на меня действуют по особому, но я, успеваю закрыть ее рот своим. От моих движений она плавится подомной, двигается на встречу моим движениям, я отпускаю ее руки, она тут же обвивает их вокруг моей шеи, зарывает пальцы в волосы, гладит, тянет на себя, целует. Поднимаю ее ноги ставлю на плечи, вхожу максимально глубоко, от чего она вскрикивает, стонет, глаза закатываются. Она доводит меня дрожи. Так часто и глубоко кажется я не двигался никогда. Чистый кайф.

Лежим в обнимку. Она меня целует, весьде где можно достать. Я улыбаюсь, довольный, пару минут назад она кричала, что я больше не притронусь к ней, а сейчас нежно прижимается ко мне.

В душ идем вместе.

— Боже! — она первая выходит из душа, — время два часа дня,! Мне нужно домой, срочно! У меня там кот, вернее кошка.

Когда я выхожу из душа, она уже стоит в моих штанах и свитере, который ей как туника, по колено.

— Я тебя отвезу.

— Я сама, — упертая.

— Когда ты поймешь, что со мной спорить бесполезно? Сказал отвезу, значит отвезу!

Спускаемся вниз, она все время смотрит по сторонам, боится, что не кто нибудь увидит в таком виде.

— Это надо прекратить! — начинается опять, — так не может…

— Я куплю тебе много вещей, и про белье не забуду, — ухмыляюсь от ее взгляда, стреляет, — они все будут в моем шкафу, ждать тебя.

— Даже и не думай… те! такое не повторится больше! — уже сидя в машине несёт она!

— Хочешь проверить? Прямо сейчас будет!

— Нет, — она со страхом смотрит, а я смеюсь, — у меня там кошка голодная. И где моя сумка и телефон?

— Адрес, — называет и отворачивается.

— Где моя сумка и телефон?

— На заднем сидении, — поворачивается назад, привстает чуть, чтобы достать. Этот момент мне больше нравится, потому что ее зад смотрит в лобое стекло, я смеюсь, представляя что видят водители, которые едут на встречу?

— И что смешного? Мой вид да? — она садиться берет телефон, — боже мама звонила весь день! Все из за тебя, она наверное переживает!

— Я в чем виноват? Это ты забыла телефон, — подшучиваю, — я правда не знал, что мама будет звонить.

"Алё, мам привет, как ты?"

"Кау ты?"

"Прости, что заставила тебя волноватся".

"Да со мной все в порядке"

"Я позже тебе перезвоню"

"Целую."

— Успокоилась?

— Я и не нервничала! — отворачивается, смотрит в окно. Подъезжаем быстро, потому что выходные, пробок нету.

— Дальше я сама, — говорит когда выходит с машины, — спасибо, что подвезли, — оборачивается и уходит. Иде следом.

— Ты опять на вы? Давай на вы только на работе, а когда дома на ты.

— Леша, так нормально? — смеется и идет.

— Нет не нормально, ненавижу когда Леша. Лучше Алекс, — заходим в подьезд.

— Вы со мной?

— Да. Провожу до двери, чтоб быть уверенным, что дошла без происшествий.

— Интересно, что может со мной случиться в лифте? — возмущается, но я стою рядом, в лифте.

— Правда показать, что может случиться в лифте? — притягиваю к себе, впиваюсь в губы. Отталкивает.

— Вы маньяк! отпустите, — отпускаю, ухмыляюсь.

— Сама же хотела узнать, что может…

— Ладно все, узнала, — двери лифта разъежаются, выходим, — спасибо за все. Я на месте. Уже до завтра. Увидимся в офисе.

— Ты меня не накормишь? — подхожу близко, — едой. Время уже три часа дня, имей совесть накорми меня.

— Совесть? — смеемся оба, — ладно накормлю. Только если обешаете не трогать меня?

— Обешаешь Амаля, а не обещаете. Мы же договарились, — открывает дверь, заходим, и из ни откуда к ней бросается котенок, мяукая.

— Ути мой хороший, сейчас я тебя накормлю, — она его шладит, обнимает.

— Я тоже голодный, меня тоже обними и погладь.

— Алекс. Господи, у тебя одно только на уме, — накладывает корма для котенка, проходит дальше, — я переоденусь, жди, — берет вещи с камода проходит в спалню. Выходит в коротких шортах и топике, — хоть дома я могу одеватся как хочу ине бояться, что кто то увидит мои засосы, — блядь, она не надела лифчик, соски торчат, так и манят. Я сглатываю.

— Прости ванилька, впредь я буду нежным, — она своим взглядом заставляет меня замолчать, виноват, что поделать, по другому не могу с ней, срываюсь, готов сожрать ее, — Уютная квартирка, — мы оказываемся на кухне.

— Это не моя. Временно живу тут. Что желаешь кушать?

— Желаю тебя, — подхожу близко, — я не могу насытится тобой, — упирается ладонями в грудь.

— Я тебя накормлю, едой, — уточняет для чего то, а галзки уже загорелись, — посиди в гостиной жди, или помогай. Молча.

— Помогаю, не молча, — она закатывает глаза, достает из морозилки мясо ставит в микроволновку, для размораживания.

Я не помогал, только мешался вечно под ногами, обнимал, даже целовал шею сзади, когда ее руки были в мясе и она не могла сопротивлятся. Она была и не против, потому как мурашки покрывали ее тело.

Через час мы сидим уже за столом.

— Я правда так вкусно еще не ел, — беру кусочек мяса, обалденно вкусного.

— Я рада что тебе нравится. Чай будешь или кофе?

— Тебя буду, — отодвигаю тарелку. Встаю, подхожу к ней.

— Не вздумай трогать меня. У меня горячий чайник, — смеюсь.

— Я буду чай, — я дышу ей в спину, пока она наливает чай. Молча пьем чай, не отрывая взгляда друг от друга.

Допаваем чай.

Я должен ей сказать, что она сомной провела ту ночь. Но как? Сходу так и сказать? Блядь. Эта задача оказалась тяжелее всех, что мне приходилось решать. А по началу так радовался, когда точно узнал, что это она, моя ванилька. Не зря меня так тянуло к ней. Один только ее запах дурманит.