«Англичанин» оскорбился. Оказалось, что Ангар Вандеи был национальным героем Индии, одним из предводителей восставших сипаев. А сейчас снимается полнометражная эпопея к его сколькотолетию и все рвутся в массовку!

— И это точно делают здесь, в Боливуде?

— А где же еще? Только не принимайте этот павильон за весь Боливуд. Но именно тут все начинается, и, если вам интересно, фильм про Ангара Вандея будет главной картиной года, может быть, он даже получит «Оскара», и я в нем снимаюсь! А Боливуд — это целый город, это Мекка индийского кино, — с высокомерной ухмылкой сообщил он, явно ожидая восторженного визга с моей стороны. Видимо, мы чем-то похожи на глупых фанаток какого-нибудь Раджа Капура, специально приехавших из провинции, только чтобы взглянуть на обожаемого актера, а если повезет, то и попытаться сорвать с него что-нибудь на память, хотя бы носки.

— А вы не поможете нам пройти внутрь?

— Ха, с чего бы это?! Вдруг вы международные террористки, откуда мне знать? Раньше в павильоны, где снимаются фильмы, мог пройти кто угодно, но в этом году усилили меры предосторожности. Это один из самых важных объектов в нашей стране, все любят боливудские фильмы. Так что кого попало не пропускаем, — строго объявил актер, но тут его лицо застыло, просияв через секунду и глядя на меня счастливыми глазами, он воскликнул: — Конечно, о блистательная! По красоте с тобой сравнится разве что Приянка Чопра! Но ты рядом, а Приянка далеко, на такого скромного индийца, как я, скорее всего, и не посмотрит, так как же я могу тебе отказать? Охрана посторонних не пропускает, но я сделаю все, что в человеческих силах. На, возьми мой пропуск, это все, что у меня есть, тебя пропустят. Иди же!

Благоговейно дыша, он сунул мне в руку пропуск. Можно было и не видеть выражения глаз стоящей у меня за спиной джиннии, чтобы понять, чья это работа.

— Но твою подругу и собаку вряд ли пропустят, — с сожалением произнес он, кланяясь и Акисе, и Найде заодно.

— Они пройдут, не переживай, а как же ты? Ты уверен, что не пропустишь из-за нас эпизод сдачи англичан индийским повстанцам? — обеспокоилась я, чувствуя себя чуточку виноватой.

— Мы уже сдались. Видишь синяки? — ответил он, с гордостью демонстрируя свой профиль справа и слепа.

Это был не грим.

— Вас так побили! — притворно ахнула я.

— Да, работали без каскадеров. Сейчас будут снимать танцы перед решающей битвой с британскими войсками, а потом сцену издевательств в английском лагере над пленными сипаями. Это мне никак пропускать нельзя, с одним наглым сипаем у меня личные счеты, — сообщил «англичанин», коснувшись ссадины на скуле. — Потом еще я смазываю патроны будто бы коровьим жиром, из-за чего и началась эта заварушка, переросшая в освободительную войну!

Я уже успела устать от его бахвалистой болтовни, но он бессердечно продолжал, расчищая перед нами путь к дверям:

— Так что, можно сказать, у меня вторая роль в ленте после Ангара Вандея. А он, по правде, там ничего такого важного и не делает, подумаешь, выигрывает пару сражений, после чего обручается с проституткой и спокойно дает себя казнить. Просто режиссер счел, что его присутствие необходимо, раз он по сценарию главный герой. Это еще и потому, что он сам его и играет! В общем, скучный он, наш Ангар Вандеи, потому что положительный. Я вот антигерой, а антигерои всегда запоминаются больше… Кстати, Манипури!

— Что-что, простите?

— Не подумай, что я говорю о танце или об индуистах из штата Манипур. Это меня зовут Манипури, красавица, — обидчиво пояснил актер. — А тебя как?

Но в этот момент я уже протягивала пропуск охраннику, успев разглядеть, что документ именной. Хорошо хоть фотографии нет.

— Госпожа… Манипури? Проходите.

— Да. А я играю в этом фильме главную роль. Имя мое Бхагаван Шри[3]! Пропуск мне не нужен! — услышала я за своей спиной и не удержалась, чтобы не обернуться.

— Бхагаван Шри? Хм… хе… — недоверчиво переспросил охранник, насмешливо хмыкнув, и снова посуровел: — Ничего не знаю, Бхагаван Шри, нет пропуска — нет прохода!

Пока они разбирались и шумно выясняли отношения, я тихо скользнула внутрь павильона. Пройдя через металлоискатель, увидела поджидающих меня в уголке Акису с Найдой.

— Аj, неплохой человек этот Манипури, хоть и сикх, зачем ты его отвергла? — с укором в голосе заметила мне джинния.

— Не надо снова пытаться сбыть меня с рук лишь бы кому! Во-первых, он актер второго плана, а во-вторых, пустопорожний болтун, не люблю болтливых мужчин, — твердо отрезала я, уверенно направляясь по просторному коридору к большой распахнутой двери, поглощающей всех, кому посчастливилось к ней подойти…

Мы оказались в громадном зале с весьма правдоподобными декорациями — картонными валунами и целлофановыми водопадами. Особенно впечатляюще выглядел утес из покрашенного асбеста и деревья из пластмассы. Что вы хотите, индийское кино…

Несколько сценических площадок, отделенных друг от друга картонными перегородками: два поля битвы, одно чистое, явно перед сражением и с рядами солдат в отутюженной форме, другое с отдыхающими ранеными в грязных изорванных мундирах. Потом еще лагерь англичан, интерьер какой-то хижины, возможно, в ней смертельно раненный Вандеи и обручается с… э-э… со своей всеми любимой девушкой.

Десятки гримерных, костюмерных… А главное, толпы народа, перемещающиеся на первый взгляд бесцельно, взад-вперед, непонятно куда и зачем. Статистки из массовки в национальных нарядах и дорогих украшениях, на одной я, кажется, даже видела настоящие бриллианты, а может, и стекляшки, только очень сияющие. От звона многоярусных ножных браслетов было столько шума, хоть затыкай уши. А запахом жасмина, который здесь пользовался популярностью, подозреваю, не только у женщин, просто пропитался сам воздух, и можно было задохнуться, как в газовой камере. Но все равно было так интересно!

Вдруг грянула музыка, загрохотали громоздкие барабаны, тамбуры, и разнеслись индийские напевы. Мы с Акисой, конечно, не могли ничего упустить и пробились сквозь толпу посмотреть. Нашим глазам открылось яркое зрелище.

На поле, которому предначертано было стать полем сражения, под светом софитов пели и танцевали сипаи в красно-синем и английские солдаты в белых мундирах. Причем англичане вели свою партию чопорно и медленно с холодными выражениями мрачных лиц, а сипаи эмоционально и весело, бегая взад-вперед, размахивая руками, вскакивая по одному на пригорок, чтобы спеть очередной куплет. Хор, соответственно, подпевал, радостно улыбаясь, разом вскидывая ружья и приплясывая.

Сипаи пели примерно следующее:

И припев:

Приводить здесь песню англичан я не стану, они в ней только и делали, что злобно оскорбляли и угрожали индийцам, рефреном повторяя угрозы. Практически один в один с куплетами сторонника колонизации недоразвитых стран Редьярда Киплинга…

В этот момент в неприметную дверь, недалеко от которой мы стояли (по-видимому, ход с пожарной лестницы), испуганно озираясь, проскользнул маленький невзрачный человечек в национальной одежде сикхов — узкие белые брюки, длинная рубашка и облегающая курточка со стоячим воротником.

Я читала, что в последние годы у мужчин в Индии традиционные национальные костюмы вытесняют одежду западного образца. Правда, это было написано в энциклопедии «Страны и народы» за тысяча девятьсот восемьдесят второй год. Но неважно, факт ведь налицо. Хотя для чистого перед законом человека вид у него был слишком затравленный…