— Не будем мы заходить в город. Если нас схватят, кто его спасет? Лучше я употреблю свою магию по-другому, и мы быстрее узнаем все, что нужно. — Джинния вдруг резко вырвала мешок из лапок собакоголового, тот даже не успел пискнуть.

— Ик! Дичь, но… эт-т возмутительно! В-верни, это все, че у м-ня есть, сотни и сотни моих пациентов умрут б-з этих лекарстф и траф! — слабо запротестовал Симурх.

— Скорее только ты сам умрешь, не припомню, чтобы кто-то соглашался у тебя лечиться. И не думаю, глядя на тебя, что что-то изменилось за эти восемь столетий… Обратиться к тебе за врачебной помощью равносильно самоубийству, а это великий грех по законам Аллаха!

— Н-не знаю, дичь, я во-опще огнепоклонник, — пробурчал горе-доктор, нервно почесывая лапкой нос — Любую рану надо п-прижигать, а не пол-ливать «чу-да-девствен-ной» водой! Огонь — он от всего по-мгает… Ну, в кр-йнем случае резать, дичь…

— Твои методы измывательств над больными никого не интересуют, рассказывай все, что знаешь о нашем деле, и получишь назад свой мешок, а мы полетим дальше! — поддержала я Акису, уловив ее план и стараясь придать своему голосу жесткости, больно уж умильно выглядело это существо. Такие из меня веревки вьют…

— Ч-что, и н-не з-глянешь в Ирем, не пр-ведаешь мать своего отца! От дичь, а… Бабка там ум-мирает, и некому ей поднести даже… эту… тьфу, бесполезную воду из Зем-зема. Клянусь Заратустрой, я х-тел ей помочь, но… дичь! мне надо было спасать свои почки.

— Что делает мать моего отца в городе? — ахнула джинния. — Я же была у нее на прошлой неделе в деревне, что ей понадобилось в Иреме, куда она пятьсот лет нос не совала?

— Пару дней назад она переехала ф город, чтобы дожить свои дни в уд-бствах, а не среди грязных феллахов, копаясь в навозе онагров, так она мне ск-зала. Дичь, конечно… — Симурх как-то противоестественно начал трезветь. — У нее ожоги какой-то там степени, как и у многих джиннов в Иреме. П-ри воцарении дракон немного пополыхал вокруг огнем, чтобы утвердить свою власть, пообещав, что через неделю у всех само все заживет. Но твоя бабка с-слишком стара, способность к регенерации клеток ее эпидермиса чрезвычайно…

— Но ведь джинны не боятся огня! — окончательно запутавшись, не выдержала я.

— Любого другого — да, но не драконьего! У него такой градус! Вот дичь, иначе как бы он захватил древний, правда не столь уж и могущественный Город Колонн, — поучительно изрекла зверюшка.

И тут нас наконец-то заметили, наверно, солдаты, патрулировавшие стены города, вернулись с обеда. Послышался крик; прищурившись, можно было разглядеть машущие со стен фигурки.

Акиса быстро сунула мешок Симурху и исчезла.

— Они не должны меня увидеть, на таком расстоянии моя магия еще действует, но у ворот я снова стану видимой. Отвлеките стражников, — строго напомнил нам ее голос.

— Может, притворимся бродячими клоунами? — нервно предложил Миша.

— Костюмчик не тот, — съязвила я, глядя на его милицейскую форму, в подобной одежде он бы, может, за клоуна и сошел, но меня могли принять разве что за… Черт, с моими короткими джинсами только за девушку легкого поведения?! Черт, черт, черт!

— Дичь, лучше ты, парень, притворись странствующим поэтом-шаиром, может, тебя и не тронут из жалости, они тут у нас за юродивых. А тобой, девица, придется пожертвовать, ничего иного в голову не приходит, — подал голос собачий птиц.

— Что он делает, этот шаир, как выглядит? — быстро спросил Мишка, не обращая внимания на мой полуобморок. Ага, так, значит, мной можно и пожертвовать? А раз джинния и Мишка на это никак не отреагировали и даже не возразили, стало быть, такая цена их вполне устраивает?! Обидно…

— Знай себе выкрикивай двустишия-пророчества почаще, всего и делов, — посоветовал Симурх. — Ну ладно, дольше мне с вами болтать нельзя. Наверняка кое-кто начал настоящую охоту на мои драгоценные почки, думаю, что цена их в золотом эквиваленте не меньше, чем мой суммарный вес. Какая дичь, это ж огромная куча золота, может, продать одну, я и со второй проживу, — задумался он. — Жаль, что им не ужен собачий хвост, с ним было бы легче расстаться…

Сдержанно поблагодарив за помощь, мы оставили этого маленького эгоцентриста в размышлениях о возможной сделке и двинулись в сторону города. Издалека он выглядел величественным. В золотисто-зеленом мареве его инкрустированные майоликой стены представали как новенькие, но при ближайшем рассмотрении кладка оказалась довольно обшарпанной.

Джинния прокомментировала наши наблюдения, заметив, что средств на реставрацию ни в одном мире с хватает, и велела лучше смотреть под ноги, чтобы случайно не наступить на змею, в каковых иногда превращаются мужчины-джинны, чтобы незаметно ходить налево, но и простых змей здесь тоже водится избытке.

Обогнув стену, мы вышли на площадку перед главным входом, который оказался гигантским подковообразным порталом, и увидели десятки странных существ. Одни из них спускались с неба, другие улетали, а третьи просто возникали и исчезали в воздухе. Похоже, все те, кто хотел войти в город, проходили реальный паспортный фейсконтроль…

Прав был Симурх, красавцев среди джиннов мало, зато столько народностей и рас! Только часть из них выглядела канонически, как большинство джиннов из «Тысячи и одной ночи»: черные лица, зловещее выражение глаз, вытаращенные белки, раздутые ноздри часто с кольцом в носу. Были еще как ощипанная обезьяна-орангутанг или в виде белобородых старцев.

Остальные смотрелись так, как будто прилетели с иных планет. Зеленые со светящимися глазами-щупальцами и в проводках, похоже, были осветителями. А лысые, цвета красного дерева с четырьмя тонкими ножками и туловищем в виде столешницы, могли бы служить мебелью в авангардном ресторане…

Одеты все по-разному: женщины — кто в полупрозрачных шальварах и расшитых стразами топиках, с легкими сумочками-ридикюлями, а кто и в парандже с гигантскими кувшинами на головах и огромными мешками в руках. Мужчины — в чалмах и черных хламидах с необычными узорами, некоторые просто в белых набедренных повязках, — видимо, сказывался уровень достатка.

Лица у всех были встревоженные, выходивших из города забрасывали вопросами те, кто там, видно, еще не был после воцарения дракона. Первые действительно были с ожогами и гордились, словно получили их, сражаясь за родину.

Акиса недовольно проворчала, что дракон число стражников на входе в город увеличил, а сам пропуск ужесточил.

— Конечно, он же еще не утвердился окончательно, боится, что в город хлынут всякие отбросы цивилизаций, как всегда в такие переломные моменты бывает, или наемники, которых наняли горожане, чтобы избавиться от незаконного правителя с несимпатичной мордой! — поддержала я. Вряд ли морда злобного дракона-узурпатора могла кому-нибудь показаться симпатичной, тем более после того, как он жестоко опалил половину населения.

— Полагаю, то, что мы люди, а не джинны, стража искусит сразу? — уточнил Миша.

— Конечно, о храбрейший из наивнейших, уже по запаху, не говоря о вашем несуразном виде. Хотя одежду вы носите нелепую, может, и сойдете за нищих джиннов…

Это мои модные джинсы и классную обтягивающую салатовую маечку она называет нелепыми?! Тогда как ее собратья одеваются просто в смешные балахоны, молчу уж о ее собственных экзотических костюмах, особснно расшитых новогодними блестками шальварах, которые меня с самого начала бесили. (Кстати, позднее в городе мне представился случай убедиться, что все джиннии одеваются гораздо скромнее Акисы, по крайней мере без перебора блестящих украшений.)

— Надо мыслить конструктивно, ведь должно быть чго-то, что отпугнет их от нас? Чего боятся джинны, что дает власть над ними?

— Печать Соломона, — пошутила я и тут же поняла, попопала в точку. А почему бы и нет?

Мишка сразу оценил, тем более что момент был критический. Навстречу нам уже выступили два великана-циклопа из тех, что охраняли ворота. На мой недоуменный взгляд (джинны ли это?) Акиса сказала, чтобы я не сомневалась, это не менее распространенный тип джиннов, чем ифриты, которые отличались от циклопов только черной кожей и двумя глазами и тоже входили в отряд караульщиков.