— Его минареты возводили и джинны, только платили им меньше, чем людям, в то время как джинны считаются самыми лучшими строителями дворцов! Однажды они отказались работать до тех пор, пока им с людьми не уравняют зарплату.

— Да-а, несправедливо, конечно, они правильно сделали, что решили отстаивать свои права. А султан между тем нанял штрейкбрехеров и спокойненько закончил строительство, да?

— Нет, джинны разрушили все, что уже было сделано, за одну ночь, то есть весь фундамент, который заливали накануне, и на следующее же утро им повысили зарплату на одну рупию, как раз на столько, сколько недоплачивали. Отец моего отца, мой дедушка, вставлял драгоценные каменья в мраморные плиты, которыми покрывали стены. Тогда он так надышался мраморной пылью, что слег. Пришлось, как всегда, лететь за целебной водой к далекому Зем-зему…

— Похоже, что вода из Зем-зема для вас настоящая панацея. Может, стоило бы открыть поточную линию ее продажи в розлив, для особо экстренных случаев?

Тадж-Махал пропал, картинка сменилась. Теперь под нами раскинулись джунгли, чуть выше деревьев торчала скала, на которой шевелилась растительность. Мы опустились ниже, и я увидела, что на самом деле это выводки змей, нашедших единственное солнечное место в окрестностях. В самой чаше вдруг открылся водопад, с громким шумом струился мощный поток, и до нас долетели серебристые брызги. Такая красотища!

И тут мы вдруг резко опустились на землю.

— Что? Уже! И где?

Я не находила слов, не видя вокруг ничего, кроме джунглей.

— Прибыли, о не видящая очевидного, — с насмешливой улыбкой наблюдая за моими мечущимися движениями, сообщила джинния.

Я просто пыталась понять, где тут может скрываться храм с двумя рядами колонн, тремя нефами и каменными слонами в полный рост у входа? Так я почему-то представляла себе все индийские храмы, по картинке в одном из учебников.

Мы стали продираться сквозь высокий жесткий кустарник. Коленку я, оказывается, отбила неслабо, а вскоре уткнулась носом в серую скалу.

— Ну и что дальше, скажи «сим-сим» — и откроется потайной вход в пещеру? — как можно язвительней поинтересовалась я.

— Сим-сим, — послушно повторила Акиса, раздвигая кусты чуть левее, там оказалась низкая арка. То есть все-таки можно пройти?

Мы оказались в длинном узком коридоре, стены которого были облицованы глиняными изразцами с каким-то орнаментом.

— Раз уж ты привела меня сюда на экскурсию, так может, хотя бы приличный факел сотворишь, а то ничего же толком не видно. Ты уверена, что этот коридор не забит древними ловушками?

— Ай, тут ты права, дочь Адама, я ведь вижу в темноте и забыла, что люди не обладают этой способностью. Но тут и смотреть нечего, сначала мне надо поговорить с моим старым знакомым, он здесь начальник, в конце коридора его кабинет, освещение тут есть, они просто экономят это, как его, эле-кт-ри-чест-во, потом пойдем в главный зал, там я тебе устрою твою экскурсию, а потом… э-э…

— Что потом? — быстро спросила я, стараясь двигаться, держась за стенку.

Но она вместо ответа нарочито возмущенно воскликнула:

— Не понимаю, почему нас не встречают?!

Прищурясь, я, кажется, разглядела какую-то пыльную дверь, как вдруг она распахнулась, и из яркого света, хлынувшего в коридор, на нас бросилась куча прыгающих лилипутов. Я заорала! Но, оказалось, что это всего лишь обезьяны, похожие на макак, с мордами маленьких уголовников, а я уже подумала про древних Демонов или что храм этот находится при монастыре прыгучих волосатых карликов. Страшно ведь…

— Это священные обезьяны, пинать их нельзя, подруга! Да, самой обидно, когда обрывают бусинки, но приходится терпеть, и приглядывай за сумочкой и карманами.

Я хотела возразить ей, что мне бы и в голову не пришло пнуть маленькую обезьянку даже с таким выражением лица, как у той, что в этот момент схватила меня за руку. Как мило… было бы, если бы она схватила меня через надежные прутья клетки в зоопарке среди солнечного дня, а не в этом жутком месте и не так неожиданно. С визгливым уканьем и дикими жестами обезьяны потащили нас к раскрытой двери незнакомого помещения, из которого лил яркий свет.

— Они дрессированные, наверно, — успокаивала я себя, стараясь отогнать мысль, что они разумны и действуют сейчас по своему тайному усмотрению.

— Священный Хануман ждет вас, сестры, — торжественно раздалось у порога вместе с вылетевшим нам навстречу густым облаком бананового аромата.

Хануман? Это что-то из «Рамаяны», кажется. Видимо, нас ждет костюмированное представление в средневековом стиле. Класс, люблю спектакли!

В комнате, однако, никого не было, кроме нескольких макак в бархатных жилетках, снующих туда-сюда в процессе вытирания пыли и мытья полов, к ним сразу же присоединились и наши сопровождающие.

Само помещение, к моему удивлению, было обставлено в стиле хай-тек: хромированный металл, белый пластик и стекло. Блестящие металлические трубопроводы по стенам, в изголовье огромный стол со стеклянной столешницей и стальными ножками, за ним огромное кресло, сделанное из извивающихся металлических шлангов, по обеим сторонам стола стулья, спинки которых переплетены такими же серебристыми спиралями. На стене картина без рамки, полотно расчерчено на серо-голубые прямоугольники, ламинатный пол под сосну, люминесцентные лампы, блок сплит-системы. Рядом со столом непонятная громоздкая инсталляция из алюминиевой проволоки и консервных банок.

Из-за стеклоблоков вышло непостижимое существо, одетое по-европейски и очень стильно, в тонкой белоснежной рубашке с расстегнутой верхней пуговкой, открывающей волосатую грудь и идеально сидящем черном костюме от Кардена. Особенно бросились в глаза начищенные до блеска ботинки и черные лайковые перчатки, когда оно потянулось почесаться.

— Вижу, вас заинтересовала скульптура, изображающая возлюбленного моего господина Раму в тот Момент, когда он убивает Равану, царя демонов! Между прочим, вот эта банка из-под анчоусов с зазубренными краями и есть злобный и жестокий демон, — произнесло существо мужским голосом, шаловливо мне подмигивая.

— Довольно мило, хотя и очень трудно угадать Раму в изогнутом куске проволоки. Правда, я бы его и по Фотографии не узнала, к сожалению, не имею представления, как он выглядел в жизни, — сказала я, с трудом сдерживаясь, чтобы не зевнуть. Все-таки всю ночь не спали с этой дорогой, а авангард всегда меня утомлял.

— Буду счастлив ввести вас в экспресс-курс современного индийского искусства, — с готовностью предложила обезьяна, заглядывая мне в глаза. В ее взгляде одновременно читались нахальство и сильная заинтересованность.

То, что это обезьяна, я начала подозревать, едва она вошла в комнату, но идеальная осанка и фигура сбили меня с толку. То есть лицо, манеры, руки — обезьяньи, но в целом силуэт Дэвида Бэкхема. То есть, скорее всего, это была обезьяна с фигурой человека, хотя, судя по перчаткам и груди, с природным волосяным покровом она боролась безуспешно.

— Божественный Рама так прекрасен, что хочется восхвалять и наслаждаться его созерцанием бесконечно! Но мне повезло, я смог пару раз ему реально помочь. «О прекрасный Хануман, возлюбленный друг мой, я твой вечный должник и искренне, всем сердцем к тебе привязан. Меня уже и жена к тебе ревнует. Давай выпьем, что ли, зеленого чаю, приятель, пока она не пришла!» — помнится, повторял он мне чуть не каждый день.

Чувствуя, что спина деревенеет, я слегка попятилась. Дико разговаривать с обезьяной, обладающей фигурой мужчины-фотомодели, с манерами и речами сектантского проповедника и одетой от кутюр. Ощущение, что ты на грани помешательства…

— Как интересно, правда-правда… Извините, я сейчас кое-что уточню у подруги, между нами, девочками…

Обезьяна насмешливо улыбнулась, кивнула и отвернулась.

— Акиса, что происходит? Зачем ты меня притащила к человекообразной обезьяне, надеюсь, не для того, чтобы сосватать? — яростно зашептала я на ухо джиннии, которая так и стояла, склонившись, у двери с того момента, как появился хозяин комнаты.