— От каждого по возможностям. — хмыкнул я. — Тогда и каждому по его возможностям. Нет тут никакого равенства, и не должно быть.

— Вот как? Может и так. Хочешь армией командовать? Нет же. По глазам вижу. Нельзя тебе бойцов доверять — они тебя только тормозить будут. — жестко проговорил Орлов. — Полная свобода действий, полное обеспечение всем необходимым, максимально невыполнимые задачи — устроит?

— Вполне, если ваши придурки не будут пробовать брать меня в плен и сажать в клетку как зверя. — подумав сказал я. — К слову, мне за это еще никто извинения не принес.

— Выдохнул? — снова криво улыбнулся генерал, а потом резко посерьезнел и я не поверил своим глазам — он поклонился! — Я прошу прощения за своих подчиненных, они выполняли мой приказ. Надеюсь тебя, сынок, устроит мое извинение?

— Да. — чуть замявшись проговорил я. — Пожалуй да.

— Ну хорошо. Тогда сдай оружие и броню, а потом не забудь зайти в госпиталь и принести извинения покалеченному. И надейся, что он тебя тоже простит, ведь в отличие от тебя — у него сломано три ребра. — сказал генерал Орлов, сверкнув глазами. — Полчаса, на то, чтобы привести себя в порядок и оправится. Потом — в штаб. Отныне ты командир специального тактического отряда Миротворец. И единственный его боец. Вопросы?

— Нет вопросов. — коротко ответил я.

— Тогда поздравляю с назначением, командир. Подчиняться будешь лично мне, или генштабу. Нарушишь субординацию при посторонних — будешь отвечать по уставу. — криво усмехнулся Орлов. — Майор, посодействуйте капитану.

— Так точно. — коротко ответил Михаил. — Исполню.

— Отлично. Больше меня не дергать. — кивнв нам генерал уже собрался уйти, когда я его окрикнул.

— Товарищ генерал, а что на счет проходов в другие поселения? Разве они вам не нужны? — спросил я, глядя на горящие иероглифы. — Дело одной минуты.

— Нет, капитан. Проходы нам не только не нужны, они вредны. — ответил Орлов, не оборачиваясь. — Все подробности вам дадут в штабе. Свободны.

— И что это было? — спросил я, стоило генералу покинуть зал.

— Амнистия, вместе с признанием заслуг. — хлопнув меня по плечу, с облегчением ответил Михаил. — Он мужик более чем нормальный. Кукухой немного едет, но тут сам понимаешь, на его долю свалилось не меньше, чем на нашу, только он обычный человек.

— Так себе оправдание. — заметил я.

— Не за что тут оправдываться. — сказал Михаил. — Орлов человек крайне требовательный, но сам делает все то же, чего ждет от других. В первый же день отправил всех штабистов на передовую. После, тех кто выжил, вернул к себе и с пристрастием расспросил об ощущениях. Те, кто не проникся — снова ушли в рейд.

— И сколько выжило? — на всякий случай уточнил я.

— Меньше трети. Из них еще половина сломалась и перестала соображать так хорошо, как до бойни. Но вот оставшиеся не только с лихвой заменили всех отсутствующих, но еще и прониклись его идеями. — ответил боксер, подводя меня к охранникам на входе. — Так что у нас теперь самый лояльный к рядовым штаб. Понимают, что за любой косяк снова могут оказаться на передовой. Сдай броню и снаряжение.

— Что, здесь? — на всякий случай уточнил я. — Ну вы сами, конечно, попросили…

— Нет-нет, стоп, я понял в чем проблема. — вовремя спохватился Михаил. — Только оружие! Снаряжение можно потом, на склад отдать. Его же все равно требуется починить, верно? Да и новое выдадут.

— Сомневаюсь. — покачав головой сказал я, а затем начал выкладывать все что было в загашнике. Огнемет, четыре ружья разных систем, боеприпасы, карабин, гранаты и патроны… в начале спокойно стоящие бойцы через минуту уже таращили глаза от обилия вооружения, хотя кое-что я всё-таки оставил в загашнике.

— Двуручный меч? Я видел, как ты его применял. — на всякий случай напомнил Михаил. — Тоже оружие, сам понимаешь.

— Нет, это способность. — не моргнув глазом соврал я. — Как и кинжал-хлыст. Артефакты, привязанные к моей душе.

— Ладно-ладно, как скажешь. — подняв руки проговорил Михаил. — Все? Идем, до госпиталя надо еще добраться. Раз генерал сказал попросить прощения, значит придется это сделать и быстро.

— Давай руку, ускоримся. — предложил я, и товарищ, секунду по сомневавшись, протянул ладонь. — Куда надо?

— Для начала — вниз. Там не полное покрытие подавителей. — ответил Михаил, указав через окно во двор. О чем он говорит я понял достаточно быстро — стоило навести взгляд на желаемую точку, как иконка телепорта отключалась. Собственно, только в двух-трех места он еще работал и это не мало напрягало. И все же я нашел куда прыгнуть.

— Куда дальше? — спросил я, когда мы материализовались в полуметре над землей и оба успешно приземлились на бетонную площадь.

— Лазарет на первом этаже, но тут лучше ножками. — прокомментировал боксер, и судя по скрестившимся на нас взглядам нескольких десятков автоматчиков на стенах и вышках — был совершенно прав. Нечего людей лишний раз бесить, особенно когда все и так нервные. Помахав дозорным, мы пошли своей дорогой.

— Слушай, я еще в вертолете хотел спросить, что за фигня происходит? — указав на занимающихся с щитами и топорами на плацу спросил я. — У них что, у всех артефактное оружие, усиленное Наставником?

— Да нет, обычные топоры. И щиты из дерева и жести. — оглянувшись ответил Михаил. — Тут, понимаешь, проблемы пришли откуда не ждали. Наша пирамидка закуклилась после термоядерного удара по Голоду, и на вопросы больше не отвечает. А боеприпасы имеют свойство заканчиваться и слишком быстро. К счастью, нашлось несколько сумасшедших, изучавших фехтование, так что теперь они усиленно готовят наших бойцов. В четыре смены.

— Но это же чистой воды безумие. — заметил я. — Ни один человек не справится с обычным волколаком обладающим регенерацией или ящером, уходящим в невидимость. Да что там, даже против черепашек — без вариантов.

— Как ты заговорил. Обычный волколак. — хмыкнул Михаил, по-новому взглянув на меня. — Для этого по всей территории крепости стоят промышленные подавители, способные кастрировать способности на расстоянии до ста метров. А без способностей — тварей можно и обычным оружием покрошить.

— Сомневаюсь. — покачал я головой, вспомнив сражение против Саиди, когда мы оба бились в поле его подавителя. Скорость вампира совершенно не упала, а значит и с остальными могут возникнуть такие-же проблемы. Другое дело что бить топором по макушке тех, кто пытается забраться на стену, куда проще чем сражаться в лоб.

— А что со Степаном? Наш гениальный профессор все еще в действии? — спросил я, когда мы проходили мимо одного из стационарных подавителей — здоровенной дуры на треноге, больше всего напоминающей порочное дитя прожектора и спутниковой антенны.

— Творит, как видишь. — хмыкнул Михаил, перехватив мой взгляд. — Да только его возможности по сравнению с пирамидой — ничтожны. Нет, он наша звезда, собирает из мусора и проводов такое, что просто диву даешься. Запустил термоядерный реактор в подвальных помещениях, обеспечив весь комплекс запасом энергии. Но… свинец в золото не превращает, мертвых не поднимает…

— Ясно. — кивнул я, представляя примерный объем работы, свалившийся на Степана.

Спустя всего минуту мы уже вошли в лазарет, и вот тут я с трудом сдержался чтобы не выругаться. Просторное помещение было полностью заставлено кроватями. При этом видно, что тащили их откуда придется, лишь бы раненым было на чем лежать. Металлические кушетки сменялись раскладывающимися креслами, а на двуспальных кроватях умещалось по трое. И все равно — мест не хватало.

Некоторые больничные места отгораживались шторками, натянутыми на бельевую веревку. Другие стояли в общем проходе. Раненные спали даже при ярко бьющем в глаза свете. Некоторые стонали во сне, или едва сдерживались, провожая нас глазами. Безрукие и безногие, которым хватило бы одного флакона зелья от Заи.

— Какого черта вы здесь забыли? — преградила нам дорогу медсестра в белом халате. — У нас тут не проходной двор и не смотрины!