— С чего вдруг Никто стала такой добренькой? — подозрения закрались и в Дианину душу. — Насколько мне известно, Удальцов забрал весь алкоголь к себе в комнату, то-есть, получается, она стащила всё это у своего дяди. Подвергать себя такой опасности ради нас? Нет, здесь явно какой-то подвох!

— Согласен, выглядит всё очень странно, — пробормотал Серёга и потрепал волосы, — но я не вижу повода, чтобы отказываться от выпивки. Насильно заставлять никого не будем. Не хотите — не пейте.

Ребята немного поворчали, подумали каждый про себя, но взяли стаканы. Гордеев вмиг оживился и стал разливать девочкам вино. Парни со своей «минералкой» вполне разобрались сами. Один я стоял в стороне, пока меня не заметил Серёга. Я ответил на его немой вопрос.

— Может, позовём её к нам? Она ведь сделала это ради вас, неужели она не заслуживает хоть одного спокойного вечера?

— Заслуживает, — откликнулась Маша и сделала очередной глоток, после чего блаженно улыбнулась, смакуя вино, — поэтому пусть идёт к себе в комнату, там ей уж точно спокойно будет. Зачем она нам здесь?

— Права Машка, мы не продажные люди, — Игорь был в своём репертуаре и так же сильно меня раздражал. — Если она принесла нам нашу выпивку, это не значит, что мы должны ей всё простить и сидеть с ней, как в кругу друзей.

Да уж, поступил я глупо и необдуманно. А на что я вообще рассчитывал? Что они и впрямь впустят Веронику на свой праздник и позволят ей быть с ними? Идиот самонадеянный! Настроение испортилось. Комната постепенно наполнялась неприятным запахом алкоголя и смешком, который больше напоминал крики гиен. Я выскользнул за дверь, но, похоже, моё бегство осталось никем не замечено. Вероника сидела в коридоре прямо на полу, прислонившись спиной к стене. Вид у неё был странный, но я к этому стал уже привыкать. Хлипкая дверь не могла сделать тайну из нашего разговора, Вероника слышала всё, что говорили о ней пару минут назад её одноклассники. Слышала, но продолжала сидеть.

Больше книг на сайте — Knigolub.net

— Тебя выгнали? — продолжая гипнотизировать взглядом противоположную стену, спросила она.

— Сам ушёл, — я опустился на колени и сел рядом с ней.

Под таким углом зрения коридор казался практически бесконечным, а потолки неимоверно высокими. Тишиной тут и не пахло, голоса из комнаты раздавались всё чаще, а смех перестал быть тихим и сдержанным, но всё равно чувство умиротворения и спокойствия поселилось во мне. В холле жёлтым светом горела лампа, но сюда свет не попадал, коридор был окутан мягким полумраком. Ещё чуть-чуть, и я бы так и уснул, положив свою голову Веронике на плечо, но она вдруг зашевелилась и поднялась с пола.

— Пойдём, — голос её звучал увереннее, чем тогда.

— Куда?

— А не всё ли равно?

Действительно, какая разница, куда идти? Главное, ведь, с кем. Я тоже встал и последовал за Никой. Остановились мы у её комнаты, Вероника зашла туда и вынесла большой клетчатый плед, а ещё прихватила пару подушек. В голову мою одна за другой поползли всякие противоречивые мысли. То, что у Вероники был какой-то план, я не сомневался, но задавать вопросов не стал, а просто пошёл за ней. Тихонько мы с ней прошли до холла и выбежали на улицу. Несмотря на тёплые вещи, холод я почувствовал сразу и обрадовался, что Вероника взяла с собой плед. Мы обошли здание по кругу и дошли до пожарной лестницы, которая вела на крышу. Когда Вероника спихнула мне обе подушки и уверенно полезла наверх, я понял, что она задумала. Мне захотелось обнять её крепко-крепко, потому что она угадала мою давнюю мечту. Я скорее полез за ней следом и, чуть было не уронив все вещи, взобрался на крышу.

Вид невероятный. Ночь была лунная и ясная, а потому всё пространство было видно, как на ладони. Я скинул подушки на пол и подошёл ближе к краю. Огромные деревья, проходя мимо которых, чувствуешь себя ничтожно маленьким, теперь были наравне с нами. Куда ни глянь — всюду лес, а мы будто находимся на маленьком островке в огромном океане деревьев. Озеро оказалось куда больше, чем я себе представлял, и тоже поражало своей красотой. Удивительно, как меняется мир, стоит тебе только взглянуть на него под другим углом. Я вовремя спохватился и вспомнил о Веронике, которая времени зря не теряла и уже давно приготовила постель.

— Я хотела придти сюда сама, но подумала, что и тебе здесь должно понравиться.

Я подошёл к ней, и мы легли, укрывшись пледом. Стало заметно теплее, только вот я не был до конца уверен, от пледа мне тепло, или от того, что Ника рядом. Звёзд на небе было не счесть, и все они неимоверно-ярко светили. Казалось, руку протяни — и сумеешь непременно достать одну, или даже две. Фантастика просто! Космос стал будто бы на шаг ближе ко мне.

— Удивительно, — только и смог вымолвить я, глядя на небо. Ника улыбнулась и придвинулась ближе ко мне. Внутри всё замерло, а лёгкие перехватило от неожиданности.

— Так теплее, — говорила она легко, и меня это успокоило, я вернулся к созерцанию неба. Мы долго молчали, разглядывая звёзды, пока Вероника не заговорила вновь. — Я знаю, о чём с тобой сегодня разговаривал дядя. Он и со мной говорил об этом. Лёша, не злись на него, он не хотел тебя обидеть.

— Не хотел обидеть и назвал лицемером, — я зло усмехнулся и тяжело выдохнул. Пар, как из печной трубы, повалил из носа и быстро растворился. — Если он знает, что тебе здесь плохо, то почему не может перевести тебя в другую школу, или вовсе увезти отсюда подальше?

— Потому что я не хочу, — её ответ поверг меня в шок. Я и слова сказать не мог в противовес. — Другие школы у нас есть, вот только смысл переходить на новое место, если результат будет тем же? Одноклассники постарались и отрезали мне все пути к бегству. Куда бы я не ушла, везде меня будет ждать одна и та же картина. От своих, по крайней мере, знаешь, чего ожидать. Уехать тоже не могу, я ведь с дядей живу. У него здесь работа, дом, семья и я — вечно прибавляющее проблем тело.

Вероника замолчала и сглотнула подступившую к горлу горечь. Она не хотела показывать мне свои слёзы, поэтому как можно скорее вытерла глаза ладонями и заговорила, через силу улыбаясь.

— Мне осталось продержаться здесь один год. Потом родители обещали меня забрать к себе и перевести в колледж. Я пока не определилась с профессией и экзаменами, у меня, если честно, вообще смутные представления о дальнейшей жизни.

— Ника, всё хорошо будет, слышишь, — я взял её за руку и повернул голову. Мы лежали, взявшись за руки, и смотрели друг на друга. Что-то странное происходило со мной в эти минуты. Плачущая девчонка, вся избитая и покалеченная, затравленная и униженная, виделась меня самым прекрасным существом на свете. Моим главным желанием было, чтобы она перестала страдать. Раз и навсегда. — Только не плачь больше, пожалуйста.

Я лежал и смотрел на Нику, как она понемногу успокаивается и засыпает. А вот мне не спалось совсем. В какой момент человек ставит счастье другого превыше своих интересов? Что-то переменилось во мне этой ночью, но тогда, ещё лёжа на крыше, я не мог понять, что со мной произошло. Мне казалось это каким-то помешательством, проявлением маниакальных симптомов и бог ещё знает чем. Луна заканчивала своё путешествии по небу, которое уже начало светлеть. Занимался тихий рассвет, и по земле стелился туман. Ужасно не хотелось будить Веронику, но нужно было идти в корпус, пока нас кто-нибудь не увидел. Сон у неё был очень чуткий, стоило мне легонько прикоснуться к её плечу, как она тут же открыла глаза и растерянно посмотрела на меня.

— Уже утро? — спросила она, потирая глаза. Сделав над собой усилие, она встала.

— Нам нужно вернуться в корпус, пока никто не заметил, что нас всю ночь не было, — я пытался говорить серьёзно, но глядя на Веронику, не мог не улыбаться. Зато она была как всегда собрана и, кажется, не обращала на меня никакого внимания. Она, думая о своём, молча сложила плед, вручила его мне и пошла к лестнице. Когда Вероника спустилась вниз, я скинул ей наши вещи и поспешил к ней. В лагере было тихо, но это и не удивительно, рань такая. Я собирался проводить Веронику до её комнаты, но она вдруг остановилась у моей.