Можете начинать хихикать и крутить пальцем у виска. Но мне очень нужно было хоть немного стать ближе к ней. Я переставал понимать себя, и от этого становилось как-то тревожно. Своей скрытностью Ника просто не оставляла шансов. Девочка, сама того не желая, с каждым днём заставляла меня думать о ней чаще. Когда человек с тобой не общается, начинаешь писать ему письма, которые никогда не решаешься отправить. Но я продолжал ей писать, размышляя о том, какая тайна кроется в её тихой задумчивости, надеясь когда-нибудь достучаться до сердца.

— Лёха, вот скажи мне, ты больной? — Толик, между тем, ни на шутку разгорячился и начал трясти тетрадью перед моим лицом. — Какого чёрта ты тут исписал почти пол тетради про Никто?!

— Вообще-то, у неё имя есть, — я попытался оправдаться, но мои слова не были услышаны. Глупо ехать на велосипеде против самосвала.

— Даже не начинай! Я тебе уже миллион раз говорил не общаться с ней, но если тебе плевать на свою жизнь, то пожалуйста!

— Ну, Гордость, успокойся, я просто с ней общаюсь вне школы. От этого никому плохо не будет. При всём желании она не сможет выкинуть меня из окна, тебе не о чем беспокоиться.

Моя попытка пошутить была воспринята Гордеевым довольно холодно, он только жалко покачал головой и надулся ещё больше. Я вздохнул, сел подле него на пол и продолжил уже серьёзно.

— Я хочу тебя попросить, не говори никому, что я дружу с ней.

— Идиот несчастный, — процедил он. На его языке это означало согласие.

Мне будто сделалось легче. Настроение заметно улучшилось, я уже стал отвыкать от этого чувства. Мы посидели с Толькой ещё где-то час, играя в игры на компе, а потом он засобирался домой, сославшись на покойничков, которые уже заждались его на кладбище. Проводив его до двери, мне стало опять грустно. До понедельника я остаюсь один в этом сумасшедшем доме.

Какая-то необъяснимая радость охватила меня. Воздух был чист и свеж. Из-за ночного заморозка на улице довольно похолодало, хотя ленивое солнце уже почти взобралось на синеющее небо. После выходных я шёл в школу, как на праздник. Нет, честно, я был очень рад, наконец, сбежать хоть куда-нибудь. До уроков ещё пол часа, а я уже появился на школьном дворе.

В школу заходить не хотелось, поэтому я решил прогуляться перед уроками и дойти до школьного стадиона. Асфальтированная круговая площадка с зелёненьким газоном в центе, ржавые футбольные ворота с продырявленной сеткой, турники, да бетонный помост, где обычно сидят зрители — вот и всё, что там было. Поле огорожено забором, а сразу же за ним сплошной стеной стоят серые трёхэтажки. Мне кажется, жителям этих домов очень везёт. Однажды я заметил, что один пожилой мужичок каждое утро выходит на балкон, садится на стульчик и, попивая чай, наблюдает за нашими тренировками на физ-ре. По вечерам таких зрителей становится больше. Уставшие люди, придя с работы, выходят на балконы и до самой темноты смотрят, как внизу гоняют мяч старшеклассники, готовясь к соревнованиям. Вот и сегодня, на балконе уже сидел знакомый мне дедок, он читал газету, мерно покачиваясь в кресле-качалке.

Найти пятерых взрослых парней на пустом стадионе было довольно простой задачкой. Все они сидели у турников, и я направился к ним. Валера и Дима висели на перекладинах и спорили, кто из них больше подтянется. Спортсмены, что с них взять? Серёга и Игорь сидели на больших вкопанных в землю колёсах от КамАЗа и разговаривали, а Толик списывал у Артёма домашку по алгебре. Сам Тёма сидел на высоком заборе и следил за каждым, кто входил на территорию школы. Парни были рады меня видеть, Димка был рад настолько, что чуть не грохнулся с турника, но успел зацепиться ногами за перекладину и повис вниз головой. Впрочем, ничего удивительного.

— Почему тут сидите? — поинтересовался я и присел на свободное колесо. — Обычно, вы все ещё дома в это время.

— А мы сейчас концерт давать будет, — пояснил Серёга и крикнул заскучавшему на заборе Артёму: — ну, что там, Кузя?

— Шухер! Идёт, идёт! — радостно закричал в ответ рыжий и спрыгнул с забора.

Парни побросали свои дела, Валерка и Димка слезли с турников, второй как всегда эпично грохнулся на песок, но этого никто не заметил. Толик схватил меня за руку и сказал повторять за всеми. Я ничего не понял, но сопротивляться не стал. Мы вышли на газон поближе к школе, встали кружком и сели на колени. Серёга сложил руки на уровне груди, как это делают все молящиеся и вскинул голову вверх. Мы всё сделали так же, как он, и стали ждать. На стадион вошла девушка, я сразу узнал её, это была Ника. Она шла и постоянно озиралась. Заметив нас, она на пару секунд замерла, а после продолжила идти вперёд. До меня начинало понемногу доходить суть происходящего. Чтобы попасть в школу ей нужно было пройти мимо нас, а парни, судя по всему, приготовили для неё какую-то засаду. Так и было, как только Вероника подошла к нам довольно близко, парни запели песню на мотив «Happy birthday».

— Happy birthday, Яна,

Поздравляем любя!

Ты прости нас, что убила

Вероника тебя!

Берг под громкий смех и свист, бросилась бежать со стадиона. Парни мигом достали и карманов припасённые заранее маленькие камешки и стали бросать их Нике в спину. Когда Вероника скрылась за спасительной дверью школы, мои одноклассники решили, что нам тоже пора идти на уроки.

— А что это было? — спросил я, когда мы всей бандой зашагали по асфальтированной дорожке стадиона.

— Мы хор мстителей Яны, — в голос ответили Серёга и Толик, — каждый день рождения Яны мы поджидаем Никто и весь день поём ей эту песню. Круто придумано?

— Да, — протянул я и опустил голову. Настроение у меня стразу же испортилось. Пока мы пели, я успел взглянуть на Нику, она заплакала, увидев, что я с парнями, что я против неё. Опять подставился перед ней.

На протяжении всего дня Вероника слышала эту песенку, весь день её сегодня гоняли, и нигде не было ей покоя. На большой перемене, когда она решилась сходить в столовую, где появляется очень редко, её ждала ещё одна засада, но уже от девичьей половины класса. Это было похоже на захват опасного преступника. Девчонки, не умеющие драться, такие как Юля и Маша, перекрыли этаж и смотрели, чтобы вдруг не появились учителя, которые могли испортить весь план. Зная, что Ника всегда выжидает какое-то время в кабинете и выходит самой последней, девочки воспользовались этим и подкараулили её прямо там. Катя, Диана и Саша схватили Веронику, и потащили её в женский туалет. Там их уже дожидалась Наташа, которая знала толк в драках, а потому и была предводителем всей операции.

Двери захлопнулись, Берг швырнули на мокрый пол туалета. Ника сразу же вскочила и попыталась убежать, но путь к выход проходил через узкий коридорчик, который надёжно закрыли собой Диана и Саша, Катя отстранёно стояла у двери. Наташа возвышалась над всеми и сидела на высоченном подоконнике. Улыбаясь лисой, она спрыгнула на пол и медленно подошла к Веронике.

— Хорошая у нас вечеринка, правда? И повод такой замечательный, только чего-то ты, Никто, совсем невесёлая, — Наташа замолчала и хлестанула Нику по лицу, отчего та упала на колени. — Ну же, Никто, не будь совсем пропащей тварью, улыбнись, сегодня ведь день рождения твоей лучшей подруги.

Снова хлёсткий удар, но уже по другой щеке. Ника опустила голову, боясь глядеть на одноклассницу. Это Наташу разозлило.

— Не смей прятать свои паршивые глаза, — Саша, стоявшая за спиной у Ники, резко потянула её за волосы, насильно поднимая ей голову.

— Так то лучше, — довольно кивнула Наташа. — Сколько там до начала урока осталась?

— Десять минут, думаю, уложиться должны.

— Конечно должны, а Дианка ещё и накраситься успеет, — Ермакова посмеялась, привычным жестом поправила свои волосы и вновь вернулась к своей пленнице. — Итак, что же нам с тобой делать? Может, помыть твои патлы в унитазе? После этого они в сто раз чище будут, чем сейчас. Или раздеть догола, а одежду разбросать по всей школе? Нет, скучно всё это, да и не люблю я повторяться. Эх, придётся ограничится обычным мордобоем. Катька, следи за дверью, чтобы никто не вошёл. Эй, а где она? Вот же дура, даже на стрёме постоять не может!