— Так, значит, я имею сына, — не слушая ее излияний, довольно произнес Бугор.

— По природе — да, но если ты его признаешь в загсе, то он и юридически станет твоим сыном.

— Что я, дурак — от своей крови отказываться? — заверил он ее. — Так что, ты говоришь, мне надо сделать, чтобы он официально стал моим сыном?

— Пойти вместе со мной в загс, где мы оба напишем заявление, что ты признаешь Юрия своим сыном, а я укажу, что ты его отец. Там запишут твою фамилию, и все встанет на свое место, у Юрия наконец-то появится законный и настоящий отец.

— Ну а ты что хочешь себе от моего признания Юрия сыном?

— Мне ничего не надо. Та любовь, что была у меня к тебе, перегорела. Я работаю на винзаводе, потихоньку ворую и торгую спиртом — этим и живу. Запросы мои скромные.

— Ну а как насчет мужиков, гуляешь?

— Рада бы в рай, да грехи не пускают. Сейчас много молодых профур, что передком и задком крутят, ими можно пруд прудить. Где уж нам, старухам, с ними конкурировать, с прогнившими селедками?

Бугру стало жалко, в общем-то, небезразличную ему женщину. Вместе с ней ему стало жалко и себя. Вся здоровая жизнь и у него прошла не так, как бы ему хотелось. Сейчас, достигнув материального благополучия, он в силу своего физического состояния уже не мог пользоваться всеми благами, которыми хотелось. Теперь он просто доживал отпущенный ему природой век. Поняв, что короткой беседы у них не получилось и ему еще о многом придется поговорить с Зайчиком, Бугор сказал:

— Знаешь, Катюша, сваргань-ка нам что-нибудь на стол. Посидим, поговорим, молодость вспомним.

— Ты же спешил, — понимающе улыбнулась она.

— А тебе надо обязательно подколоть, — беззлобно огрызнулся он.

Екатерина Викторовна быстро, на скорую руку сервировала стол, в основном из продуктов, принесенных Бугром.

Бугор пил шампанское из маленькой рюмки, чтобы только поддержать компанию. Екатерина от шампанского отказалась, предпочла ему водку, которую пила из стограммового стаканчика. Довольная, что смогла разрешить сложную проблему в отношении сына, она после третьей «дозы» наконец-то поинтересовалась у Бугра:

— Ваня, а почему ты ничего не говоришь о себе, о своей семейной жизни?

— А чего о ней говорить? — поморщившись, недовольно пробурчал он. — Так и не успел жениться, живу один как перст.

— Ты такой охочий был до нашего пола — и вдруг такие пряники. Или у тебя как в поговорке: «Не наливают выпить, так и не хочется». Бабы нет — и не тянет?

— Получается так, — уклончиво ответил Бугор, чье мужское самолюбие было задето. Рисоваться и фантазировать о своих мужских подвигах он перед бывшей любовницей не пожелал.

— По моим подсчетам, тебе, Иван, где-то пятьдесят три года. Не такой уж большой возраст для мужчины. Ты рано списал себя из жеребячьего стада…

Бугор смущенно слушал рассуждения Зайчика, не перебивая ее, ничего не опровергая и не утверждая.

— …Если сейчас у тебя не получается с бабами, то в том не твоя вина, а тех шаболд, которые не захотели или не смогли тебя разбудить и расшатать. Если не будешь возражать, то я могу сейчас все доказать на практике…

«Я много раз пытался реабилитировать себя как мужчина, но все попытки оказались бесполезными», — недовольно подумал он, не желая еще раз «экспериментировать». Но Екатерина так энергично взялась за претворение своей мысли в жизнь, что он решил — теперь уже окончательно — последний раз пойти на уговор женщины.

Быстро разобрав постель и так же быстро раздевшись, Зайчик подождала, когда Бугор ляжет, и опытным взглядом лечащего врача окинула его фигуру. По-видимому, результат наблюдения ее удовлетворил. Сев ему на ноги верхом, она приступила к своему «колдовству»: говорила ему нежные слова, просила расслабиться и думать только о ней, убеждала тихим нежным голосом, что он здоровый и сильный мужчина, находила руками и губами его эрогенные точки, твердила, что он для нее самый любимый. По расслабившемуся лицу Бугра, а потом и по его «барометру» она скоро убедилась, что ее старания не пропали даром.

Слушая гипнотизирующие слова Зайчика и глядя на нее, Бугор видел перед собой не зрелую женщину, прошедшую через Крым, Рим и медные трубы, а восемнадцатилетнюю девушку, которая, распустившись благоуханным цветком, позволила взять из себя чудодейственный нектар. Несмотря на то, что со дня их последней встречи прошло двадцать семь лет, она ему сейчас была знакома до последней родинки на ягодице, до каждого изгиба фигуры.

Прошлое влечение к Зайчику, тонкий ее подход к нему пробудили у Бугра дремавшую в нем три последних года энергию, которая теперь насладила уже зрелую и опытную женщину.

— А говорил, что я глупая. Оказывается, ты сам не умнее меня, — довольная результатом «колдовства», самодовольно заявила Зайчик.

Благодарный ей за свое излечение, Бугор благоразумно промолчал…

Вместо нескольких минут телохранителям Бугра пришлось прождать его у дома Зайчика несколько часов, прежде чем они дождались прихода своего пахана со свидания.

Чтобы увериться в себе, в своей мужской силе, Бугор стал частым посетителем квартиры Зайчика, восстановив свои прежние отношения с ней.

Бугор пригласил на обед директора завода «Винпром» Безуглова Николая Ивановича, пользующегося особым его расположением, но не освобожденного от ежемесячной дани. Последний факт спасал Безуглова от преследования, угроз и посягательств со стороны других уголовников. Хочешь или не хочешь, но с существованием рэкета Безуглову приходилось считаться, а поэтому отказать во встрече самому Бугру он никак не мог. Он даже был доволен, что удосужился такого свидания. Ему было интересно побывать в логове главаря банды, перед которым он себя ни в чем виновным не считал, а поэтому ничего плохого от такого свидания не ждал…

Телохранители Бугра проводили Безуглова в дом и поднялись с ним на второй этаж. Там их в коляске встретил с приветливой улыбкой Бугор. Отпустив телохранителей, он пригласил Безуглова в зал, где их ожидал сервированный стол.

Окинув зал взглядом комиссионного оценщика, гость вынужден был констатировать, что зал его собственного дома обставлен намного беднее, а ведь он считал себя богатым человеком и ни в чем себе не отказывал. Напрашивался вывод, что Бугор значительно богаче его. Зал его дома больше походил на антикварную лавку, чем на обычную комнату.

После обмена любезностями Бугор порекомендовал гостю, указав на стол:

— Без церемоний угощайся всем, что есть на столе, а я тем временем сообщу, чем вызвана наша сегодняшняя встреча.

С тем, что Бугор фамильярно обращался с ним на «ты», Безуглову приходилось мириться, хотя это было ему неприятно.

На столе сред и разной закуски стояли бутылки с коньяком, водкой и шампанским. Безуглов открыл бутылку шампанского, наполнил фужеры — Бугра и свой. Пригубив, приготовился слушать. Хозяин не стал откладывать:

— Я знаю, что твое предприятие не только крупное, но и крепкое в финансовом отношении. В нем есть приличный автопарк, склад ГСМ и заправочная станция…

— Я же не отказываюсь платить тебе дань, так какая необходимость ревизовать мое производство? — прерывая Бугра, недовольно проворчал Безуглов.

— Ты не спеши на меня сердиться, — миролюбиво произнес Бугор. — А постарайся выслушать до конца. С тобой сейчас говорит не только пахан банды, но и директор товарищества с ограниченной ответственностью «Ультимо», — удивил он гостя своим сообщением.

— Что-то название у твоего предприятия очень заковыристое, — заметил Безуглов.

— Это название — пароль для моих высоких покровителей в министерстве. Именно по их просьбе я так назвал его. Я обратился к словарю иностранных слов и установил, что «Ультимо» переводится как «последний рабочий день определенного периода, устанавливаемого в качестве срока исполнения ранее заключенной сделки», — сообщил Бугор, довольный, что получил возможность просветить человека с высшим образованием и показать, что не совсем уж дурак.