Когда пришло время, а это случилось пятьсот лет спустя, и понадобилось конверсировать гигантскую военную машину, созданную Культурой, чтобы разрушить аналогичную структуру Айдаранпев, Подачке внезапно нашлось применение.

Большинство кораблей Культуры было уже списано и демонтировано. Часть оставшихся была полностью разоружена, став транспортом для небольших срочных перебросок различных грузов – пассажиров, например, – в тех редких случаях, когда передачи одной только информации было недостаточно для разрешения проблемы. Через двести лет после воины число летательных аппаратов значительно уменьшилось по сравнению с началом конфликта.

Однако несколько тысяч кораблей (это составляло менее одного процента от первоначального общего числа) сохранялись в резерве, при полном боекомплекте, с Переместителями, боеголовками и прочим – на случае срочной мобилизации. Эта законсервированная военная техника хранилась далеко от Орбиталов – с их повышенной плотностью населения и оживленными городами, далеко от оживленных космических трасс. Только сильными телескопами можно было засечь эти гигантские склады в глухом холодном Космосе. Культура специально выбирала для этой цели особые места: тихие, тайные, укромные, вне проторенных дорог. Места, где еще даже не пахло вездесущим вирусом вселенной – жизнью.

На Подачку пал выбор как на одно из подобных мест.

ОСТ “Нежданные Гости” и флот, сопровождающий корабль, были направлены на свидание с этим холодным темным астероидом. Доставленная на место экспедиция приступила к работе. Сперва в астероиде пробурили множество гигантских шахт, затем в одну из них заложили горный патрон с антивеществом. После взрыва Подачка стала вращаться чуть быстрее. Было создано более сильное поле искусственной гравитации, а орбита новоиспеченной базы чуть отклонилась в сторону от ближайшей звездной системы, в которую иначе входила бы с завидным постоянством – примерно раз в пять с половиной тысяч лет.

Затем на астероиде установили изрядное количество гигантских блоков Переместителя. Корабли сновали по ним, как по лифтам, по одному поступая в гигантские ангары, создаваемые ОСТ – как будто овод откладывал свои личинки под кожу планеты. Впоследствии здесь разместилась военная база – целый музей военной космонавтики. Впрочем, все экспонаты музея были либо глубоко захоронены, либо так тщательно закрыты камуфляжем, что увидеть их можно было, лишь отлетев от астероида на некоторое расстояние. Если бы не одно “но” – отсутствие света. В довершение всего вокруг планеты был размещен целый рой сенсорных, сигнальных и оборонительных устройств. Незваные посетители встретили бы здесь в буквальном смысле слова самый горячий прием.

Когда работа закончилась, и “Нежданные Гости” отчалили, унеся с собой большую часть железа, добытого при бурении шахт. Подачка с виду так и осталась покрытым кратерами астероидом; не изменилась даже ее общая масса. Осколки, выброшенные взрывами в космос, медленно вращались вокруг нее, что позволяло без помех замаскировать аппаратуру, – в облаке осколков притаились дроны-часовые, электронные сторожа.

Присматривал за Подачкой специально разработанный Ум-домосед, который находил приятной жизнь вдали от мирской суеты. В то же время ему всегда было чем заняться – он выступал также и в качестве смотрителя музея военной космонавтики, чем немало гордился.

Корабли Подачки прекрасно сознавали, что их сон может оказаться весьма и весьма долгим и, вполне вероятно, закончиться пробуждением лишь для того, чтобы вступить в смертельную битву. Что ж, они были согласны и на это, хотя, конечно, предпочли бы, чтобы их разбудила добрая весть, например, они могут присоединиться к Сублимации Культуры, поскольку та, наконец, пожелала примкнуть к цивилизациям Предков. Пока же они могли наслаждаться сном в своих темных тоннелях, – военные боги прошлого, хранители мира настоящего и безопасности будущего.

Ум Подачки день за днем бдительно вглядывался и вслушивался в молчаливое пространство космоса, невыразимо довольный, что там ничего не происходит. Таким уж он был устроен, этот Ум Подачки.

Подачка была совершенно безопасным местом, а Джестра Ишмесит любил спокойные места. Настоящий необитаемый остров, далекий от цивилизаций. Джестра Ишмесит всегда стремился к одиночеству. Мало кто знал о существовании этого важного стратегического объекта, и это также вполне устраивало Джестру Ишмесита, поскольку он был странным человеком, о чем знал и сам и с чем давно смирился.

Высокий, нескладный и неловкий, как подросток, – несмотря на свои двести лет, – Джестра всю жизнь чувствовал себя неудачником и изгоем. Он попытался изменить внешний облик (это не помогло), потом попробовал сменить пол (и была очаровательна, ей говорили), потом исколесил полгалактики, нашел совершенно непохожий на другие Орбитал, где чувствовал себя совсем как дома и даже попытался прожить жизнь во сне: там он был русалочьим принцем в водном мире корабля, принцем, сражавшимся с неким злым Умом и, согласно сценарию сновидения, сватался к военной принцессе соседнего клана. Но за что бы он ни брался, он не испытывал ничего, кроме неудобства: быть привлекательным оказалось еще хуже, чем нескладным и неловким, поскольку он чувствовал себя, как будто похитил чужое тело. Перспектива все дальше удаляться от дома также не устраивала его – ему надоело всякий раз объяснять новым соседям, зачем он оставил дом. А жить по сценарию сновидения круглые сутки он считал просто нездоровым: он приходил в ужас, погружаясь в виртуальный мир. Там он казался себе золотой рыбкой в чужом аквариуме. К тому же в конце сновидения, к полному его унижению и досаде, его принцесса оказывалась оскверненной злым Умом.

Он избегал разговоров, не любил смешиваться с толпой, не любил даже думать о других людях. Лучшее, что он мог вообразить – это жизнь на необитаемом острове.

Джестра Ишмесит был тем самым уродом, без которого не бывает ни одной семьи. Он родился от вполне здоровой матери и столь же обычного отца, на самом обыкновенном Орбитале. Но какие-то огрехи в воспитании, а, может быть, странническая жизнь сделали его совершенно неприспособленным к социуму. По крайней мере, к жизни внутри Культуры.

Если при физическом уродстве всегда остается шанс пересадить или отрастить недостающую конечность или посредством пластической операции стать писаным красавцем, то совсем иначе обстоит дело с психикой. Джестра подозревал, что люди рассматривают его почти патологическую робость как еще большее уродство. “Отчего бы ему не полечиться? – интересовались родные и знакомые. – Отчего бы, оставшись самим собой (насколько это возможно), не удалить эту небольшую, но столь неудобную для проживания в социуме странность? Это будет сделано безболезненно, скорее всего, во сне: он даже ничего не вспомнит, когда проснется, и сразу заживет, как все, нормальной жизнью”.

Он привлекал внимание ИИ-стов, дронов, людей и Умов, проявлявших интерес к таким проблемам, – его образ жизни казался им вызывающим! Он уже стал шарахаться от всех – своим участием и самыми разными воздействиями – лаской, вежливым обхождением, грубостью, просто нудными собеседованиями и консультациями, – они чуть было не довели его до неврастении. Тогда он совсем перестал отвечать на вызовы с терминала и стал настоящим отшельником в летнем флигеле родового поместья. А ведь он хотел только одного – остаться тем, кем он был. Но не мог объяснить, почему не хочет “стать лучше”.

В конце концов помощь пришла с его домашнего Орбитала. В один прекрасный день к нему явился дрон из службы Контакта.

Дрон, несмотря на явную деловую хватку, оказался прост в общении, договориться с ним оказалось легче, чем с людьми. Джестре был предложен на выбор список работ, где он мог бы практически не контактировать с людьми. Он выбрал ту, где мог насладиться совершенным одиночеством и оценить издалека преимущества человеческого общения.

К тому же это была чистая синекура: с самого начала ему объяснили, что делать на Подачке, по сути, нечего, ему просто надо находиться там. Чисто символическое присутствие человека среди массы мертвого оружия. И в качестве компаньона – безмолвный Ум, несущий бессменную вахту.