Он обернулся к сублиматичке. Ростом девица была почти с него, личико миловидное, но какое-то пустое, хотя он отдавал себе отчет, что на его оценку могло повлиять предубеждение.

Сублиматики извратили то, что было нормальным, но необязательным для всех видов живых существ в отношении религии. Они верили, что Сублимация – естественный выход для каждого, будь то человек, животное, машина или даже Ум. Все в мире движется к последней трансценденции, к нирване.

Вступавшие в секту Сублиматиков должны были год посвятить миссионерской деятельности, пытаясь привлечь как можно больше неофитов, прежде чем им будет позволено Сублимироваться самим, то есть слиться с одним из групповых сознаний секты для того, чтобы созерцать нереальность. Некоторые дроны, ИИ-сты и Умы, склонявшиеся к преимуществам подобного образа жизни, вняв аргументам сублиматиков, поступали, как и прочие машины в таких случаях, исчезая в направлении ближайшего Суб-Организма, хотя пара-тройка неофитов застревала в предсублимационном состоянии на достаточно долгий срок, чтобы помочь общему делу. Вообще говоря, отношение к культу было, мягко говоря, довольно неоднозначным. В Сублимации видели то, что обычно случается с любым соци-Умом, и усматривали в этом движении скорее смену жизненного стиля, чем форму некого религиозного посвящения.

– Даже не знаю, – замялся Генар, строя из себя этакого подозрительного простака, которого нелегко околпачить. – А во что вы конкретно верите, позвольте спросить?

Сублиматичка посмотрела как-то странно – поверх его головы – на прохожих.

– О'кей, мы верим в силу Сублимации, – сказала она. – Давайте, я расскажу вам об этом подробнее. – Она снова посмотрела на то, что творилось у него за спиной. – Может быть, мы уйдем с дороги, как вы думаете? – И взяла его под локоть, уводя на тротуар.

Генар-Хафун оглянулся. Гигантское животное, на которое он уже обращал внимание – шестиногий пондрозавр – медленно продвигался по улице в сопровождении свиты зевак. Косматый зверь с коричневой шерстью был украшен длинными цветастыми знаменами и лентами. Им управлял разряженный погонщик, который размахивал огненным жезлом. На животном был воздвигнут сверкающий серебристо-черный паланкин. Стеклянные затемненные шоры, издалека похожие на солнечные очки, прикрывали глаза пондрозавру. Его сопровождали пятеро клистрифлеров. Существа с черными бивнями торопливо шлепали лапами по мостовой, пара крепких плечистых охранников с трудом удерживала их на поводках.

Толпа мешала продвижению процессии: пондрозавр остановился и задрал в небо длинную морду, издав негромкий сдавленный рев. Затем привел в порядок свои глазные складки, почесавшись двумя передними конечностями и неодобрительно покачал головой. Толпа зевак расступилась, и громадное животное вместе с эскортом двинулось дальше.

– Да… – произнес Генар-Хафун. – В самом деле, нам лучше убраться с дороги. Давайте-ка, пропустим малыша.

Одним глотком допив “9050-й”, он осмотрелся в поисках, куда определить пустой бокал.

– Пожалуйста, позвольте мне! – “Субли” взяла бокал из его руки с такой осторожностью, словно он был священной реликвией. Генар-Хафун последовал за ней на пешеходную дорожку. Она вела его под руку, медленно продвигаясь сквозь толпу ко входу в секос, возле которого та самая женщина продолжала с ироническим видом беседовать с двумя сублиматиками.

– Вы когда-нибудь раньше слышали о сублимации? – спросила девушка, не отпуская его локоть.

– О, еще бы, – с энтузиазмом отвечал ГенарХафун, не спуская глаз со знакомого лица. Они остановились у входа в секос, вступив в “зону тишины”. Здесь находился невидимый акустический экран, ограждавший несколько метров тротуара от звуков суетного мира. Единственным шумом, проникавшим сюда, было мягкое позвякиванье струн и шорох морского прибоя. Звуки эти исходили, конечно же, из святилища.

– Вы верите, что каждый должен спасти свою задницу, спрятав ее среди прочих задниц, не так ли? – спросил он с невинным видом. Он был всего в нескольких метрах от женщины в черной миниюбке, но поскольку находился в “зоне тишины”, не мог слышать ее голос. Лицо было именно таким, каким он его запомнил: глаза и рот те же самые. Она никогда так не укладывала волосы, но их цвет – воронова крыла – был тот же.

– О, нет! – воскликнула “субли” с ужасно серьезным видом. – Мы верим как раз в то, что от своего тела можно окончательно избавиться и…

Краем глаза он видел, как приближается пондрозавр, окруженный восхищенной толпой. Улыбнувшись сублиматичке – дескать, все, что вы говорите, безумно интересно, он повернулся, чтобы лучше рассмотреть женщину в черной мини-юбке.

Нет, не она. Определенно. Она бы давно узнала его, и моментально бы среагировала. Может, делает вид, что не замечает его? Но она никогда не умела скрывать свои чувства. Ни от кого, а уж тем более – от него. Вот она снова посмотрела в его сторону и быстро отвернулась.

– …высшее выражение нашей квинтэссенциальной, то есть присущей нам, потребности быть чемто выше, чем мы являемся на самом деле…

Он перевел взгляд на сублиматичку, продолжавшую молоть несусветную чушь. Задумчиво наморщив лоб, Генар-Хафун кивнул, изображая глубочайшую заинтересованность.

Между тем пондрозавр замер как вкопанный как раз напротив них. Синтрикат Тира тут же повис над погонщиком, который ввязался с ним в ожесточенную перепалку.

Женщина, делая вид, что с увлечением слушает собеседников, снова стрельнула глазами в его сторону.

Странно. Неужели опять шутки 00? Или это ее двойник? Он слышал, что сотни людей изменили свой облик “под” легендарную Дейэль Гилиан. Со знаменитостями такое случается. Знаменитости порождают двойников, писатели – эпигонов, художники – последователей, первопроходцы – туристов, изменники – предателей, хиппи – безработицу среди парикмахеров, вегетарианцы – поклонников корриды, навоз – мух, повара – гурманов, а женщины – мужчин. Так что ничего необычного в этом нет. Просто ему еще не попадались на глаза двойники космического капитана Дейэль Гилиан. И если эта персона из разряда таких “подарков” – то ему надо быть настороже…

– …личные амбиции или желание стать лучше или обеспечить условия для собственных детей – всего лишь бледное отражение в сравнении с последней трансценденцией Сублимации, с тем, что она предлагает. Ибо, как начертано…

Генар-Хафун осторожно похлопал девушку по плечу.

– Вы убедили меня, – произнес он почти драматическим шепотом. – Простите, можно я на минутку?

Он подошел к двойнику Дейэль Гилиан. Она повернула голову и приветливо улыбнулась.

– Извините, – сказал он, – мне кажется, что мы с вами где-то встречались.

Немного смущенная улыбка показывала, что он отдает себе отчет в тривиальности фразы, знаменующей начало случайного знакомства, а также в том, что ни ему, ни ей глубоко неинтересны словоизлияния сублиматиков.

Ответом был учтивый кивок:

– Думаю, что нет. – Голос у нее бы высокий, не такой, как у Дейэль, к тому же с ярко выраженным акцентом. – Я бы не могла вас не запомнить.

– Вот как? – усмехнулся он.

Женщина прищурилась, рассматривая его.

– А вы не местный житель? – спросила она.

– Нет, я из других мест. Просто путешественник, – ответил Генар.

Вспыхнувший факелом бомбардировщик пронесся у них над головами и упал за зданием Сублимации. Тем временем спор вокруг пондрозавра накалялся: животное уже внимательно поглядывало на Синтриката, и погонщик встал во весь рост на его шее, указывая своим жезлом на мрачную колючку, выделявшуюся на хребте.

– Но я уже бывал в этих краях, – поспешил добавить Генар-Хафун. – И, вероятно, мы где-то сталкивались…

Она задумчиво кивнула:

– Возможно.

– О, так вы знакомы? – встрял молодой сублиматик в белом балахоне. – Спешу заметить, что многие вступили в Сублимацию именно благодаря советам друзей или знакомых или даже… возлюбленных.

– Вы играли в Галасценический Кразис? – спросила она, не обращая внимания на сублиматика. – Если да, то странно, что вы оставили это занятие только для того, чтобы поговорить со мной.