Терек надежно скрутил руки за спиной дворянчику, опять теми же веревками с повозки и теперь держит его, стоя на коленях перед собой. Оба стражника явно раздумывают, влезать им в схватку или подождать, чем закончатся пока мирные переговоры.

— Если вы сами не благородные господа, то вы не имеете права вязать и держать в унизительном положении дворянина, — заявляет мне один из слуг.

— И кто нам это запретит, интересно? — ржет Терек. — Вы, что ли?

Местные жители всей деревней сбежались посмотреть на скандал и теперь разглядывают происходящее с большим удовольствием, особенно коленопреклоненного борзого дворянина. И еще весело все происходящее комментируют, ничуть не стесняясь злобных взглядов благородного пленника.

Он тут же попробовал вскочить на ноги после наших слов, но уже Терек пристукнул ему плашмя мечом по пустой голове без шлема, который успел с него снять. Удар у него получился совсем не такой рассчитанный, как у меня, вспыльчивый бедолага растянулся в луже уже явно на долгое время, потеряв напрочь сознание.

Стражники дворянина было подняли угрожающе копья, изображая возможную защиту своего господина, но тут же их опустили, когда лучницы натянули свои составные луки, а окружившие дом разбойного вида мужики посоветовали им не выступать, а просто сложить оружие.

— Покуда целы!

Я обошел их стороной, прихватил за узду коня молодого норра с парой тюков у седла и завел его во двор.

Все имущество нервного бедолаги по итогам сражения переходит в наши руки, и это очень удачная часть нашей схватки.

Чем больше я смотрю на получившуюся по итогу ситуацию, тем она мне становится все интереснее.

Я уже примерно вижу ее развитие и понимаю, что с моими способностями могу привести ее к нужному финалу. Один только вопрос — насколько привязаны слуги и стражники к молодому норру, это еще пока не известная мне величина.

Решат ли они умереть вместе с ним или не станут вообще переживать по такому откровеннейшему и просто безнадежному мудаку?

Как он дожил до своих двадцати двух — двадцати пяти лет вообще?

Сейчас, если смотреть по их внутреннему отношению и довольно вялой защите своего господина — не очень уж они к нему привязаны. Скорее сильно раздражены и сами заметно стыдятся неадекватных поступков своего хозяина.

Видно, что достал он уже всех в край своей боевой придурью, когда бросается в любую замятню. Поэтому не такое уж и легкое злорадство приправляет все их чувства после той основательной трепки, которую он получил. И ведь еще получит, в этом не приходится сомневаться ни разу.

Даже после кучи ударов по бедовой голове и частому маканию ее в грязную лужу. Да вообще внутри себя сильно радуются и ждут продолжения представления.

Есть у меня самого предчувствие такое — наша удача снова повернулась к нам лицом, хотя и так здорово по жизни до этого баловала. Но это реальный выход из тупика, в котором я пока нахожусь.

Что делать и как дальше жить?

Не знал ведь еще час назад, что планировать дальше вообще, а тут прямо, как сознание молнией пронзило — наша тема!

Есть, что использовать и даже очень подходящие люди здесь имеются!

И сам задиристый норр очень кстати здесь оказался, и два его слуги, и даже пара этих уже почти пожилых стражников тоже. Есть у меня, что всем новым участникам представления предложить, если мои догадки на их счет подтвердятся.

Только для имперского дворянина ничего хорошего не припасено, так ведь он ничего хорошего не заслуживает по своей жизни и дерьмовому характеру. Видно, что совсем невменяемый товарищ и отморозок первостатейный.

— Наверно, с него тоже хорошо на МЕНТАЛЬНУЮ СИЛУ и ЭНЕРГИЮ приет?

Сам ведь собрался без лишних разговоров убить Терека, поэтому общение начал со сплошных оскорблений и наезда, так что пусть не обижается дальше. Понятно, что безумно раздражен дорогой по уши в грязи, но это не наша проблема, мы просто правильно используем и это раздражение, и его незаурядную отмороженность.

Молодой норр на самом деле быканул слишком не по-детски, измученный погодой и тяжелейшей дорогой, обозвал солидных наемников обидными словами «крестьяне» и «смерды». Да еще так конкретно загнул насчет собираться и быстро сваливать со своей сраной повозкой из уже заранее оплаченного дома.

Явно так чересчур безрассудно забеспеределил, но на своем личном горбу все же не вывез спровоцированного самим же столкновения, а теперь валяется в луже со связанными руками и хорошо текущей кровью из макушки головы при этом.

Сам он смог бы, наверно, достать Терека, а потом мной заняться, но кто же ему лишнее время на такие подвиги даст?

Я на мече вообще почти нулевой, да и с копьем против настоящего рубаки никак не потяну долго.

Поэтому или я бы его ментально успокоил, или наши красотки нашпиговали буяна стрелами, если бы над Тереком нависла реальная опасность. С такого расстояние они точно в глаз норру ему не промахнутся.

— Можешь перевязать голову своему господину! Если попробует еще что-то сделать, стреляйте сразу в обоих на поражение! — отдаю я приказ бдительно смотрящим лучницам и милостево разрешаю прислуге помочь своему господину.

Помощь ему точно нужна, нахлебался воды из грязной лужи в полной бессознанке и теперь не может никак откашляться, валяясь на боку, а обильно текущая кровь окрасила коричневую лужу в свой интересный такой цвет.

Слуги тут же подбегают к норру, приводят его в чувство и пробуют посадить вдвоем, ибо уже достаточно немощны сами по себе, чтобы в одиночку ворочать тяжелое тело. Стражники до сих пор стоят, где стояли, осознали вполне уже сами, что без тотального риска для своей жизни никак вписаться в столкновение не смогут. Да еще толпа сильно недружелюбных зрителей за оградой только ждет, как бы им самим навалять, у всех при себе дубины и вилы с топорами уже имеются.

Видно, что гонорливый, громко кричащий норр сразу привлек внимание мужиков всей деревни своими воплями, вот они и приготовились достойно с ним переговорить. Не привыкли к таким гостям и мириться с оскорбительными криками не собираются.

Но раз мы сами с буяном справились, теперь только благодарными зрителями выступают, однако всегда готовы быстро вмешаться в веселье.

Не знаю, как бы вели себя стражники без такой поддержки в нашу сторону от деревенских, но теперь не дергаются лишнего, зримо наблюдая толпу сильно недружелюбных мужиков с бандитскими рожами.

Понимают, что сомнут их в секунду, как только попробуют что-то изобразить и поэтому правильно берегут свою жизнь.

Я подхожу к Тереку, внимательно рассматривающему трофейный меч и радостно при этом ухмыляющемуся.

— Как, хорош трофей?

— Да, очень, настоящий дворянский меч. Давно о таком мечтал, — как ребенок басит он. — Что с ним делать будем?

— Ну, явно берега попутал очень значительно этот норр, тут ему не Империя все-таки. Хотя дворянин чистокровный, но так лучше выступать, когда за твоей спиной хотя бы десяток надежной дружины имеется, а не пара сильно пожилых и вообще не боевых стражников. Против нас четверых так и вообще с парой десятков, не меньше, — отвечаю я наемнику, продолжая внимательно присматриваться к людям норра.

Слуги обматывают какой-то тряпкой голову вытащенного из лужи и приведенного в сознание забияки, он о чем-то тихо, но гневно спрашивает их, они тут же отрицательно качают головами, не соглашаясь с ним.

— Наверно, просит, чтобы разрезали веревку. Хочет усугубить свое положение еще парой ударов по непутевой башке. А слуги понятно не соглашаются, понимая, что сидят под прицелом наших девок, — поясняю я их вполне понятный мне даже издалека диалог приятелю.

— На мече очень хорош! — замечает Терек. — Руки мне отсушил умело, хотя с новой силой и я ему не уступаю.

— Да, боец отчаянный. И это хорошо, — подтверждаю я сам. — Есть у меня интересная мысль, как эту стычку использовать в наших интересах.

— Так уже использовали, заберем с него все, что у них есть, да выгоним на хрен все стадо! — басит Терек.