— Не знаю, но это только сейчас не знаю. Зато эта прислуга знает про такие вещи абсолютно все, — и я тоже киваю в сторону соседней комнаты. — Как благородный должен быть одет, как он разговаривает, как подходит и как отходит от других благородных. Поэтому я собираюсь их спасти от голодной или еще какой смерти в чужом для них королевстве. Они мне нужны именно для такого дела, как советчики и люди, досконально знающие быт дворянской жизни.

— А, так ты хочешь назваться этим норром? — тут уже Ксита своим снова непередаваемым голосом первая понимает мою задумку и просто шепчет потом. — Взять его имя, титул, коня и одежду?

— Именно так, моя ты умная, — шепчу я в ответ. — И еще жду помощи его слуг, которые меня за обычную еду и небольшое жалование всему этому делу научат. Мне остается научиться уверенно держаться в седле его коня, знать, как приветствовать себе равных, как разговаривать с простолюдинами и немного научиться на мече для полного счастья. Его имя здесь или в Ксанде никому вообще не известно, так что разоблачить меня будет непростое дело.

— Не, на мече это дело совсем не быстрое, — замечает Терек.

— С моей новой силой можно так умело и не фехтовать, а просто выбирать мечи из рук соперников, одновременно отвешивая им ментально по голове, — отвечаю ему. — Но, надеюсь, что ты меня научишь нескольким движениям для самого начала.

— С конем тебе тоже непросто будет. Ты и так едва умеешь ездить на смирных кобылах, а это совсем другого рода зверь, — снова находит слабое место в моей идее Терек.

— Ничего, есть время научиться. Тем более, животных можно так же успокаивать ментальными ударами по сознанию. Тот козел зверолюдов, которого мы съели первым в лесу, тот вообще собирался заколоть меня спящего своим рогом. Получил по башке и сразу стал, как самая верная собака, за мной бегать. Так что можно попробовать и с конем так же поступить, тем более он не слишком свирепый.

— Смотрите, у нас есть одежда, примерно на меня подойдет, настоящего благородного. Есть конь, меч, пара опытной прислуги. Я сам знаю имперский язык на отлично, в отличии от вас всех. Так что вы под имперцев прикинуться точно не сможете, зато вот они идеально подходят, — киваю я снова на соседнюю комнату.

— И что мы будем делать сейчас дальше? — спрашивает снова умненькая Ксита.

— Поедем в Ксанф.

— А зачем?

— Нам отсюда нужно просто уйти на пару недель, как раз дела решим в первом попавшемся там городе покрупнее.

— Какие дела? — не понимает уже и Ксита.

— Продать наши трофеи, у нас там всего этого добра не на одну сотню местного золота уже набралось. И еще кое-что купить придется.

— А зачем? — снова басит Терек.

— Ну, нам нужно уйти из Гальда, это точно. Зато в Ксанфе уже при моей милости нам окажется гораздо проще во всем. Когда есть благородный норр, он может легко защищать своих людей и добро. Никто не спросит лишнего, откуда у него столько трофеев, разных кольчуг и мечей, не разбойник ли он лесной. А без такого прикрытия все покупатели спрашивать начнут и стражу городскую на нас натравят обязательно. Просто обычные наемники не смогут защитить свое добро перед городской стражей, да и разные кузнецы с мастеровыми повежливее станут разговаривать с его милостью. То есть мое дворянское звание будет нашим прикрытием от всяких попыток нас грабануть со стороны местных властей. Да и передвигаться по соседнему королевству во главе с дворянином гораздо проще, — подробно объясняю такое отличие между нами настоящими и нами будущими.

— Ну, это и правда станет проще, если во главе каравана какой-никакой дворянин скачет, — соглашается Терек.

— А дальше что? Вот продадим мы трофеи лишние? — снова смотрит на меня Ксита.

— Ну, к тому времени я уже примерно три недели буду в дворянском звании ходить, пооботрусь в нем, стану уверенно конем управлять, разговаривать, как прирожденный имперский норр. Там будем дальше решать, есть у меня мысли на этот счет, но пока давайте хоть это сделаем.

— То есть ты предлагаешь имперцам вступить в наш караван? Потом едем и продаем барахло, довольно дорогое, живем в нормальном постоялом дворе и вообще радуемся жизни? — опять интересуется Терек.

Эта жизнь ему уже заранее нравится, пожить в городе, хорошо есть и пить, чтобы никуда больше не спешить. Нравится она и лучницам, что мне хорошо понятно. Да и сам я не откажусь пару недель пожить в свое удовольствие без этой непрерывной мелькающей ленты опостылевшей до крайней степени дороги.

— Да, все так примерно планирую. Так что сами понимаете, они нам нужны, сначала меня станут учить, потом Кситу с Фиалой, раз при норрессе состояли, — выдаю я еще один кусочек своего плана товарищам и любимой, но дальше мысль не развиваю, как меня не расспрашивают.

Девушки с Тереком тоже ложатся поспать и обдумать мои слова. Но для них пока ничего особо в жизни не меняется, они остаются сами собой, только мне придется учиться новым вещам. Поэтому возражений против моего плана не будет, все и так хотят доехать до хорошего постоялого двора, забыв про погоню и наше совсем нелегальное положение.

Я пока сам дежурю во дворе, кормлю всех лошадей, проверяю притихшего пленника, с трудом дышащего через уже заложенный нос.

— Придется у тебя вытащить кляп, чтобы не задохнулся. Если обещаешь молчать, то я принесу тебе одеяло на ночь и кину сена на землю, — предлагаю ему.

Не хочу заставлять его мучиться лишнего, да еще понимаю, что за прохладную ночь он точно замерзнет на холодной земле в мокрой насквозь одежде.

Судя по молчанию пленника, он на все уже согласен, чтобы перестать крупно трястись от холода. Не привык к такому отношению благородный сопляк, раньше только так сам наказывал слуг и воинов, но уже понимает, что столкнулся с теми еще неблагородными разбойниками, которые и горло перережут, даже не задумавшись.

Избивают его даже связанным, ну вообще такие неблагородные.

Одеяло и сено он получает, кляп я тоже достаю изо рта.

— Один звук и я все заберу, — предупреждаю его.

— Мне нужно в туалет, — с трудом спрашивает норр, стуча без перерыва зубами.

Приходится разбудить и позвать его слуг помочь бывшему господину, его одежда мне тоже потребуется желательно более чистой. Они все это делают под моим присмотром, старясь не глядеть в лицо молодого норра, которому пришлось на время развязать руки и ноги. Едва он перестал ругаться от боли при возобновившейся циркуляции крови, как я снова крепко связал его, предупредив еще раз не пытаться освободиться:

— До утра тебя никто больше не станет развязывать. Затянешь веревки — потеряешь руки или ноги, плакать никто не станет.

Потом он так же оказывается на сене, прикрытый одеялом.

Мне он тоже утром нужен еще живой, и чтобы мог держаться на своем коне, когда мы покинем деревню. Чтобы местные всегда могли сказать — на время отъезда он был еще жив-здоров. Мало ли когда-то отец норра захочет узнать о его судьбе и пришлет поисковую команду. Вряд ли они доберутся до этой затерянной деревни, хотя на своем пути такого задиристого норра, проигравшего кучу золота, могут запомнить многие.

Но пусть местные увидят его еще живым, а что с ним случится потом, уже никто никогда не расскажет.

Потом, через три часа дежурства, меня подменяет Терек, девушки готовят ужин, я бужу обоих слуг и спрашиваю, кто из них поможет в его приготовлении. Пусть понемногу привыкают к правильному сотрудничеству с моими людьми, тем более молодыми красотками.

В деревне раздаются веселые крики, гулянка идет полным ходом, мы тоже ужинаем все вместе, передавая друг другу еду, приготовленную в большом количестве. Дом и двор охраняет пока Ксита, дежурить кому-то из нас придется постоянно.

Дождь уже прекратился, вечернее светило немного подсушило дороги и землю, поэтому завтра точно отправляемся в путь.

— Да, пришло время рассказать вам о моем предложении. Вы можете присоединиться к моим людям. Мы завтра уедем и отправляемся в соседнее королевство в один из тамошних городов около границы. Там остановимся на недельку отдохнуть и продать кое-какие трофеи. Я готов взять всех вас на работу, плату положу в четыре местных золотых в месяц, плюс проживание и кормежка с меня.