— Я ухожу. Меня не интересует ваша работа.

— Кто тебя отпустит, девочка? — усмехнулся дядя. Меня аж передёрнуло от его ухмылки, которую я считала раньше верхом хорошего настроения. Этот человек считает, что купил меня с потрохами? Хорошо, он меня вытащил из грязи, научил многому, дал образование, но всё перечеркнул одним махом, когда решил проверить вслепую. Это даже не гадость…

— Вы меня предали. Я вам доверяла, а вы меня предали из-за контракта бывшего бандита.

Вдох-выдох.

— Ваша записная книжка спрятана в надёжном месте. Опытным оперативникам не придётся долго расшифровывать записи. Поэтому советую не останавливать меня и не пытаться воздействовать. Не забудьте, что я многое знаю и не остановлюсь ни перед чем. А вы…

Я обернулась на Смородинова, который щурился, пытаясь сообразить, что происходит:

— У меня есть кое-что и на вас, господин Смородинов.

— Что же?

— Считаете меня дурой? — усмехнулась. — Я вам не скажу. Но это «кое-что» вам гарантирует много лет за решёткой.

Серёжка, которую я видела на выставке необычных драгоценностей в Париже. И её сестра-близнец, надёжно спрятанная в сейфе Смородинова. Выводы напрашиваются.

— Пётр? — подал голос олигарх. Дядя смотрел на меня долго. Я даже ощутила, как потеет спина, как катится холодная капля вдоль позвоночника. И наконец…

— Пусть идёт. Оставь. Выучил на свою голову…

Последний раз окинув их взглядом, я сглотнула противную кислую слюну и, отвернувшись, пошла по площади прочь. Бояться не надо. По крайней мере, в ближайшее время. Надо идти вперёд, не оглядываясь. Пока я победила. Пока…

Будильник зазвонил, и я подхватилась, как будто прозвучал выстрел. Космос, каждую ночь эти сны… То летаю, то за бандитами гоняюсь, то мелких спасаю от войны. Ладно, хорошо ещё, что это всего лишь кошмары. Пора вставать.

Утро, как всегда, началось с нытья Родьки. Ну не любил ребёнок школу… Первый раз в первый класс — это было весело, но второй — уже не так интересно, да ещё и домашку надо делать. Середина сентября, а у него ещё капризы. Впрочем, Лерочка радовала. Похоже, мать не совсем мозги пропила, когда её делала. Послушная, умненькая девочка выросла.

Когда за обоими мелкими закрылись входные двери школы, я повернула на автобус. Надо съездить в офис и подписать какую-то бумагу для пенсионного фонда. А там вдруг появится работа…

Вот уже четыре месяца, как я жила с мелкими в старой квартире. Мне с трудом удалось уговорить мать лечь на детокс, а потом она ударилась в религию, уехала в какой-то монастырь замаливать грехи. Через знакомых я оформила документы на квартиру на себя, хотя принадлежала она по-прежнему матери. Всё потихоньку налаживалось, я нашла работу в центре переводов — гидом для иностранных туристов, которых хватало в любое время года. Мои английский, французский и немецкий, между которыми я переключалась достаточно быстро, обеспечивали нам троим с мелкими неплохой уровень жизни. Если туристов не было, я брала халтуру — переводила тексты, документы, письма, статьи в иностранных журналах. Всё, лишь бы в голове не оставалось места для мыслей и сожалений.

О дяде новостей не было. Да я, собственно, и не интересовалась им. Записная книжка лежала в банковском сейфе, как гарантия, и я озаботилась завещанием, чтобы в случае моей внезапной смерти при любых обстоятельствах блокнотик попал прямиком к замминистра ВД Москвы. Уверена, что дядя знал об этом, поэтому и оставил нас в покое. Возможно, даже взял заслуженный отдых от греха подальше. Было бы чудесно.

Эльвира, координатор гидов и переводчиков, встретила меня в коридоре с кучей папок, которые норовили выскользнуть из рук. Я помогла придержать их, и женщина кивнула мне:

— Пошли, подкину тебе работки на ближайшую неделю.

— Интуристы? — поинтересовалась я.

— А как же. И в этот раз на выгодных условиях!

— Эля, когда ты стала такой доброй?

— Да недавно. Буквально полчаса как.

Они вошли в кабинет, где висели на телефонах менеджеры и переводчики, отчего гул стоял, как в зале ожидания Шереметьева, и Эльвира с грохотом бухнула папки на свой стол:

— Прикинь, Лёш, у меня сегодня свидание! И знаешь, с кем? Ни за что не угадаешь!

Я только брови подняла. Конечно, никто не угадает, кого координатор обрабатывала последние полгода. Уж не зама ли по коммерческой деятельности? А?

— С Виталиком!

— Да ты что! — деланно удивилась я. Впрочем, благодаря развитому дядей актёрскому умению, Эльвира приняла моё изумление за чистую монету и довольно порозовела:

— Да-а-а! Только что в курилке пригласил!

— Главное — если придёт без роз, не давай ему! — усмехнулась я.

— Алёш! Даже если он мне принесёт советский веник вместо цветов, я ему… В смысле… Мы пойдём в ресторан!

Я с улыбкой покачала головой. Это же надо — так хотеть замуж!

— Ладно, вот тебе на выбор: предпочитаешь группу американских туристов или парочку из Франции?

— Парочку, — не раздумывая, ответила я, для надёжности загребая к себе листок бумаги.

— Вот интересно, почему? — буркнула Эльвира.

— Потому что америкосы неинтересные. Жрут, фоткаются на фоне Кремля и Мавзолея, жвачку жуют, как коровы… А французы более утончённые. Им надо в музеи, в театр, они пьют вино, пробуют всё новое!

— Ах-ах, какие мы нежные! — пожала плечами координатор. — Ладно, забирай своих французов, распишись вот здесь и можешь валить к ним в отель.

— Где они остановились? — подмахнув документ о распределении, деловито спросила я.

— Где-где… В «Никитской», ясен пень. Номер тридцать пять, мадемуазель Лилль Деларю, что-то в этом роде.

— Хм. Мадемуазель? Они что, неженаты? И как зовут мсьё?

— Слушай, я не в курсе, дама оплачивала гида ещё из Франции, а с её дружком меня не знакомили. Езжай и спроси, как его зовут. А мне некогда, мне надо ещё найти свободную маникюршу до вечера!

До гостиницы «Никитской», которая официально сотрудничала с нашим бюро переводов, было две остановки на метро. Я уже бывала там, когда возила по Москве немцев и люксембуржцев, а ещё делегацию бельгийских виноделов. Так что на ресепшене меня знали и только кивнули, когда сказала, что иду в тридцать пятый к мамзели Деларю.

На стук мне открыла симпатичная рыженькая девушка лет двадцати. Её волосы были короткими, кудрявыми и смешно торчали во все стороны. Веснушки, тонкая прозрачная кожа и обалденные зелёные глаза. Ведьма, блин! А потом девушка приветливо улыбнулась, и наваждение пропало.

— Bonjour. Mademoiselle Delarue? Je suis votre guide, Alexia*.

— О! Прекрасно! Мы вас ждали!

Девушка буквально втащила меня в номер. Она оказалась очень живой и экспрессивной, с порога поинтересовалась, откуда у меня такое красивое имя, почему меня зовут не Татьяна, коренная ли я москвичка, сколько мне лет, где поблизости самые крутые ночные клубы, причём ответов на свои вопросы не ждала, а задавала всё новые и новые. Мне пришлось включить диктофон, чтобы не забыть, о чём она хочет знать. И встрять:

— А когда можно поговорить с вашим мужем?