— С каких это пор тебя начала подводить память? — с издевкой спросила Эбигейл. — Не пойму, почему ты называешь этот дом своим? Скорее это мой дом…

— Ну уж нет! Родовое гнездо Ричардсонов никогда не будет принадлежать шлюхе, связавшейся с настоящим бандитом!

Как ни злилась Эбигейл на Кена за его длинный язык, она не могла позволить, чтобы последнее слово оставалось за мачехой, и вынуждена была защищать отца своего ребенка.

— Возможно, в юности Кен Уоррен и был не в ладах с законом, однако теперь он честно зарабатывает себе на хлеб. Во всяком случае, его никак не назовешь бандитом.

Кровь отхлынула от лица Сьюзан.

— О Боже! — прошептала она. — Ты еще его защищаешь… Неужели у тебя нет ни стыда, ни совести?

— А у тебя, Сьюзан? — вопросом на вопрос ответила Эбигейл, стараясь сохранять спокойствие. — Ведь по твоей милости я уже два месяца не получаю денег. Такое положение меня совершенно не устраивает. Поэтому я не покину дом, пока ты не выпишешь мне чек на известную тебе сумму. Думаю, в твоих интересах сделать это как можно быстрее.

Собрав в кулак последние силы, Эбигейл твердым шагом направилась к двери и распахнула ее.

— Прошу прощения, Сьюзан, мне нужно уложить вещи, а тебе созвониться с адвокатами.

Сьюзан пулей вылетела из комнаты, призывая проклятия на голову падчерицы. Закрыв за ней дверь, Эбигейл почувствовала, что силы покинули ее. Опустившись на пол посреди комнаты, она разрыдалась.

Неделю спустя, сидя в своей роскошно обставленной квартире в Ванкувере, Эбигейл беззвучно глотала слезы, неудержимо катившиеся по ее щекам. Она не видела выхода из создавшейся ситуации и ругала себя за глупость и недальновидность.

Возвращаясь из Ричвилла, она верила, что теперь все наладится, что начался новый, светлый, период в ее жизни. Ее переполняла гордость: ей удалось заставить Сьюзан выписать чек. Недалек тот день, когда она вступит в права наследства, оставленного отцом, и завладеет домом в Ричвилле.

Однако Эбигейл просчиталась, недооценив коварство Сьюзан. Мачеха оставила ее без средств к существованию, опротестовав свой чек, а адвокаты семьи встали на ее сторону. Эти подхалимы полностью согласились с заявлением Сьюзан о том, что Эбигейл, забеременев вне брака, тем самым нарушила основной пункт завещания Кристофера Ричардсона, гласивший: «Если поведение одного из моих детей будет носить, по мнению моей супруги, скандальный характер или каким-либо иным образом пятнать доброе имя семьи, выплата ежемесячного содержания из наследуемой ими суммы, находящейся под опекой до достижения детьми тридцатилетнего возраста, может быть приостановлена на срок, установленный моей супругой, но не выходящий за рамки срока, определенного мною для вступления моими детьми в права наследства».

Эбигейл всхлипнула. Ей, наследнице огромного состояния, не на что было купить даже хлеба, нечем оплатить даже счет за электричество, не говоря уже о внесении очередного платежа за машину, купленную в кредит. К тому же Эбигейл еще не рассчиталась за частную медицинскую страховку, и это больше всего беспокоило ее. Эбигейл страшила сама мысль, что ее ребенок родится в обычной городской клинике; она хотела получить высококвалифицированную медицинскую помощь, а это стоило больших денег. К тому же врач, лечивший ее на протяжении многих лет, знал, чем она болела в детстве и в юности, а главное, понимал, насколько важна для Эбигейл беременность. Именно он сказал своей пациентке, что это, пожалуй, ее единственный шанс стать матерью. Возможно, доктор, если его попросить, не откажет ей и в дальнейшем от консультаций, за которые она сможет ему заплатить лишь через два года.

За последние дни Эбигейл обошла все биржи труда Ванкувера, ее вызывали на бесчисленные собеседования, но все ее попытки найти работу оказались безрезультатными. У нее не было ни профессии, ни стажа работы в какой-либо области. И сегодня, набравшись мужества, она отправилась в учреждение социальной защиты.

Большего унижения Эбигейл в жизни не испытывай. К сожалению, ей и в голову не пришло, что надо одеться поскромнее. Эбигейл в дорогом модном костюме конечно же сразу обращала на себя внимание и подозрительные взгляды в коридорах, заполненных бедно одетыми людьми с осунувшимися лицами. Будь у нее хотя бы малейшая возможность раздобыть средства к существованию каким-либо другим способом, она тотчас убежала бы из этого учреждения. Эбигейл сгорала от стыда, видя, с какой насмешкой чиновники социального ведомства разглядывают ее с головы до ног.

Она просидела в очереди несколько часов, прежде чем ее пригласили в кабинет. Служащая, вульгарно накрашенная девица, просмотрела документы Эбигейл — справку об уплате налогов за прошлый год банковские квитанции, свидетельство о наличии движимого и недвижимого имущества — и с усмешкой отложила их в сторону.

— Не понимаю, мисс Ричардсон, зачем вы пришли сюда. На что вы надеетесь? Государство создало нашу службу для того, чтобы помогать нуждающимся, а не таким состоятельным людям, как вы.

— Но на сегодняшний день я тоже отношусь к категории нуждающихся, — обуздав свою гордость, возразила Эбигейл.

— В таком случае, идите работать, как мы все это делаем.

— Я пыталась найти работу! Но вы же знаете, что это непросто, число безработных с каждым годом увеличивается.

— Я в курсе, мисс Ричардсон, по долгу службы знаю об этом не понаслышке. Тем не менее вынуждена огорчить вас: государственная помощь оказывается только неимущим, на основании соответствующих документов, а не богатым дамам, которым не хватает ума распорядиться своим огромным состоянием. Всего хорошего!

— Позвольте!.. — хотела одернуть служащую Эбигейл, но та уже повернулась к двери.

— Следующий, пожалуйста!

Возмущенная Эбигейл потребовала, чтобы ее принял начальник отдела социальной защиты населения. Ей пришлось ждать еще полчаса, а затем ее провели в кабинет, хозяин которого с угрюмым видом выслушал жалобы Эбигейл на поведение его сотрудницы и буркнул, что разберется, а затем предложил просительнице коротко изложить суть дела. Эбигейл в двух словах рассказала о своем бедственном положении и передала чиновнику принесенные документы. Он быстро просмотрел их и тут же вернул Эбигейл.

— Послушайте, мисс Ричардсон, не тратьте напрасно свое и мое время.

Эбигейл стоило большого труда не разрыдаться прямо в кабинете. Она держала себя в руках всю дорогу. Но, вернувшись домой и прочитав присланное требование срочно внести очередную сумму в счет погашения кредита за машину, Эбигейл расплакалась. Ее нервы окончательно сдали. Она сидела в кресле у окна и утирала слезы.

Внезапно в тишине огромной квартиры раздался громкий стук в дверь. Эбигейл встрепенулась. Кто бы это мог быть? Она поспешила в прихожую.

Распахнув дверь, Эбигейл застыла от неожиданности.

На пороге стоял Кен Уоррен.

У Эбигейл упало сердце. Одно несчастье за другим! — с досадой подумала она.

— Как ты здесь оказался?

Эбигейл хмуро взирала на человека, одетого в джинсы и в кожаную куртку. Жильцы дома, в котором она жила, люди состоятельные, так не одевались.

Кен тоже молча рассматривал ее. Он сразу же заметил, что Эбигейл плакала, и это не на шутку встревожило его. Что случилось? Волнение Кена было столь велико, что он почти не слышал слов Эбигейл.

— Как ты прошел мимо охраны? И каким образом узнал мой адрес?

Вопросы Эбигейл наконец дошли до его сознания.

— Парень на входе беспрепятственно пропустил меня, когда я показал ему вот это. — Кен протянул Эбигейл визитную карточку, которую она оставила ему. — Особенно убедительной ему показалась надпись на обороте. — И Кен ехидно улыбнулся.

Эбигейл растерянно повертела визитку в руках и действительно увидела на обратной стороне несколько слов, написанных от руки.

— «Надеюсь на скорую встречу. Загляни как-нибудь ко мне. Твоя Э. Р.», — прочитала она вслух, не веря своим глазам. — Но это не мой почерк!