Хм… Это они ещё не в курсе, что у нас «Варяг» с мифриловой бронёй. Хотя какая теперь разница? Тут назрел другой вопрос. А что делать с Варми и Дорой? Убить? Или здесь бросить? Что равносильно убийству. То-то Вадик обрадуется такой возможности.

Кстати, а где это боевитый парень. Вот сейчас и посмотрю, что он за человек:

— Вадик, друг ты мой «сердешный», — раскинув руки, давлю лыбу во все зубы. — Ну прости, был не прав, конечно же надо убить этих подлых гномов.

И что все так странно на меня смотрят? Варми и Дора с ужасом, Олег и Бобри с удивлением, Анька как то странно бочком отодвинулась от брата и только Вадик, победно сверкает взглядом.

— Иди сюда, братан, — не ленюсь подойти к парню и, взяв под ручку, подвести в Доре.

Вынимаю у него из кобуры на поясе, свой пистолет, на который он удивлённо пялится, пытаясь понять, что это за странная конструкция с коротким стволом.

Да уж. Отбираю оружие и временно запихиваю в карман штанов. Затем обращаюсь к Олегу:

— Одолжи обрез.

Взяв дробовик протягиваю Вадиму:

— На, разнеси ей башку.

Дора заскулив, пытается отползти со связанными за спиной руками, из глаз бегут слёзы. А Варми извернувшись, оказывается на коленях:

— Убейте меня. Это я во всём виноват. Я заставил её отвлечь тебя, Тунгус. Прошу не убивайте её, умоляю. Меня, убейте меня, только Дору не троньте. Тунгус, ну будь человеком, умоляю, пожалей.

— Заткнись, — сплёвываю. — Видишь, из-за тебя у меня проблемы с напарником. Он хочет тебя убить. Давай, братан, вали их, — и, хлопнув Вадика по плечу, и насвистывая, направился к Бобри и Олегу.

— Вадим, тебя же Вадим зовут? — продолжает Варми. — Не убивай Дору, она же не виновата ни в чём. Я заставил. Ну будь мужиком. Ну хочешь я сам застрелюсь, своими руками башку себе разнесу, только не убива-а-ай.

А Дора уже рыдает в голос, а я стою и смотрю в лица друзей. Олег сидит, стиснув кулаки. Бобри зажав уши руками и закрыв глаза, покачивается из стороны в сторону. А Анька вдруг рванула вперёд, но была перехвачена мной поперёк туловища.

— Не смей вмешиваться, — зло дышу в ухо, при этом зажимая девушке рот. — Даже не думай!

Бах-бах-бах… Целая канонада раздаётся за спиной. Сглотнув поворачиваюсь. Ну что ж, Вадик, сейчас мы и узнаем, что ты за человек…

Твою дивизию! Лох это судьба. Серьёзно вам говорю. И я не про Вадика… Тот просто лопух.

Пока я устраивал тесты, Варми действовал. Завывая и давя на жалость, как-то умудрился освободить руки, выхватить с пояса этого раззявы нож и воткнуть ему же в бок. А затем попытался отобрать обрез.

Получилось плохо. Зато канонаду устроили. Под один из выстрелов и попала Дора. Грудь девушки разворотил заряд картечи.

Бросив бороться с Вадимом, гном на карачках пополз к жене:

— Не-е-ет!!! Дора, милая, не умирай! — прижимает судорожно дышащую супругу к себе. — Тунгус, спаси её. Вечным рабом тебе буду.

Пш… Пуля в лоб прерывает словесный поток. Крутнув пистолет на пальце, цежу сквозь зубы:

— Свежо предание.

— Помогите, — с мольбой во взгляде просит умирающая гнома.

— Олег, Бобри, что с артами?

— На Вадика точно хватит, — гном, рассматривает обе «Аптечки». — На Дору не уверен.

— А если её первую? — валяющийся на земле парень неожиданно решает проявить благородство.

— Тогда, на тебя может не хватить, — пожимает плечами Бобри, передавая одну из «Аптечек» Ане.

— Лечите её, — бледный парень отталкивает руку сестры с артефактом.

— Она же гном, — усмехаюсь. — А тебе может не хватить заряда.

— Плевать, — Вадик пытается приподняться, но снова падает на спину.

— И что делать? Он же упёртый, — Аня с надеждой смотрит мне в глаза.

— Всё надо решать самому, — сплёвываю. — Потому я и командир. Запомни это Вадик.

Пш… И снова пуля решает возникшие сомнения. Для меня выбор очевиден… Вадик, конечно лопух, но он свой парень. А Дора, не сомневаясь, подставила меня под смерть. И ради неё рисковать напарником? Увольте-с.

— Буду убивать, буду убивать моло-о-оды-ы-ым… Буду я карать, предателей карать моло-о-оды-ы-ым… Чего? Ну хорошая же песня!?

— Сволочь ты, — зло сверлит меня взглядом Вадик.

— Ты даже не подозреваешь какая, — губы кривятся в ухмылке.

— И именно поэтому мы всё ещё живы, — Олег хлопает по моему плечу. — Анька, лечи брата.

Базар — большой город, от которого ведут дороги к Эльфбургу и Гномбургу. Соответственно и торговать от туда ездят регулярно. В общем, центр торговли и общественной жизни.

По сути, город — это большой рынок, всё здесь покупается и продаётся: артефакты, запчасти, продукция местных заводов, продукты питания и рабы.

Добрались до него практически без приключений, ну не считать же за таковое встречу с караваном торговцев. Сперва все напряглись, как мы, так и наши оппоненты. Остановились и настороженно уставились друг на друга.

Но так как, ни им, ни нам это было не надо — воевать друг с другом. То поговорили по рации, на общей волне, перетёрли за непонятки, да разъехались. Причём самым натуральным образом, мы съехали с одной стороны дороги они с другой и, оставив между нами дорожную насыпь, миновали друг друга.

Да уж. Это о многом говорит. Если торговцы предпочли заморочиться, но не подпускать нас вплотную. Стало быть, на дорогах действительно опасно.

И вот мы прибыли на Базар. И офигели от его размеров. Да тут народу обитает, наверное, тысяч сто. Но это я так думаю…

В общем, сидим здесь уже вторую неделю, сняли гараж сразу с жильём. Здесь это довольно востребованная услуга.

Потихоньку сбагриваем хабар, ищем себе запчасти для апгрейда, ну и, собственно, сами усовершенствования. Причём не только для «Варяга», но и для джипа. Его тоже решили оставить.

А вот сейчас, в данный момент, мы сидим в салуне. Ага. Знаете такие, как в вестернах, даже дверь такая же. Ну типа две створки туда-сюда ходят. И мухи летают, табунами. Хотя пиво ничего так — вкусное.

Всё дело в том, что мы попёрлись получать мой заказ. Нашёл я тут умельца и решил спроворить себе обувку. Нарисовал как смог рисунок, изображающий берцы. И вот сегодня пришёл срок забрать. Но мастер, видишь ли, выполнял, какой-то срочный заказ, и немного не успел доделать. И попросил ещё денёк.

Я психанул и ухватив того за грудки, пообещал дать в рыло. Мастер пригрозил, что пожалуется своей «крыше». Тогда я всё-таки дал ему в рыло. И пояснил, что жаловаться можно, вот только мы ж не грабим, не вымогаем, мы за просрочку морду бьём.

В общем, договорились полюбовно. Он на нас не жалуется, доделывает в течении двух часов мою обувку, и шьёт для Бобри и Аньки берцы со скидкой в двадцать процентов (эти двое решили, что это какая-то супер обувь, раз мне её так надо), а я его переворачиваю ногами вниз и перестаю стучать головой об пол.

Интересно, вызовет кого-нибудь на разборки или всё-таки дошьёт? А то уже полтора часа сидим и ждём тут. Так бы хоть подрались…

Хлоп. Звонкий удар ладошками. Анька брезгливо берёт двумя пальцами раздавленную ударом муху.

— Четвёртая, — Бобри со скучающим видом отпивает глоток пива из огромной кружки и, закинув в рот кусочек копчёного мяса с тарелки, опирается щекой на руку, поставленную на стол. — Ещё чуть-чуть и обгонишь Тунгуса. А-а-аххр…

Гном широко зевает и в рот ему устремляется муха. Но залететь не успевает, схваченная прямо в полёте, как пинцетом, большим и указательными пальцами.

Аккуратно укладываю трупик в ряд к её товаркам. Мне тоже скучно.

— Сорок два, — гном снова отпивает пива. — Тунгус, поднажми, а то Анька уже на пятки наступает.

Хлоп. Девушка промахивается, и вёрткая муха мчится дальше. И пока Анька сквозь зубы ругается, я укладываю очередной трофей в ряд.

— Сорок три, — тут же проводит подсчёт гном.

— Да как у тебя это получается! — возмущается красавица.

— В школе учился, — поясняет гном. — Я ещё и вычитать умею, и делить, и умножать…