Сова молниеносно нагнал второго бандита и всадил ему в спину нож. Тот взмахнул руками и упал. Индеец повторил свой устрашающий клич и исчез в травах. Нас оставалось двое надвое — вполне по силам, чтобы справиться с уцелевшими. Но я посчитал и троих убитых достаточным количеством — далее рисковать не имело смысла.
Возле головы в землю вонзилась еще одна стрела. Они приметили место и теперь методично расстреливали кусты, надеясь, что попадут в цель. И вновь положение изменил индеец. Он появился за спинами лежавших бандитов и завыл волком. Те с испугу вскинулись, а я воспользовался моментом и покинул неудачное место. Оставив их в тревоге и ожидании нападения, мы спешно бросились прочь — на крики и ругань бандитов мог прибежать второй патруль. Он находился всего на расстоянии около полукилометра, а вслед за ним располагался — вход в ущелье, где находился лагерь Клана…
— Мой брат ранен?
— Это чужая кровь. Сова пришьет к своему плащу еще парочку скальпов. А могло быть больше…
Я посмотрел на пояс индейца, где висели два кровавых клочка, в которых можно узнать, снятую вместе с волосами, кожу с головы убитых врагов…
— Хватит и этих. Они сами припугнут тех, кто сейчас находится в Клане. Оставшиеся в живых, теперь бросятся к своим, рассказывать о том, что произошло. Они не видели тебя в индейском наряде — сказать, кто напал, не смогут. Когда вернутся, найдут своих убитых, без волос — что, по-твоему, они наплетут в Клане? Да там теперь побоятся лишний раз высунуть нос из ущелья! Пусть знают — земля начинает гореть под их ногами. Теперь — в поселок.
Ночь мы были вынуждены провести среди камней. Только там мы могли чувствовать себя в полной безопасности и от возможной погони, и от ночных хищников, которые выходили на свою охоту. В камнях водилось мало дичи, и поэтому волки и собаки обходили их стороной, предпочитая преследовать убегающих джейров и кролов в прерии. Там любой, кто обладал быстрыми ногами, острым клыком и зорким зрением, мог рассчитывать на добычу. Неприхотливый индеец и я, давно научившийся обходиться малым, подстелили под себя травы, а сорванные ветви использовали как одеяла, и забылись коротким сном — впереди предстоял трудный переход, вдоль линии опасных зарослей, где даже днем можно нарваться на чудовищных монстров преображенного мира.
…Наша надежда не оправдалась. Они находились в поселке — Бес и его люди. Пока мы провожали Ладу и переходили по предгорью, пока тратили время на стычку с патрулем — те вернулись обратно. Следовательно, Сыч уже в курсе. Мы услышали их еще до того, как подкрались к землянкам. Плач и стоны женщин, грубые окрики уголовников, мольбы о помощи и прерываемый их мат — все указывало на то, что враг вновь пользуется своим правом сильного, несмотря на уже полученный урок. Сова рассмотрел поселок со всех сторон, и мы сделали вывод, что в нем отсутствует значительная часть банды. Очевидно, главарь с большим количеством боевиков ушел. Но куда? Хотя и оставшихся слишком много, чтобы вдвоем напасть на столь превосходящие силы. Но и уйти, не попытавшись ничего сделать, означало отдать поселок и его жителей на растерзание, вконец озверевшей своре!
Возле полуразвалившейся землянки Бена и Салли — после их ухода, ее никто не заселил — никого не было. Подползти к ней и незаметно забраться внутрь — не задача, для двух опытных охотников за головами… Мы так и сделали. К нашему удивлению, верхушка землянки уходила высоко в глубину холма, очевидно, мулат и француженка нашли эту берлогу уже пригодной для жилья, а не копали сами. Скорее всего, здесь раньше протекал небольшой ручей, который и проделал такое отверстие в земле. Сова вскарабкался наверх — я услышал радостный возглас. Я присоединился к индейцу — и тоже выразил свой восторг тычком в плечо шамана. У верхушки землянки имелось небольшое отверстие, скрытое в кустарнике — весь поселок и площадка, где раньше производился торг, перед нами, как на ладони!
— Пощадите! Что вы делаете?
Двое зэков тащили куда-то упирающуюся пожилую женщину. Один с руганью отпихнул ее от себя, и мы увидели, что они тащили не ее, а связку сушеной рыбы. Видимо, последнее из того, что имелось у несчастной…
— Нет! Не надо!
Еще четверо, с гоготом и злыми шуточками, волокли по пыли девушку в разодранной одежде. Бес — он стоял у входа в землянку Сыча, громко крикнул:
— Кончай базар! Сыч не любит, когда без его спросу… Отпусти девку на хрен!
— Да ладно, Бес. Что с нее, убудет? Развлечемся малость — и отпустим. Они тут, сами, давно друг с другом все перетрахались, а нами брезгуют… Давай, шалава! Иди лучше, по-хорошему!
Бес сплюнул и буркнул сквозь зубы:
— По-быстрому… Мне разборок, с паханом, не нужно.
Мы проводили ненавидящими взглядами бандитов, потащивших девушку… Никто из местных жителей не появился на площади, все прятались, от распоясавшихся отморозков, по своим землянкам и норам. Не заметно и Святоши, ставшего, по словам Дока, посредником, между поселком и зэками.
— Трусы! Они не хотят даже попытаться ее защитить! — Сова с неприязнью посмотрел на сбившихся вдалеке людей, которых бандиты заставляли что-то копать на краю поселка.
— А ты учил их защищать свою свободу? Умение охотиться и жить в новых условиях, не дает умения воевать…
— Тебя тоже никто не учил, но, сколько бандитов уже на твоем счету? Нет, мой брат, тот, кто рожден быть рабом, им и будет! Ему все равно, кто станет его хозяином! Даже если мы покончим с Сычом, они посадят себе на шею монаха!
— Если позволим… Пошли за мной.
Девушка, упорно сопротивляющаяся бандитам, умолкла — один из них, которому надоели ее крики, саданул ее в живот кулаком. Она согнулась и упала на землю. Другие подхватили ее за руки и стали втаскивать в землянку.
Мы быстро перебежали площадь по прямой, даже не прячась! Все были так поглощены своими делами, что никто и внимания не обратил, на двух мужчин, явно не вписывающихся в общий фон. А может быть, нас тоже приняли за бандитов…
Сова подкрался к землянке вплотную. Оттуда доносились глумливые крики и треск разрываемой одежды. Я слился со стволом дерева, готовый в любую секунду спустить тетиву. Сова молча нырнул внутрь…
— Ааа!
Из землянки выскочил один из бандитов и кинулся в сторону занятого чем-то Беса, но не пробежал и нескольких шагов — моя стрела догнала его, и он рухнул в пыль, заливая землю кровью… Еще один попытался выползти наружу, но я, придавив его голову к земле, одним взмахом пробил ее ударом томагавка. Из землянки показался угрюмый и свирепый Сова. Он держал за руку обезумевшую девушку и всовывал за пояс еще парочку скальпов…
— Бежим!
Ошалевшие о такой наглости, бандиты проводили нас, пересекающих площадь, недоумевающими взглядами и кинулись в погоню лишь тогда, когда разъяренный Бес завизжал, весь перекошенный от ярости:
— Держите! Держите их, мать вашу!
Но это легче сказать, чем сделать… Мы нырнули в заросли и моментально скрылись, оставив взбешенных и бросившихся вслед за нами уголовников, прочесывать окрестности за поселком…
— Мой брат отведет ее подальше и вернется. Я — к Серой Чайке. Док должен был посвятить ее в наши замыслы. Пока в поселке переполох, самое время поговорить с его жителями. Пусть Бес побегает по округе, а я отдохну в землянке этой женщины.
— Хао. Индеец отведет ее на берега Змейки и укажет дорогу к нашим людям.
Чайка сидела на пристани, подперев ладонями голову, и, похоже, старалась не обращать внимание ни на что, что происходило в поселке. Мысленно, она находилась где-то очень далеко отсюда… Я, поначалу, не узнал ее, приняв за отвратительную старуху. Она была в каком-то неимоверно грязном рубище, все лицо перепачкано сажей, а волосы, сбившиеся колтуном, свисали из-под тряпицы, которой она повязала голову. Я из-за кустов бросил камешек в воду, возле поплавка, и негромко позвал:
— Чайка… Это я, Дар.
Женщина, внешне спокойно, смотала снасти и, не поворачиваясь ко мне, стала медленно удаляться к своему жилью… Волю языку она дала уже внутри.
