Неожиданно вертолет резко рванул вниз и в сторону, меня больно ударило лямками защитного ремня по груди, а планшет улетел куда-то в сторону.

– Маневр уклонения! Нас атакуют! – крикнул пилот в наушники. – Всем использовать «доспех духа».

Я мгновенно активизировал защиту и, упираясь ногами в пол и держась руками за лямки, постарался себя зафиксировать. В этот момент я встретился глазами с Ло, который сидел вместе со мной на двойном кресле. Он явно не понимал, куда делся Арсений и почему на его месте теперь какой-то незнакомый соотечественник. Только вот сказать он уже ничего не мог.

Я скосил глаза в иллюминатор и видел только искрящиеся сопла, пролетающие мимо. Нас, сидящих внутри, бросало в разные стороны, словно игрушки. Я не знал, что делает пилот, но мне казалось, что он просто мотыляется в разные стороны под разными углами. Один раз мы даже вверх ногами висели. Около тридцати секунд мы словно листик на ветру качались, а потом сзади у хвоста расцвел огненный цветок, и его оторвало, подарив нам картину голубого неба на фоне дыма и огня.

«Жопа», – только и успел подумать я, а в следующий момент нас с бешеной скоростью закрутило вокруг своей оси.

Сознание возвращалось медленно. Я открывал глаза. Изображение плыло и терялось. Слух подводил. Я не мог понять, где я. Да я даже не мог сосредоточиться и собраться с мыслями, потому что от малейших попыток подумать начинало мутить. Чувствовалось, что грудь нещадно болела и нечто упиралось в шею и не давало мне нормально дышать, а руки и ноги занемели. На грани сознания недалеко слышались выстрелы, взрывы и завывания техник.

Кто бы на нас ни напал, сейчас ему явно было не до меня. Понемногу звук стал отдаляться, пока совсем не исчез. Примерно в это же время у меня перестала кружиться голова, когда я открывал глаза. Именно в это время у меня получилось осознать, где я сейчас нахожусь. Мое положение было незавидным. Я висел на ремнях кресла, в котором до этого сидел. Ни частей вертолета, ни его остова поблизости не было. Даже не было видно дыма и пожара от него. Очевидно, я висел на дереве, каким-то чудом зацепившись креслом за ветку, когда меня вместе с этим самым сиденьем выбросило из вертолета. Иначе я ударился бы о землю, и тогда ничто меня не спасло бы. Я попытался вспомнить, как здесь оказался и где остальные, но у меня ничего не получилось.

«Все же “доспех духа” не смог защитить меня при падении вертолета, – подумал я и тут же себя опроверг: – Хотя я все еще жив».

Висел я на высоте трех-четырех метров над слоем мягких на вид листьев, и было мне жутко неудобно. Ремни плотно впились в кожу, на месте их соприкосновения с телом она горела, будто была смазана перцем прямо по мясу. С трудом повернул голову вправо, где должен был находиться Ло. Только вот ничего не увидел. Кресло словно разделилось. От движения шеей ремень, что душил меня до этого, с еще большей силой впился в тело, что заставило меня закашляться. Не имея возможности вдохнуть как следует, я едва не задохнулся собственной слюной.

В результате этих судорожных движений тела правый глаз закрыла пелена. Смахнув ее в сторону, с удивлением обнаружил, что это кровь. От немногочисленных действий голова опять закружилась, поэтому пришлось на время опять закрыть глаза и постараться успокоить разбушевавшийся организм.

Когда же это немного удалось, я четко осознал, что если продолжу висеть, то точно никуда не смогу идти и целитель мне точно уже не понадобится. Умру я не от ран, а от удушения, ведь я банально задохнусь.

Для того чтобы экстренно вылезти из кресла, необходимо нажать на центральную кнопку на моей груди, к которой, как к центру паутины, сходятся ремни. Аккуратно слезть я не смогу, и висеть и приходить в себя тоже не выйдет. Ведь еще минут десять, и я перестану чувствовать конечности. За небольшое время они онемели еще больше.

Плюнув на свое плохое состояние и большую для меня высоту, я решил рискнуть. Схватив правой рукой лямку ремня, я левой хлопнул по кнопке. Через секунду я начал проваливаться вниз. Надежда на правую руку не оправдалась: едва на нее пошла нагрузка от висящего тела, как пальцы разжались, придав моему падению неуправляемую форму. Ведь вместо того, чтобы упасть на ноги, я упал правым боком, что удивительно – на ровную землю.

С высоты не было видно, но все пространство рядом со мной было усеяно сломанными ветками, и причем довольно острыми. Листья же помогли не сильно. Дыхание опять сбилось, дышать стало практически невозможно, к тому же я опять перестал видеть белый свет, потому что глаза заволокло звёздочками. Сжавшись калачиком, я постепенно приходил в себя. На земле мне стало гораздо лучше. Воздух стал нормально проникать в легкие, а конечности больше не были пережаты моим собственным весом, и пусть по телу прокатился рой мурашек, мне однозначно стало легче.

Теперь можно было порассуждать о том, что делать дальше. Либо уходить от места падения, либо оставаться на месте. И пусть ни тот ни другой вариант мне не нравились, нужно было принимать решение как можно скорее.

Придя к выводу, что стреляющих было гораздо больше тех, кто сидел в вертолете, решил делать ноги с места крушения. Поэтому первое, что сделал, это сосредоточился на энергетике и притупил некоторые нервные окончания – это поможет мне убраться как можно дальше.

Странно было то, что энергии в организме практически не было. Очень плохо. Ведь в случае чего я просто не смогу защититься. К еще одному сожалению, левая кисть была словно отшлифована. Мелкие порезы заполняли ее всю, и там, что самое примечательное, не было коммуникатора. Теперь не связаться с центром и не позвать на помощь.

Мой план – уйти с места крушения и забиться в какую-нибудь нору, чтобы вылезти, когда меня будут искать.

Осмотревшись по сторонам и не найдя никаких ориентиров из-за деревьев, которые мешали мне своими богатыми кронами рассмотреть окружающее пространство, я от досады сплюнул, хотя потом все же вынес кое-что из осмотра. Солнце находилось справа от меня, когда мы летели на источник. Значит, ничего сильно не изменилось. Нужно идти в ту сторону, и у меня все получится.

Несмотря на то что организм всячески протестовал против движения, шел я довольно бойко. Даже не прислонясь к деревьям для поддержания организма в равновесии. Только вот песня длилась не долго, на очередной небольшой полянке я вышел на жующего траву оленя. Животное явно нервничало, потому что не успел я появиться на полянке, как оно тут же отпрыгнуло в противоположную сторону и выставило рога в мою сторону.

Я неподвижно замер, стараясь не шевелиться. Мозг сигнализировал о том, что если олень решит со мной потягаться и померяться силой, то этого я могу и не пережить. Опасны не только рога, но и удары копытами. Наверняка сила такова, что грудную клетку пробьет с одного удара. А у меня, как назло, нет даже «доспеха духа».

Тихонечко, едва-едва, начал собирать силы в кулак. «Электрическая перчатка» получилась откровенно слабой и паршивой, но это был единственный шанс отбить атаку оленя, если тот перенервничает. Олень смотрел на меня, потом скрутил голову немного в сторону и стремительным прыжком вбок практически развернулся на сто восемьдесят градусов и унесся в чащу.

Я облегченно выдохнул и присел на одно колено. Меня трясло, как при большой температуре. Если я едва знал биологию, то Дима откуда-то точно знал, что лесные жители смертельно опасны для раненых людей. А окончить жизнь в лесу Поднебесной от копыта оленя не мечта всей жизни.

Я только собирался вставать, как сзади услышал невнятный шелест опавших листьев, словно кто-то крадется. Каково же было мое удивление, когда сзади оказался тигр. Огромный – явно не меньше меня. Он передвигался грациозно, и, скорее всего, олень был его обедом, а я помешал.

Животное сделало еще пару шагов, немигающим взглядом смотря на меня, и замерло. Словно цель достигнута.

«Готовится к прыжку», – подумал я с небольшой заминкой. Тигр был гораздо опасней оленя. Голова была пустая, почему-то там не оказалось знаний, как разобраться с хищником и как правильно себя вести с ним при встрече в лесу.