Коти кивнула и снова потянулась, подняв руки над головой. Ее волосы, длинные и слегка вьющиеся на концах, изящно обрамляют узкое лицо. Блестящие глаза кажутся слишком большими для ее лица, а смуглая кожа создает впечатление, что она всегда находится в полутени. Я мучительно хотел ее, но в последнее время начал привыкать к этому чувству. Может быть, привыкну и к тому, что больше не буду видеть легкого подрагивания губ Коти перед тем, как она делает ироническое замечание, или к тому, как в минуту глубокой задумчивости она смотрит в потолок, слегка склонив голову и скрестив руки на коленях. Может быть, привыкну. А может быть, и нет.

Она вопросительно смотрела на меня своими большими глазами, и я вдруг подумал: а вдруг Коти догадывается, о чем я сейчас размышляю?

— Ты можешь мне рассказать о том, что замышляют твои люди? — спросил я.

Выражение лица Коти не изменилось.

— Почему ты спрашиваешь?

— Меня сегодня вызывали. Хотели, чтобы я дал гарантии, что не стану сотрудничать с Келли. Похоже, в Империи что-то происходит и Организация полагает, будто это связано с Южной Адриланкой.

Коти не спускала с меня глаз.

— Мне не о чем тебе рассказать.

— Значит, твои люди что-то замышляют.

Она отрешенно смотрела на меня, из чего я сделал вывод, что Коти о чем-то напряженно размышляет. Вероятно, не может решить, какую часть информации можно мне сообщить, и не хочет, чтобы на лице отразились ее сомнения. Наконец она сказала:

— Все не так, как ты предполагаешь. Да, мы создаем организацию. Мы строим. Наверное, ты и сам видел стройки на своей территории.

— Да, несколько, — кивнул я. — Но я не могу сказать, насколько все это серьезно, а мне необходимо знать.

— Мы считаем, что события довольно скоро начнут разворачиваться. Я не могу сообщить тебе подробности…

— Как скоро?

— Что «как скоро»? Восстание? Нет, ничего подобного не будет. Влад, неужели ты не понимаешь — Империя может без проблем выяснить, чем мы занимаемся!

— Шпионы?

— Нет, хотя такой вариант нельзя полностью исключить. Понимаешь, заклинания, помогающие подслушивать через стены, гораздо доступнее для Империи, чем для нас заклинания защиты.

— Наверное, ты права. — Я не стал говорить, что мне трудно представить себе, что Империя настолько озабочена их деятельностью, что начала серьезную слежку.

Впрочем, усиление присутствия Гвардии Феникса в Южной Адриланке говорило о том, что Коти, возможно, права.

— Таким образом, — продолжала она, — мы ничего не можем делать втайне. И не делаем. Когда мы строим планы на будущее, мы предполагаем, что Империя в любой момент о них узнает. Поэтому мы ничего не скрываем. Вопрос «как скоро?» не имеет смысла, поскольку мы лишь готовимся. Кто знает? Завтра? В следующем году? Мы готовимся. Условия здесь…

— Мне они известны.

— Да, — не стала спорить Коти. — Ты все знаешь.

Некоторое время я смотрел на нее, пытаясь придумать, что сказать. Ничего хорошего на ум не пришло, поэтому я крякнул, взял книгу и сделал вид, что продолжаю читать.

Примерно через час в дверь постучал Айбин. Он поклонился, как текла, смущенно улыбнулся и сел на стул. Под мышкой Айбин держал барабан, в другой руке сжимал свернутый свиток.

— Играл? — спросил я. Он кивнул.

— Я нашел это, — заявил он, разворачивая свиток.

— Похоже на кожу, — сказал я.

— Так и есть, — ответил Айбин. — Телячья кожа. — Он казался очень возбужденным.

— У вас на острове нет коров? Я уверен, что видел…

— Посмотри, какая она тонкая.

— Теперь, когда ты сказал, я тоже вижу. У нас другие коровы?

Айбин нетерпеливо покачал головой:

— Все дело в дублении и обработке. Я никогда не видел такой тонкой телячьей кожи. Она такая же тонкая, как рыбья, но теплее.

— Теплее?

— Вот почему им удается делать такие хорошие большие барабаны.

— Какие большие барабаны?

— Те, на которых они каждый день играют перед Императорским дворцом, возвещая о предстоящих церемониях.

— Я их никогда не замечал.

— Правда? Но они же громадные, вот такие. — Айбин Широко развел руки в стороны. — И там играют на десяти барабанах одновременно…

— Теперь, когда ты об этом упомянул, я вспоминаю, что слышал барабанный бой на фоне зова труб, каждый день, во время Расчета.

— Так вот как это называется? Теперь я знаю, как им удается делать такие барабаны. Телячья кожа. Никогда бы не поверил. Да и воздух здесь другой.

— Воздух?

— Воздух в городе по-настоящему сухой. Мне так и не удалось настроить свой барабан.

Первый раз в жизни я услышал, как кто-то называет сухим воздух в Адриланке, расположенной на южном побережье.

— Вот как, — пробормотал я.

— А зачем они носят маски?

— Кто?

— Барабанщики.

— Хм-м. Никогда не обращал внимания.

Он кивнул и вышел в голубую комнату. Одной рукой Айбин задумчиво поглаживал кусок кожи, а другой прижимал к себе барабан.

Я заметил, что Коти наблюдает за мной, но не сумел понять, что означает выражение, появившееся на ее лице.

— Телячья кожа, — сказал я ей. — Они делают барабаны из телячьей кожи.

— Ничего особенного, если ты об этом знаешь, — ответила она.

— Может быть, наша проблема как раз и заключается в том, что здесь слишком сухой воздух.

Она мягко улыбнулась:

— Я уже давно это подозревала.

Я кивнул и откинулся на спинку кресла. Ротса опустилась на руку Коти.

— Телячья кожа, — сказал я ей. Она улетела.

Я устроился в нижней восточной гостиной Черного Замка и смотрел на лорда Маролана. Сидя, Маролан не казался таким уж высоким.

— В чем дело, Влад? — спросил он через некоторое время.

— Я хочу поговорить о революции.

Он повернул ко мне голову и приподнял брови:

— О чем?

— О революции. Восстание крестьян. Насилие на улицах.

— Что тебя интересует?

— Может ли это случиться?

— Несомненно. Такое не раз бывало в прошлом.

— Удачно?

— Тут все зависит от того, что считать успехом. Случалось, что крестьяне убивали своего правителя. Во время Войны Баронов был случай, когда целое графство — кажется, Лонграсе — превратилось…

— Я говорю о длительном успехе. Могут ли крестьяне не только захватить власть, но и долго ее удерживать?

— В Империи?

— Да.

— Исключено. Только в том случае, когда настанет Цикл Теклы, а до тех пор еще несколько тысяч лет. Мы оба будем благополучно мертвы.

— Ты совершенно уверен?

— В том, что мы умрем?

— Нет, в том, что они не могут добиться успеха?

— Я уверен. А почему ты спрашиваешь?

— Коти связалась с группой революционеров.

— Ах да. Сетра говорила мне несколько недель назад.

— Сетра? Откуда ей знать?

— Она же Сетра.

— Что она сказала?

Маролан помолчал, глядя в потолок. Казалось, он вспоминает.

— По правде говоря, очень немного. У меня создалось впечатление, что она встревожена, но я не знаю почему.

— Возможно, мне стоит с ней поговорить.

— Возможно. Она придет чуть позже, чтобы поговорить о войне.

Я нахмурился:

— О какой войне?

— Ну, пока войны еще нет. Но ты же слышал новости.

— Нет, — с сомнением ответил я. — Что за новости?

— Имперское грузовое судно «Песнь Облаков» было протаранено и затоплено кораблем с Гринери.

— Гринери, — пробормотал я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. — Вот, значит, как.

Маролан, Алира и я завтракали в уютной гостиной с дверью на балкон, с которого видна земля, находящаяся в миле под нами. Повара Маролана приготовили холодный утиный суп с корицей, охлажденные фрукты в ассортименте, кетну с тимьяном и медом, множество зеленых овощей с имбирем и чесноком, а также вафли и землянику в глазури. Как всегда, на столе стояло сразу несколько сортов вин — повара избегали подавать к каждому блюду свое вино. Я пил сухое белое с побережья Тан и не расставался с ним до конца трапезы, сделав исключение только для десерта, после чего переключился на напиток, который мой дед называет сливовым бренди, а драгейриане именуют сливовым вином.