— Ням-ням, вкусно.

— Заткнись.

— …были найдены склепы, остававшиеся под землей так долго, что тебе и не представить. А в них записи, сохраненные Домом Лиорна, умеющим сберегать вещи, которым следовало бы дать исчезнуть. Впрочем, нам не следует их винить — говорят, идеи нельзя уничтожить.

— И какие же идеи были выкопаны?

— Масса идей, мой дорогой убийца. Какое удивительное было время — те четыреста девяносто семь лет Междуцарствия. Волшебства тогда почти не существовало, только самые искусные могли творить простые заклинания. Однако они передавали и бережно хранили свое искусство. И каким же оказался результат? Благодаря возросшему искусству магов теперь, когда Имперская Держава возвращена, волшебство стало невероятно сильным. То, о чем и помыслить было невозможно до Междуцарствия, сейчас обычное дело.

Телепортация достигла высокого уровня развития, и многие опасаются, что она окончательно сведет на нет морскую и обычную торговлю. Боевое волшебство набрало такую невиданную силу, что часто невозможно заранее предсказать исход поединка. Теперь возможно даже оживление мертвых…

— А при чем тут Келли?

— Что? Мои извинения, нетерпеливый человек с Востока. То, что узнали ваши люди, непосредственно связано с теми, кто открыл этот мир.

— Дженойны?

— До дженойнов.

— Но кто?..

— Не имеет значения. Однако идеи, которые сохранялись слишком долго, принесенные сюда из иного места, оставались никому не известными. И даже после того, как их открыли, никто не мог в них разобраться в течение почти двухсот лет, пока Келли…

— Богиня, я не понимаю.

Она вздохнула:

— Келли сумел обнаружить принципы устройства общества, узнал, в чем заключено могущество, понял причины несправедливости. Однако они для другого времени и иного места. На базе расшифрованных идей он создал организацию, которая начала стремительно развиваться — ведь идеи истинны. Однако правда, на которой базируется его политика, топливо для костра, который он зажег, не годится для Империи. Может быть, через десять тысяч лет или сто, но не сейчас. Продолжая двигаться в заданном направлении, он ведет своих людей к гибели. Ты понимаешь? Он строит мир идей, не имея под ним реального фундамента. Когда все рухнет… — Она замолчала.

— А почему вы ему об этом не скажете?

— Я говорила. Он мне не поверил.

— Почему вы его не убили?

— Идею нельзя уничтожить, убив одного из ее носителей. Как удобрение помогает росту дерева, так и кровь…

— Поэтому, — снова перебил я Вирру, — вы решили начать войну, рассчитывая, что они пойдут на нее и забудут о своих обидах, сражаясь за родину? Это не…

— Келли, — сказала Богиня, — оказался умнее, чем я думала. Он настолько умен, что способен уничтожить всех людей с Востока и большую часть текл в Южной Адриланке.

— Что вы намерены делать?

— Обдумать ситуацию, — ответила Вирра.

— А что должен сделать я?

— Я немедленно отсылаю тебя обратно. Мне необходимо все осмыслить. — Она сделала жест правой рукой, и я вновь оказался у окна в башне замка Маролана.

В окне появилось лицо Богини Демонов, которая посмотрела на меня и сказала:

— Постарайся не попасть в беду, ладно?

И окно почернело.

Маролан и Алира находились на прежних местах, а Норатар ушла. Я при помощи Державы выяснил, что отсутствовал два часа, большая часть которых ушла на хождение по лестницам башни, сел и сказал:

— Я бы хотел выпить вина.

Маролан наполнил мой бокал и спросил:

— Ну?

— В каком смысле?

— Что произошло? Судя по твоему виду, у тебя были серьезные переживания.

— Да. Пожалуй. Однако мне не удалось выяснить ничего, что помогло бы вытащить Коти из Имперской темницы.

Алира повела плечами:

— Ты видел Вирру?

— Да.

— И что она сказала?

— Очень много, Алира. Но это не имеет значения.

Маролан изучающе на меня посмотрел. Очевидно, он раздумывал, стоит ли продолжать задавать мне вопросы. И, видимо, решил, что это бесполезно.

— Ну, тогда, — заговорила Алира после короткой паузы, — придется спланировать очередной побег. Скоро мы станем специалистами. Интересно, сообщили бы мне об этом карты, если бы я попыталась на них погадать.

— Не думаю, что нам следует проникать в тюрьму, — заявил я.

Голубые глаза Алиры обратились ко мне.

— Но почему?

— Если Коти не приняла Императорской амнистии, почему ты думаешь, что она согласится бежать из темницы?

Алира пожала плечами:

— Значит, придется освободить всех.

Я покачал головой:

— Не думаю, что они уйдут из тюрьмы. Мне кажется, они будут там оставаться до тех пор, пока их всех не освободят официально.

— Почему ты так считаешь?

— Я с ними общался. У них особый образ мышления.

— Они безумцы, — заявила Алира.

— Ты гораздо ближе к истине, чем думаешь, — ответил я. — А может быть, и нет.

— Так что же ты предлагаешь? — вмешался в наш разговор Маролан, которого не слишком вдохновляла идея вторжения в Имперскую тюрьму.

— Не имею ни малейшего представления. Мне нужно подумать. Но я знаю, что следует сделать: прежде всего выяснить, что происходит в Южной Адриланке, клянусь кровью на полу у Вирры.

— Кровь на полу у Вирры? — спросил Маролан. — Пожалуй, я еще не слышал такого выражения.

— Да, — кивнул я, — ты его вряд ли слышал.

Следующий день обещал быть коротким. Дело в том, что это был канун Фестиваля Нового года, и большинство людей прекращало работать около полудня. Однако мои ребята продолжали трудиться, поскольку праздничные дни всегда приносят хороший доход, кроме того, все получили премии. Я не мог предвидеть, каким будет расписание у тех, с кем я хотел встретиться, поэтому встал гораздо раньше, чем обычно. Я перекусил и накормил джарегов, бросая лакомые кусочки в воздух и давая им возможность за них сразиться.

— Лойош, Ротса выглядит как-то странно. Она не беременна?

— Что? Нет, босс. Во всяком случае, мне ничего об этом не известно. Понимаешь…

— Ладно, так в чем же дело?

— Ну, ты же знаешь, она ближе к Коти, чем я, и… я хочу сказать…

— Я понял. Ладно.

Я допил свою кляву, оделся, взял Лойоша и Ротсу и отправился выполнять первое из запланированных дел. Айбин спал в синей комнате, но даже не пошевелился, когда я уходил. Я ему позавидовал.

Группа Келли успела дважды поменять свою штаб-квартиру, причем последнее место заметно отличалось от всех остальных. Раньше они встречались в квартире, где жили двое или трое из них, но сейчас нашли большую пустующую лавку неподалеку от крестьянских рынков, которые периодически возникали по всей Южной Адриланке. Все окна были зашиты досками — то ли жалкая попытка защититься, то ли у них просто не хватило денег на промасленную бумагу или стекла. Я постоял немного перед зданием, размышляя. Обычно во время посещения части города, где живут выходцы с Востока, я чувствовал себя спокойно и уверенно, но не сейчас.

Кому принадлежит здание, становилось ясно практически сразу: во-первых, над крышей развевалось знамя с надписью «Прекратите вербовку в армию», во-вторых, напротив стоял отряд гвардейцев Феникса, мрачных и безмолвных, игнорирующих злобные взгляды, которыми их щедро одаривали прохожие. Как и говорила Коти, все гвардейцы оказались драконами или тсерами, иными словами, профессионалами, а не рекрутированными теклами, и умели сражаться. Вести с ними переговоры не имело никакого смысла.

Не важно. Я наблюдал с противоположной стороны улицы за гвардейцами и теми, кто подходил к двери лавки с заколоченными окнами. Наконец в лавку вошел человек, которого я узнал. Я перешел улицу, приветливо помахал золотым плащом и вошел внутрь.

Он приветствовал меня с обычной теплотой.

— Ты, — только и сказал он.

— Мой дорогой Пареш, — ответил я. — Почему же тебя не арестовали? Нет-нет, давай я угадаю. Они брали только выходцев с Востока. И решили, что текла, даже будучи драгейрианином, не представляет опасности. Я прав?