Я встряхнул правой рукой, и на белой бумаге появился диковинный рисунок, состоящий из алых точек. Дед кинул мне чистый кусок ткани, чтобы я забинтовал руку. Я так и сделал, сотворив простейшее заклинание, чтобы остановить кровь и ускорить заживление. Уже не в первый раз я пожалел, что не озаботился изучением лечебной магии.

Нойш-па изучил красные точки на листе, а потом сказал:

— Снаружи, возле двери, стоит человек. Он ждет, когда ты выйдешь, чтобы тебя убить.

— Понятно. Все? Хорошо.

— Ты знаешь, где задняя дверь.

— Да, но ею воспользуется Лойош. Мы решим проблему по-другому.

Он взглянул на меня покрытыми пленкой глазами.

— Ладно, Владимир. Только не отвлекайся на тени. Концентрируйся на главной цели.

— Постараюсь, — ответил я, вставая и вытаскивая рапиру. — Я знаю, как заставить тени исчезнуть.

— Ладно, Лойош. Ты знаешь, что делать.

— А как насчет Ротсы?

— На всякий случай она может подождать со мной.

Мы вернулись в заднюю комнату, прошли мимо кухни, и я выпустил Лойоша, а сам вернулся и встал возле двери с рапирой в руке. Ротса опустилась мне на плечо. Она была тяжелее Лойоша, но я уже привык.

— Я не вижу его, босс.

— Не торопись, дружище. Там есть где спрятаться…

— Нашел!

— Покажи мне. Хм-м. Не узнаю.

— Как разыграем партию?

— Он тебя видел?

— Нет.

— Хорошо. На крыльце три ступеньки, я сразу сверну налево, чтобы увести его в сторону от магазина. Пусть он ко мне приблизится. Когда начнет движение, ты его атакуешь, а я к тебе присоединюсь.

— Понял.

Я убрал рапиру в ножны, поскольку не собирался ею пользоваться сразу, и поцеловал на прощание деда. Он еще раз попросил меня быть осторожным. Выйдя на крыльцо, я сделал вид, что осматриваюсь, потом свернул налево.

— Он следует за тобой.

— Хорошо.

Я оглядел улицу в поисках места, где было бы достаточно народа, но не слишком много. Примерно через двести ярдов я нашел то, что нужно. Я замедлил шаг, проверил пути отхода, после чего остановился перед палаткой, где продавали фрукты, и выбрал апельсин. Потом я опустил руку в кошелек за монетой.

— Он идет, босс.

Я заплатил за апельсин, вытащил из-за пояса кинжал, разрезал апельсин пополам и зажал оружие в ладони, всем своим видом показывая, что убрал его за пояс. Потом я начал высасывать одну из половинок.

— Он у тебя за спиной, идет между двумя людьми. Они не с ним, так что не беспокойся. Он приближается. Достает оружие… сейчас!

Я повернулся и швырнул в убийцу апельсин. Одновременно Лойош ударил его по руке с кинжалом, а Ротса метнулась вперед и попыталась когтями вцепиться в лицо. Он отступил назад и уронил оружие. Лойош вынудил его повернуться, и я по рукоять вонзил кинжал ему в спину. Он закричал и упал на колени. Я вытащил другой кинжал, перерезал ему горло и уронил кинжал в грязь. Теперь он уже не мог кричать, но этим с большим энтузиазмом занялись прохожие.

Я обогнул фруктовую палатку, стараясь не смотреть никому в глаза, а затем проскользнул между двумя зданиями, где ко мне присоединились Лойош и Ротса. Мы пересекли несколько улиц и зашли в таверну, где я нашел воду, чтобы смыть кровь с рук. Ненавижу, когда у меня липкие руки.

Потом мы вновь оказались на улицах Южной Адриланки, где стаи молодых парней подпирали спинами стены домов и пялились на прохожих, а продавцы перекусывали прямо у входов в лавки. Обычно они поглощали длинные ломти хлеба, которые макали в деревянные миски, наполненные чем-то вязким. Между коленями каждый зажимал бутылку. Когда я начал расслабляться, поскольку не слышал за спиной шума погони, у меня возникло ощущение неясной тревоги. Однако я никак не мог понять, в чем дело.

— Что происходит, Лойош?

— Я не уверен, босс. Нечто трудноуловимое.

Я продолжал идти в сторону штаба Келли. Мимо проходили группы выходцев с Востока, в каждой не менее дюжины человек. На лицах читалась странная смесь решимости, уверенности и страха. Нет, скорее не страха, а тревоги. У двоих я заметил самодельные пики, еще один вооружился большим кухонным ножом, однако остальные шли с пустыми руками. Интересно, что они собираются делать? Сердце в груди забилось быстрее. Меня охватило возбуждение, которое соответствовало общему настроению.

— Они чего-то ждут, босс. Такое впечатление, что грядет какое-то событие.

— Мне кажется, ты прав, Лойош. Я хочу узнать…

Неподалеку от нового штаба находился небольшой парк, в форме ограненного бриллианта, срезанного с одной стороны, — там кто-то выстроил арку. Он назывался «Исход», что имело какое-то отношение к появлению масс выходцев с Востока в Адриланке во время Междуцарствия. В парке росли чахлые деревца, имелся пруд, заросший водорослями. За травой никто не ухаживал, немногочисленные посетители протоптали лишь несколько тропинок. Я пересек «Исход» по одной из таких тропинок и остановился возле арки, чтобы послушать.

Здесь собралось две дюжины мальчиков и девочек от девяти до одиннадцати лет, которые торопливо превращали деревья в копья. Наготове лежали уже около пятидесяти штук, кто-то распределил работу — одни рубили деревья, другие срезали ветки, третья группа счищала кору, четвертая полировала, а последняя надевала наконечники. Все ужасно грязные, но большинство явно получало удовольствие от процесса.

У некоторых были серьезные, полные решимости лица, словно они не сомневались, что делают очень важную работу, другие выглядели усталыми.

Некоторое время я наблюдал за ними, и постепенно до меня дошел смысл происходящего. И дело вовсе не в том, что они изготовляли оружие, — поражало то, что в их действиях чувствовалась система. Кто-то распределил между ними обязанности и показал, что именно должен делать каждый. Да. Кто-то.

Я снова двинулся дальше, заметно ускорив шаг, но до штаба мне дойти не удалось. Примерно в полумиле от него я увидел сторожевой пост. И ни одного золотого плаща поблизости. Здесь собралось два десятка мужчин и женщин, в основном выходцев с Востока, и несколько текл. Все вооружены, все в желтых головных повязках. Они стояли возле сторожевой будки, улыбались и салютовали всем проходившим мимо.

Цвета Дома Джарега не вызвали у них энтузиазма, однако они не отказались говорить со мной.

— Что означают ваши повязки? — спросил я.

— Они означают, — ответила женщина средних лет, — что мы защитники. Мы все взяли под контроль.

— Что именно?

— Эту часть города.

— Вы можете объяснить мне, что здесь происходит?

— Вербовщики, — ответила она, словно одно слово все объясняло.

— Я не понимаю.

— Ты поймешь, джарег. А сейчас не стой здесь. Проходи.

Мне оставалось либо подчиниться, либо начать убивать людей с Востока. Я выбрал первое.

— Мне это не нравится, босс. Нужно выбираться отсюда.

— Еще рано, Лойош.

Поднялся ветер, он принес запах, который я знал, но никак не мог вспомнить; ассоциации были не слишком приятными. Что же это?

— Лошади, босс.

— Правильно. Где?

— Слева. Недалеко.

Лойош не ошибся. За углом оказалось столько мерзких животных, сколько я не видел со времен конной армии людей с Востока у Стены Гробницы Баритта. Их запрягли в большие повозки — шесть или семь, — груженные ящиками. Обычно на таких фермеры рано утром привозят в Южную Адриланку свои продукты и покидают город еще до наступления полудня. Столько повозок в одном месте я не видел никогда.

Я подошел и спросил у одного из возчиков, что происходит. Он тоже с неприязнью посмотрел на цвета Дома Джарега, но ответил:

— Мы контролируем Южную Адриланку, сейчас развозим листовки для остальной части города.

— Листовки? Разрешите взглянуть.