В техники белого удовольствия входили и "кальян", и "белое пламя", и другие сексуальные приёмы, которые раньше мне уже были знакомы [4]. Но с открытием белой ветки они стали магическими, как, например, сквирт с получением розовых листиков, и давали ощущения гораздо более сильные, чем в исходном варианте. Ну и эта ветка автоматически обеспечивала женщин навыком "матка сёкаи", позволяющим им перерабатывать в чистую энергию мою сперму без применения соответствующего заклинания.
К моменту рождения сына, в начале восьмого года нашего с Маришей брака, у меня имелось девять зелёных листиков, семь оранжевых, одиннадцать розовых и по семь: голубых, синих и белых (9+7+11+7+7+7 = 48). Все веточки, кроме зелёной, у меня тогда были заблокированы, так что развивать можно было лишь её. Данное состояние продлилось ещё около трёх лет, которые мне потребовались, чтобы продвинуть зелёную ветвь до одиннадцати листочков, и тогда я сформировал магическое число пятьдесят и открыл новое удовольствие, оливкового цвета. Это произошло примерно через пару месяцев после того, как Сашке исполнилось три. Думаете, что давала новая веточка? Блин, она на время отращивала у женщин во влагалище такие же усики, как у неолетанок, которыми, между прочим, ещё и пользоваться надо было уметь, чтобы не покалечить меня.
О-о-ох! До сих пор с содроганием вспоминаю это время. Потому что у дамочек под действием оливкового удовольствия конкретно так срывало кукушку, делая их похожими на спермотоксикозных юных энест. Но, слава богу, со второго оливкового листика, который мне достаточно быстро помогла поставить Мика, боль заметно снизилась. Так что если женщина хоть немного могла контролировать себя, сразу всё становилось путём. А после третьего листа болевые ощущения полностью прекратились. И совершенно не потому, что леди вдруг поголовно обучились усиками своими управлять, не пихая их мне в уретру со всей дури. Нет, мой член внутри будто резиновым стал, проявляя чудеса внутренней эластичности и прочности. Никакие воздействия ему уже были не страшны, и ощущения мои стали исключительно кайфовыми.
Парочку слов мне надо бы сказать и о воспитании сынишки. Но так-то это вообще отдельная тема и заслуживает подробного описания в другой истории. Скажу лишь, что оно было довольно специфичным. Воспитанию мальчиков в Валенсии уделяется особое внимание. Не то чтобы их ограждали от темы секса и совсем не рассказывали об интимных отношениях. В Валенсии вообще к сексу очень легко и открыто относятся, и ребятня чуть ли не с самого раннего возраста знает, что это такое. Но у мальчиков в аристократических семьях очень тщательно формировали предубеждение к запретным удовольствиям как к чему-то незавидному и напрочь ломающему жизнь. Сашка, правда, видит, что я счастлив, что отношения у нас в семье и у меня с супругами в частности отличные, но мне кажется, что он всё равно немного жалеет меня, и Мариша строго-настрого запретила мне его переубеждать.
От Мариши у меня родилось два ребёнка: Тэсс и Сашка, хотя нет, вру — три. Ещё и Насти. Просто она не совсем от меня, а скорее от Мики. Но о неолетаночке своей, как о самой младшей, я позже расскажу. Третьей была Флора. Очень маленькая и миленькая крылатая девочка. Очаровательная пиксюшечка моя. И мамой её, естественно, стала Тинка.
Произошло это через пять лет после рождения сына и стало для меня совершеннейшей неожиданностью. Ну сами судите, ребятки, я — парий, то есть любовник совершенно бесплодный, и я давно привык уже к своему бесплодию, считая его чем-то вроде преимущества. Можно трахаться с кем угодно и как угодно, ни капельки не задумываясь о последствиях. Так что если ребёнка с моей помощью делать, то нужен ошейник фертильности. Но тогда и я уже понимаю, что к чему, зачем и для чего.
В общем, когда ко мне прилетела Тинка и радостно сообщила, что уже недельку она носит под сердцем нашу с ней миленькую девчушечку, у меня, откровенно говоря, глаза стали размером в пятирублёвую российскую монету. Не то что я был не рад; я был удивлён, поражён до глубины души, и мне хотелось воскликнуть голосом доктора Ватсона: «Но как, чёрт возьми, Холмс?! Как у Вас это получилось?!»
Должен заметить, что у меня даже в мыслях не возникло, что Тинка могла мне с кем-то изменить. Не то чтобы я ей это запрещал, но я просто видел, что она как-то совершенно ровно относится к другим мужчинам, не проявляя к ним ни капельки сексуального интереса. Ни парии её не интересовали, ни свободные. Я заметил, что пикси включала в свой сексуальный рацион исключительно тех любовников, которые со мной спали, а поскольку мужчины не входили в это число, то у неё и не было к ним интереса.
В общем, событие для меня получилось ну совершенно необъяснимое. Однако, хех, ларчик с секретом открывался совсем просто. Дело в том, что пикси начиная с определённого уровня обретали возможность красть у мужчин потенциал зачатия, поглощая их сперму. Но мужчин мы отбрасываем в сторону, и тут выясняется, что крылатые леди и из ошейника фертильности этот заряд легко вытягивали. Всё, что им требовалось, чтобы стибрить его, — это возможность к ошейнику прикоснуться. И если тот не был должным образом спрятан, то мог очень быстро стать пустым. У Мариши ошейник с нерастраченным потенциалом лежал прямо на полке её шкафа. Так что мелкой проныре проблем не составило до него добраться. Этот потенциал был для пикси своеобразным энергетическим лакомством, которое они были не дурами съесть, но моя крылатая жена решила использовать вкусняшку по её прямому назначению.
Честно говоря, я не знаю, что Тинку на это подвигло. Материнский инстинкт у пикси развит не шибко сильно. Но к тому времени Мика входила в своё тридцатилетие, могла скоро забацать мелкую неолетаночку и, возможно, хотя я в этом не уверен, в пикси взыграло чувство соперничества с энестой, которое, кажись, с момента их первой встречи не угасло до сих пор. Нет, эти две мои супруги отлично ладили. С тех пор как они помирились после Микиного возвращения, Тинка не чаяла в ней души и очень её любила. Но тем не менее она ни в чём не хотела ей уступать. Начала Мика делать успехи в магии — и Тинка тут же стала затачивать свои магические способности и вскоре к стихийным элементам добавила магию тьмы. Принялась энеста осваивать уроки фехтования — и пикси тут же вспомнила своё природное заклинание "световой меч" [5].
Кстати, выглядит это очень прикольно. Представьте себе стрекозу, молниеносно перемещающуюся в воздухе и ловко машущую двумя полноразмерными джедайскими мечами. Я уж молчу о том, что световой клинок запросто перерубает лезвие любого не зачарованного магией холодного оружия, так Тинка за пять лет целеустремлённых тренировок настолько виртуозно фехтование освоила, что могла бы, пожалуй, и мастера Йоду впечатлить. И получила она ранг Мастера Меча почти одновременно с Микой, лишь на недельку с хвостиком от неё отстала.
В общем, я и подумал, что к шестнадцатому году брака крылатая непоседа прикинула, что её четырёхрукая соперница может скоро мамочкой стать, вот и решила обогнать её в этом деле. Да, кстати, забегая вперёд, хочу пояснить, что хоть детей своих неолетанки рожают и не сами, они всё равно в глазах ребёнка остаются мамами. Ну просто потому что принимают очень действенное участие в воспитании дочери и едва ли не чаще держат её на руках, чем сама роженица. Так что согласно традициям неолетанок мамой считается энеста, папой — мужчина, а женщина — фати. И в лице ребёнка фати не меньший по значимости и любви человек, чем мама. Ну и я тоже не остаюсь в обиде. Меня, бе-бе-бе, Насти тоже очень любит, так что не подумайте, что бедный папка где-то аутсайдером маячит на вторых ролях. От жён своих я не шибко отстаю. И поро́й любовь дочки настолько своеобразные формы принимает, что меня это малость пугает. Но об этом чуть позже расскажу.
Итак, Флорочка, миленькая моя крылатая девочка, родилась она на шестнадцатом году нашего с Тинкой и с Маришей брака. Тэсс тогда было двенадцать, а Сашке — пять. Ну и все мы собрались вокруг новоявленной мамочки, чтобы взглянуть на её бесподобное чудо, на прекрасный распустившийся цветочек, который она родила. Тинка наделила меня полномочиями придумать имя для нашей дочки, и я предложил назвать её Флорой. Вспомнил просто, что крылатая супруга всех своих любимчиков цветочками называет, и потому решил, что имя это ей придётся по вкусу. Ну, собственно, и не ошибся, Тинке имя очень понравилось.
