«Штирлиц никогда ещё не был так близок к провалу», — испуганно подумал я, и эта фраза как нельзя лучше подходила к моей ситуации.

— Нет-нет, госпожа! Я ничего не скрываю, — поспешно ответил я, — просто… — и тут меня осенило, — мне… очень неловко об этом рассказывать. Понимаете, я там, в нашем мире, на Земле… очень увлекался… вернее, мне нравилось… женское доминирование. Рассказывать об этом… очень стыдно для мужчины нашего мира. Даже от близких своих друзей я это скрывал.

— М-м-м, вот как? — оживилась Фиона. — БДСМ, кажется, это у вас называется. Понятно-понятно, хе-хе. Во-о-от оно в чём дело.

Вот честное слово, от БДСМ я был очень далёк, однако собеседница не стала сей момент уточнять, и я, естественно, не имел намерений опровергать её выводы.

— И как давно ты занимаешься этими практиками?

Никакими практиками я не занимался, и именно так должен был прозвучать честный ответ. Но мне ведь не обязательно требовалось отвечать на поставленный вопрос. Достаточно было дать ответ на другой вопрос, но таким образом, чтобы он воспринимался как ответ на этот.

— Женским доминированием я увлёкся примерно пять лет назад, — сказал я чистую правду, вспомнив, как в свои девятнадцать лет увидел порноролик постановочного изнасилования мужчины четырьмя женщинами. Они затащили его в машину с фургоном, раздели силком и всячески им насладились, пока ехали. А потом привезли в какой-то загородный дом и продолжили "надругательство", если это можно было так назвать. Потому что выглядело всё как настоящая сказка.

— Значит, у тебя на Земле была госпожа? — с живым любопытством спросила Фиона.

— Да, миледи. И даже не одна, — ответил я, имея в виду амазонок, Мару, да и саму Маришу.

— Выходит, и среди ваших женщин есть любительницы рабов?

— Да, госпожа, есть, — снова честно подтвердил я. Потом вспомнил некоторые БДСМные ролики и, поёжившись, добавил дрогнувшим голосом: — Есть даже такие, по сравнению с которыми Вы, госпожа, — очень добрая леди.

Я слегка напрягся, опасаясь, что мог оскорбить магессу этими словами, но та отреагировала, наоборот, вполне позитивно. Она покрепче прижала меня к себе и погладила, словно успокаивая.

— Ну-ну, палку в этом деле тоже нельзя перегибать, — мягко сказала Фиона. — Подготовка должна быть строгой, но не жестокой. Но тебя, как я посмотрю, воспитали очень правильно. Та, что обучала тебя, знала в этом толк. Я бы на её месте тебя после этого не отпустила.

«А она и так не отпустила меня», — подумал я о Маре.

— Скажи, а ты не жалеешь, что тебе пришлось расстаться со своей госпожой?

«Твою ж мать! И как мне на этот вопрос отвечать?!»

Но я замялся лишь на мгновение. И нужные слова быстро нашлись.

— Она по-прежнему со мной, в моей душе, — тихо сказал я, — я даже слышу её голос.

Мара прыснула и громко загоготала, а Фиона, похоже, расчувствовалась от моих слов.

— Достойный ответ, — торжественно похвалила она. — Действительно. Что ещё рабу остаётся, когда он лишён всяческих прав? Но боже, с каким бы удовольствием я всыпала некоторым дамочкам, которые легкомысленно относятся к своим питомцам. Наиграется с ним, натешится, потеряет интерес и перепродаст, и даже не подумает о чувствах самого мужчины. О-о-ох! Сколько ещё вдалбливать в их куриные головы, что мы ответственны за тех, кого приручили!

«Господи! — испуганно подумал я. — Она же меня просто убьёт, если правду узнает. Я пропа-а-ал!»

— Хи-и-и! Не боись, — рассмеялась Мара, — Маришу я предупрежу, и она тебя, если что, прикроет. Но какая душещипательная история получилась, просто пре-э-элесть! — добавила она, повизгивая от восторга.

«Но ведь кроме Мариши есть и другие женщины, — расстроено возразил я. — Те, кто на Земле со мной были знакомы: амазонки и Виктория. Вдруг проболтаются?»

— Кроме Мариши и меня о прошлом твоём никто не знает. Если той же Виктории Фиона начнёт вкручивать про тебя как про идеального раба, она ничего возразить не сможет, потому что познакомилась с тобой уже после того, как ты стал парием. Амазонки тоже о прошлом твоём не знают. Так что не дрейфь. Не выплывет эта правда наружу, если никто память твою направлено сканировать не будет. А Фиона не способна на такое. Вот будь она клериком, тогда можно было бы опасаться, что она залезет тебе в мозг.

«В этом доме и клерики есть», — напомнил я.

— А я сильный клеринический дух, — самодовольно ответила Мара. — Квадрат десятого уровня. Поэтому от мастера-треугольника я тебя защищу, если будет в том необходимость. Но с грандмастером мне, увы, не сладить, так что постарайся, чтобы у Светлены не возникло желаний в память твою заглянуть.

«Постараюсь, — сказал я. — И спасибо».

Фиона тем временем вышла из состояния мрачной задумчивости и, мягко взяв мои щёки в свои ладони, обратила лицом к себе.

— Не переживай и не расстраивайся, — подбодрила она меня, тепло улыбаясь. — Мариша — добрая женщина, ты с ней не пропадёшь.

— Да, — ответил я, улыбаясь в ответ. — Я очень рад, что принадлежу ей. Очень-очень рад!

— Хм-м-м, ещё бы, — слегка нахмурилась Фиона. — Она ведь тебя так балует. Боюсь, как бы совсем не испортила. А не хочешь стать моим?

«Что?! Испытывать такой стресс каждый день?! Да ни в жизнь!» — мысленно испугался я. И, наверное, чувства мои отразились в глазах, за которыми Фиона очень внимательно следила, потому что сама она нахмурилась ещё больше.

— Будь очень осторожен в своих словах, — серьёзно предупредила Мара. — Неправильным ответом ты можешь растерять все очки хорошего отношения, которые с таким трудом заработал.

«А-а-а-а! Ну за что мне это!» — мысленно простонал я. Опять бедный Штирлиц оказался на волосок от провала.

— Го… госпожа, — сказал я, слегка заикаясь. — Я… Вы… мне очень нравитесь, и я… с большим удовольствием буду Вам служить… в этом доме, но…

Замолчав на несколько секунд, я лихорадочно искал обтекаемое продолжение.

— Но, что? — подстегнула мой ответ Фиона, становясь ещё мрачнее.

— Но я очень люблю Маришу, — ответил я, не найдя ничего лучше, чем сказать правду. — Эта госпожа крепко пленила моё сердце, и я буду… буду очень несчастен, если… перестану ей принадлежать.

Магесса вздохнула, и настроение её разом качнулось в романтическое русло, а чувства переполнились светлой грустью и сентиментальностью.

— Бо-о-оже! Ну я больше так не могу! — простонала она, озаряясь улыбкой. — Как же завидно-то! Везёт же этой чертовке! — Фиона снова стиснула мои волосы на голове и сжала их до боли. — Но я всё равно буду играть с тобой, — добавила она, хищно улыбаясь и поедая глазами моё лицо. Потом отпустила и погладила по щеке. — Мы с Маришей компаньонки, а значит, я всегда смогу тебя одолжить. Пока что я тебя отпускаю. Сегодня вечером и весь следующий день, думаю, мне следует уделить время Валентину. Надо бы поработать с его навыками раба. Теперь я в полной мере осознала, что они ещё далеки от совершенства. Но вот послезавтра, — магесса мечтательно прищурила глаза, — я снова тебя позову, чтобы насладиться работой мастера.

Она вдруг привлекла меня к себе и мягко поцеловала в губы.

— Ну всё, иди. Вернее нет. Пойдём, я тебя провожу.

Мара подсказала мне, что поскольку команда "вольно" ещё действует, я могу не бухаться на коленки и идти на своих двоих. Фиона проводила меня до дверей, выглянула наружу, увидела Аларну и позвала её к себе.

— Ларочка, — сказала она добродушно. — Отведи этого хорошего мальчика на кухню и чем-нибудь вкусненьким угости. Он сегодня заслужил.

Слегка шлёпнув по попе, она выпроводила меня в коридор и, потрепав по волосам напоследок, скрылась в своей комнате, плотно притворив дверь.

Лара с изумлением посмотрела на меня как на инопланетянина и покачала головой. Потом коротко сказала:

— Пойдём, — и, взяв за руку, повела в сторону кухни. А когда мы удалились от комнаты магессы на приличное расстояние, она не выдержала и воскликнула: