Я и со своей стороны могу вам сказать, что сопротивляться минету зеленолистной парии, которая достигла пяти листиков, — дело заведомо безнадёжное. Я, честно говоря, и против трёхлистной-то не смог выстоять. Впрочем, это связано было со слабостью моей воли в вопросах секса. Ну а пятилистная пария, наверное, приведёт в боевую готовность даже импотента. По крайней мере, такое впечатление у меня сложилось на основании собственных ощущений.
Так вот, Клара изнасиловала того слугу на глазах у своей подруги, верша ради неё правосудие. И насильнику сиё совсем не понравилось. Это я тащусь от изнасилований, и другие виктимные парни вроде меня, а для мужчины, склонного быть сверху, да вдобавок презирающего рабынь, было особенно мучительно переживать изнасилование, совершаемое над ним одной из женщин второго, с его точки зрения, сорта. Однако именно это обстоятельство и позволило обеим девушкам получить удовлетворение от своей мести. Более того, в результате насильственного акта обе парии подсели на этот фетиш. Причём Рите очень понравилось смотреть, как здоровенная амазонка жёстко трахает мужчину, распяв его на земле, и со звериной страстью утоляет свою похоть. Ну а Клара после своей "минетной победы" обычно столь сильно заводилась, что в неё действительно будто зверь вселялся. Так собственно и появились те самые тридцать процентов либидо к мужчинам. Весьма своеобразные такие тридцать процентов.
Инцидент с изнасилованием получил потом весьма интересное развитие. Фиона лично выпорола Клару на центральной площади имения в присутствии всех слуг и париев. Она всыпала ей пятьдесят плетей, в кровь исполосовав всю спину, да ещё использовала при этом магию электричества, заставляя бедную амазонку корчиться и кричать после каждого удара. И никто не догадывался в момент экзекуции, что вопила та вовсе не от страданий. Сама Клара мне призналась потом по секрету, что перестала чувствовать боль от ударов уже после первого их десятка. И молила Верховную [2], чтобы не кончить во время порки прямо у всех на глазах. Так что не наказание устроила ей магесса, а тайное поощрение за поступок, который в мыслях своих одобрила. Однако во время последующего разговора тет-а-тет, Фиона строго пригрозила Кларе, что если та позволит себе изнасилование кого-нибудь из свободных слуг без веской на то причины, то молнии её будут жечь, а не приносить удовольствие, так что потом можно будет срезать поджаренное мяско у той со спины и, подсолив его, делать горячие бутерброды.
Ключевым в этом предупреждении было слово "свободных", и Клара быстро смекнула, что на мужчин-париев эта угроза не распространяется. А потому можно продолжить отрабатывать свои сексуальные навыки на них. Однако всех остальных слуг мужского пола бывшая амазонка тоже хорошенечко припугнула, так что те не позволяли себе впредь не только каких-то насильственных или оскорбительных действий по отношению к женщинам-париям, но и просто пренебрежительного к ним отношения.
Приструнив свободных слуг и поняв, что тут больше ловить нечего, потому что все они стали как шёлковые, Клара начала дегустировать одного пария за другим, не особо и заморачиваясь какими-либо их провинностями. «Ты виноват лишь тем, что хочется мне секса» — таковой была её основная причина. И продолжалось это бесчинство до тех пор, пока не нашла коса на камень и не сошлись в поединке две горы. Я имею в виду Клару и Фёдора, местного кузнеца. Этот богатырь (иначе и не назовёшь), местный Илья Муромец, мог штатовскому Шварценеггеру по части своей физической внушительности сто очков форы дать. И вот он-то и остановил бесчинство вконец распоясавшейся амазонки, как следует отлупив её во время поединка.
Не помогла той ни личная её сила, ни энергия блаженства Форсу, существенно повышающая физические показатели женщин. Ну и если увидеть этого Фёдора, то сразу ясными станут истоки его победы: просто капитально здоровенным является этот мужик. Мало того что он на голову выше весьма рослой амазонки, так ещё эпитеты "поперёк себя шире" и "косая сажень в плече" подходят ему самым натуральным образом. Короче, Конан-варвар отдыхает и тихо курит в сторонке, пугливо поглядывая на этого кузнеца.
Потерпев поражение, Клара прониклась к победителю самыми яркими дружескими чувствами и попросилась к нему в кузню в помощницы, где на момент нашей с ней встречи работала уже второй год. Даже после двух лет практики она достаточно хорошо освоила профессию кузнеца, а сейчас-то (когда я пишу эти строки) стала полноценным мастером работы по металлу.
После поединка с Фёдором с сексуальными хулиганствами своими Клара завязала, ну по крайней мере официально. Точнее будет сказать, что она не наглела чересчур, действуя по большей части без свидетелей, если не считать Риту. Поэтому когда амазонка выбрала себе, наконец, постоянную жертву, парнишку, который вызывал у неё самую мощную бурю чувств, все остальные мужчины-парии смогли, наконец, вздохнуть спокойно.
"Счастливчиком" оказался юноша по имени Ник, работавший сперва в саду имения. Но после того как Клара выбрала его своей персональной секс-игрушкой, ему тоже пришлось перевестись в помощники к кузнецу. Этот черноволосый и зеленоглазый молодой человек был явно не богатырского телосложения. И существенно уступал по части физического развития другому парию, Мартину, тоже работавшему в кузне. Однако Кларе его субтильность как раз нравилась, да и смазливым личиком своим он малость походил на девчонку, питая её лесбийские пристрастия.
Все эти подробности я узнал гораздо позже, а при первой встрече с бывшей амазонкой в столовой, ничего не подозревая о её порочных наклонностях, с большим удовольствием любовался привлекательным сильным телом рослой незнакомки и охотно ответил на её приветствие.
— Очень приятно, — сказал я. — А меня зовут Дима.
Затем состоялось моё знакомство и с остальными девушками. Слева от Клары сидела Рита — её подруга. По профессии своей она была помощницей швеи. Впрочем, о сфере деятельности этой парии в имении я уже упоминал. У неё были длинные светлые волосы, собранные в хвост, серые глаза, очаровательное хитрое личико и хрупкое, чисто женское телосложение, свойственное больше миру Земли, чем Форсу.
Рита имела четыре зелёных листика и один оранжевый и, подобно подруге своей, очень любила приложиться язычком к женским прелестям. С мужчинами она не желала иметь сексуальных контактов принципиально, и со мной у неё за всё время моего пребывания в имении тоже ни разу ничего не было. Ну почти. Этой даме очень нравилось смотреть, как Клара трахает мужчин, и она неизменно мастурбировала, наблюдая за этим зрелищем. А если у неё мочевой пузырь при этом был не пустой, то она ещё и обсикивала мужчину, вроде как покрывала его вкусным соусом для приятного аппетита своей подруги. И ещё, когда Рита кончала во время мастурбации, то очень любила брызгать сквиртом на лицо жертвы. Но все эти действия ни коим образом не были связаны с её хотелкой и осуществлялись всегда бесконтактно.
Справа от Клары сидели Женя и Таня. Обе светлоглазые длинноволосые блондинки (длина волос примерно до лопаток) и среднего для местных женщин телосложения: рост около ста семидесяти пяти, крепкие, слегка подкаченные от естественной подпитки энергией блаженства фигуры и, не иначе как от неё же, довольно объёмные груди.
Вообще в мире Форсу я ни одной дамы с бюстом менее третьего размера не видел. У Жени были голубые глаза, а у Тани — серые. Первая имела три зелёных и три оранжевых листика, а вторая — один зелёный и три оранжевых. Обе работали горничными. Эти девушки были абсолютно не склонны к насилию, но обладали шармом пятидесятого уровня, так что позже я в конце концов всё-таки сдался их женским чарам (только это другая история).
Однако в тот момент я ещё не подозревал о том, что ждёт меня в будущем, твёрдо решив не создавать о себе впечатление шлюхи. То бишь не бросаться в объятия к первым встречным женщинам (если, конечно, те не нуждаются в удовлетворении хотелки), а при инициативе с их стороны проявлять мужественную стойкость. Боже, как я был наивен в своих планах. Меня только малость смутил хищный взгляд Риты. Я ещё предположил тогда, что от неё исходит основная опасность для моего "целомудрия". И опасность от неё таки исходила, вот только не в том смысле, о котором я вначале подумал. И за неосведомлённость свою мне ещё предстояло поплатиться.
