«А-а-а! Хочу куни! Хочу его пососать!» — мысленно стенал я и нежно массировал эту женскую прелесть.

Тарна застонала, крепко прижала меня к себе и судорожно навалилась сзади, усиливая плотность соприкосновения и ощутимо вдавливаясь своим твёрдым штырьком в мои ладони, будто искала отверстие, в которое могла проникнуть. И вдруг в моём воображении возникла фигура, сложенная из ладоней, — неприхотливый замок, составленный руками, который я совершенно непроизвольно зачем-то сделал за своей спиной. То, что произошло дальше, оказалось для меня полной неожиданностью. Орчанка, сладострастно рыкнув, вонзилась своим основательно затвердевшим и скользким от смазки клитором между моими ладонями, оказавшись в мягкой полости, представляющей собой узкий канал. Я просто физически ощутил импульс интенсивного удовольствия, пробежавший по её телу, и слегка скорректировал форму замка, делая это удовольствие ещё сильнее.

Тарна всхрапнула, как возбуждённая лошадь, и резко ускорилась, вырываясь из общей группы вперёд. Она не просто помчалась на огромной скорости, но стала ещё совершать резкие и яростные толчки бёдрами, посредством которых скользила клитором в созданной для него пещерке, глубоко вонзаясь между моими ладонями и трахая их. Ощущения Тарны были такими кайфовыми, что я погрузился в них с головой, и всё, что волновало меня в тот момент, — это как бы сделать их ещё приятнее.

И, надо сказать, у меня получалось! Мне кажется, что за те недолгие полминуты, пока Тарна гнала свою лошадь будто угорелая, я довёл "волшебный" хват до совершенства, стал настоящим асом ручных замков. И господи, как же классно она кончила, орошая мои ладони горячим соком. Тот, будто жидкий топлёный мёд, выстреливал в "пещерку" и вызывал ощущение божественного вкуса. Мне действительно казалось, будто я воспринимал вкус этого сиропа рецепторами своих ладоней, и он чувствовался просто божественным.

Орчанка судорожно вцепилась в волосы на моей голове, запрокинула её назад и, слегка довернув меня лицом к себе, впилась в губы жадным поцелуем. Она перестала гнать лошадь, и та стала замедляться. Но Тарна всё так же яростно и страстно целовала меня, продолжая периодически вздрагивать, резко вонзаясь клитором между моими сцепленными ладонями и выплёскивая новые струйки горячей жидкости. Наконец, она прервала свой полный страсти долгий поцелуй, с умиротворённым тихим стоном опустила голову на моё плечо и блаженно расслабилась. Ей было сейчас очень приятно, томно, сладостно и двигаться совсем не хотелось. Зато я, ощущая приличную порцию тёплой жидкости между своими ладонями, испытывал просто маниакальное желание её слизать, не потеряв ни единой капельки.

Вот только сделать это, удерживая руки за спиной, было не просто. Замок требовалось разжать, и при этом наверняка что-нибудь да прольётся. Не в силах больше терпеть терзавшее меня желание, я расцепил руки, поднёс к лицу ладони с лужицами тёмно-зелёной густой жидкости, и та живо напомнила мне по своему виду вкусный сироп от кашля, мятный и сладкий, который в детстве мне очень нравился. Но эта жидкость казалась на вид ещё вкуснее, как божественный нектар, вкус которого не описать словами.

— Остановись! — предостерегающе вскрикнула Мара, но было уже поздно.

Я буквально залпом всосал эту жидкость со своих ладоней, с жадностью проглотил её и уже потом осознал невыносимую острую горечь и остроту, которой как огнём обожгло мне рот. В первые мгновения эти ощущения стали для меня настоящим шоком. Я был ошеломлён и обескуражен таким неожиданным вкусовым эффектом и его расхождением с моими ожиданиями, в которых я был просто железобетонно уверен. Но потом горло моё и желудок охватило тепло, которое распространилось по всему телу, вернулось в рот и дало всплеск очаровательного послевкусия, заставившего меня трепетать и блаженствовать. Это было и сладко, и мятно, и неописуемо вкусно. Я испытал новое, уже приятное потрясение, сравнимое по силе с вкусовым оргазмом. В теле распространилась ватная слабость, мышцы перестали слушаться, и я обессиленно опустился грудью на шею коня, обнимая её руками.

— Ну и зачем ты это сделал, дурак? — поинтересовалась сёкая, голос которой звучал уже заметно более спокойно.

«Ка-а-айф!» — мысленно простонал я, чувствуя себя так, будто растекался лужицей от блаженства, превращаясь постепенно в бесформенную массу.

— Ещё бы, — хохотнула Мара, — коли ты слизал сумасшедшую дозу особого афродизиака орков. На людей он действует как сильная дурь. Даже капелька этой жидкости вызовет у мужчины острое возбуждение и долгий стояк, а ты выпил, наверно, раз в сто больше. Но на вкус человека этот сок просто невероятно омерзительный, так что мало кто отважится принять даже парочку капель, потому что у большинства людей даже от такого мизерного его количества желудок вывернется наизнанку, выплеснув наружу всё его содержимое вместе с непотребным зельем.

«Очень вкусно», — мысленно возразил я, и сёкая задумалась.

— Интересно, — сказала она через несколько секунд. — Вероятно, это эффект самого наркотика. Возможно, в больших дозах он изменяет вкусовое восприятие. Хе-хе, забавно. Ты, выходит, теперь один из немногих человеческих париев, способных проглотить зелёную кончу орчанок.

«Разве? — удивился я. — А я считал, что уже второй зелёный лист исправляет вкусовое восприятие так, что куни в принципе не может быть неприятным».

— А про куни я и не говорила ничего. Ты можешь спокойно делать куни хоть орчанкам, хоть эльфийкам, хоть другим разновидностям женщин и ничего невкусного не почувствуешь.

«Даже если орчанка кончит этим своим афродизиаком?»

— А она не кончит, — ответила Мара. — Вернее, кончит без эякуляции. В состоянии хотелки эта особая железа орчанок, вырабатывающая афродизиак, блокируется зелёным удовольствием, поэтому никаких вкусовых проблем человеку не создаёт. Но вот уже после удовлетворения желания, если тот продолжит у орчанки клитор сосать, тогда да, получит струйку отвратной жидкости прямо в рот. Этот специфический для орков вид сексуальной разрядки не сопровождается выбросом энергии блаженства, поэтому никого в пария не обратит и запретным удовольствием не считается. Мужчины-орки, кстати, спокойно могут переносить вкус эякулята своих женщин и не чувствуют в нём ничего противного. Однако и вещество сиё не действует на них так же сильно, как на людей.

«То есть ты хочешь сказать, что орки могут делать куни своим женщинам без страха обратиться в пария?» — удивился я.

— Только после того, как хотелка у супруги будет удовлетворена, — пояснила сёкая. — Часа полтора-два длится безопасный срок, во время которого орчанка может кончить "по-мужски", без выброса энергии блаженства. А ещё, если не ртом её ласкать, а руками или… чем-нибудь другим. Тогда тоже может быть оргазм с эякуляцией через клитор. У орчанок есть особая железа, которая вырабатывает афродизиак. От неё тянутся канальчики к клитору и его головке. При стимуляции клитора эта железа начинает активно вырабатывать сок и набухает. Орчанка при этом испытывает специфическое ни с чем не сравнимое удовольствие, которое существенно отличается по ощущениям от запретного, но вполне соизмеримо с ним. И когда она достигает оргазма, скопившееся вещество движется по канальчикам и выстреливает наружу через головку клитора, принося своей хозяйке острое блаженство.

Сноски к главе:

[1] Кольцо, о котором говорит Дима — это половина магического артефакта, содержащего две части. Одно такое кольцо Мариша подарила Диме во время помолвки, второе оставила у себя. Кольца украшены половинками особого магического клистала ортопаза. Он обладает свойством неделимости. Если его распилить на части, то они продолжат быть связанными внепространственно. Например, если нагревать один кристал, то будет нагреваться и второй. Ортопаз может быть хорошей обителью для духа, и Мара использовала его как своё убежище. Поселяясь в такой разделенный кристал она могла быть в двух местах одновременно, видеть и слышать что там происходит, совершать магические действия. Все те ощущения, что переживал Дима, воспринимая секс Вики с эльфом и словно бы учавствуя в нем, были вызваны магией сёкаи, которая таким образом собирала с него сексуальную энергию.