Отбрасываю глупые размышления, зажимая кнопку мелодичного звонка в квартиру блондинки, и дверь почти моментально распахивается. Испуганно-недоверчивый взгляд, два хвоста на затылке, и уютный свитер на одно плечо с широкими домашними штанами заставляет меня замереть у двери, и, как болвану, молча пялиться на девушку.

Вот откуда во мне это?!

Почему, глядя сейчас на Аврору, я мысленно добавил в свою копилку пошлостей пару новых желаний?! И почему эта самая копилка вдруг стала до отказа наполнена лишь одной этой несносной занозой?!

— Ты… Ты что тут делаешь? — вспыхивает блондинка, и, — хвала женщинам за их логичность! — сторониться, чтоб я мог войти.

Хлопаю за собой дверью, вручаю ей пластиковую коробку с загадочным хворостом, и вижу ее еще более округлившиеся глаза.

— Как ты узнал? — шепотом роняет Аврора, глядя на прозрачный контейнер, и, кажется, не веря своим глазам.

— Меняю на котлеты, малая, — усмехаюсь, скидываю вещи на вешалку в стильной небольшой прихожей, и «на ощупь» бреду на кухню.

Слышу, как Аврора семенит следом, прижимая к груди врученный презент, и ужом протискивается вперед в дверь. Я ступаю туда спустя секунду, но на кухне уже развернулась бурная деятельность — Аврора бегает от холодильника к шкафчикам, накладывая поесть, щелкает кнопкой чайника, одновременно вытаскивая сыр и хлеб на стол.

А мне лишь остается прислониться плечом к косяку, чтоб ненароком не помешать явно уверенной в себе блондинке, и наблюдать.

Как свитер то и дело сползает вверх-вниз от движений, оголяя и скрывая ключицы.

Как несуразные штаны (как они вообще на ней держаться?!) хлещут при каждом шаге по тонким ногам, а босые ступни шлепают по теплому полу.

Сам не знал, пока не увидел, но…

Хочу ее в домашнем.

Больше, чем в чулках в офисе, на моем столе. Больше, чем в клубе, размалеванную под модного попугая. Больше, чем кого-либо вообще когда-нибудь, я хочу эту женщину_с_неделю, и нахрен мне эти котлеты…

— Сама готовила? — киваю на разогретую тарелку, что Аврора примощает на край стола.

— Угу, — с гордостью кивает девушка, и тут же испуганно смотрит на меня, — вообще-то, дома я часто готовлю… Мама у нас не особый кулинар, и папа учил меня…

Кажется, она не замечает, как во время своей речи запустила ладони под свитер, и чуть-чуть поглаживает пальцами живот. А я вижу идеальный пупок на плоском, мягком животике, и…

— Что ты… — ахает Аврора, когда я рывком, бедрами, прижимаю ее к столу.

— Надеюсь, у тебя уже вырос член, малая, — хриплю ей куда-то в плечо, руками накрывая ее же руки на талии, — потому что в противном случае мне работать с тем, что есть…

Быстро опускаюсь на колени, пока не справившаяся с шоком Аврора не шевелится, и тяну штаны вниз. Преодолев бедра, «шаровары» мягким шелком падают вниз, и мне открывается охрененный вид на бледно-розовое кружевное бесстыдство…

— Что ты творишь?! — раздается сверху справедливый вопрос блондинки, но останавливаться я не собираюсь.

Тем более, что меня, как бы, никто и не останавливает.

Мягко провожу ладонью по гладкой коже, двигаясь от внутренней косточке на изящной ступне, и вверх, к бедрам. Когда моя рука уже у плотно сведенных ног у самого интересного места, я слышу судорожный вздох, и попытки выбраться из опасной ситуации.

— Что ты творишь?! — кричит блондинка, глядя сверху вниз своими огромными голубыми глазами.

— Интересный вопрос, — соглашаюсь, фиксируя на месте ее бедра, — кажется, недавно кто-то называл нечто подобное «инструктаж»… Если так, то я собираюсь провести нечто, что следует перед ним.

Я улыбаюсь, нарочно пошло облизывая губы, и слышу, как тяжело блондинка дышит. Улыбаюсь, так как понимаю, что она тоже хочет меня, а осознавать это оказывается чертовски приятно.

Только почему ее ноги до сих пор сжаты, так, будто все остальные признаки не вопят о диком возбуждении?!

— Малая, расслабься, — нежно глажу кожу на бедрах, — знаю, ты такого еще не пробовала, но уверен — тебе понравиться…

Намеренно наклоняюсь, желая прикоснуться губами к месту, где еще недавно были мои пальцы, но как только мои губы касаются кожи, слышу сдавленный вскрик, и попытки убрать мою голову.

— Я не стану с тобой спать, долбаный извращенец! — вместо поощрительных криков слышу я ее голос, — ты мне не нравишься, ясно?! Меня вообще от тебя тошнит! Боже, неужели ты думал, что я захочу снова…

— Ты хочешь. — рублю ее бред, и резко встаю с колен, — и позволь напомнить, кто кого первый потащил трахаться… Или ты ко всем мужикам, от которых тебя тошнит, лезешь?!

— Нет, исключительно на тебя!

Мы смотрим друг на друга, полыхая злостью, и только тут до меня доходит простой, как валенок, вопрос — а какого хрена вообще?!

— Малая, а расскажи-ка поподробней, на кой ты прыгнула на меня в той кабинке… ты же прекрасно соображала, кто я такой. Это я тебя тогда не узнал.

Она как-то разом сминается, и я чувствую, что нащупал правильную кнопку. Сажусь за стол, пододвигая к себе уже остывшие котлеты, и беря в руки вилку.

— Давай, выкладывай, малая. А я пока поем… Раз уж трахаться со мной никто пока не собирается.

Аврора

— Я вообще не знаю, с чего ты взял, будто кто-то собирается с тобой спать! — тут же парирую я, и быстро натягиваю назад штаны, пока этот кобель наворачивает мои котлеты.

— Ключевое слово тут — пока, — спокойно отвечает он, и с интересом рассматривает подцепленный на вилку кусочек, — я что-то не понял, малая… Они овощные, что-ли?!

Я гаденько посмеиваюсь, присаживаясь рядом за стол, и отодвигая свой тарелку от мужчины.

— Капустные. Ну не хочешь, как знаешь…

Я пытаюсь убрать тарелку еще дальше, но Макс перехватывает мои руки, и возвращает блюдо обратно. С мученическим видом проглатывает еще кусок, и возводит глаза к потолку.

— Чтоб я еще раз повелся на это слово: «котлеты»… — стонет он, но, тем не менее, продолжает поедать мой овощной шедевр.

Я мерзенько хихикаю, хотя глубоко в душе обидно. Мои капустные котлеты еще никто не ругал, а в семье всегда воспринимали на ура. Вкусные, хоть и без мяса. А Орлов вон, рожу корчит… Впрочем, как и всегда.

— Ну так что, Аврора, — прерывает мои мысли Макс, доедая ужин, — разговаривать будем или перейдем сразу к десерту?

— Я уже сказала, что никто здесь не будет с тобой спать…

— Да что ж ты все заладила-то! Я вообще-то про твои ветки…

Он кивает на контейнер с хворостом, и я любовно поглаживаю упаковку. Ведь правда в детстве обожала это лакомство, но потом как-то забыла, и уже давно не покупала… А Макс вон, принес. И откуда узнал только?

Приходится встать, налить нам обоим чаю, и теперь еще и угощать этого несносного мужчину хворостом.

— А не дурно, — пробует Макс десерт, — надо будет взять на заметку.

Я молча жую хворост, исподлобья глядя на мужчину. Стараюсь не обращать внимания на ноющее тело, которое испытывало вполне определенные желания. Ну не гад ли! Возбудил, и…

И я сама отказалась.

Знаю, что нелогично сейчас злиться на Макса, но ничего не могу с собой поделать. Он цепляет меня, правда, еще с нашей первой встречи… И это я совсем не про ночь в клубе.

Я вспоминаю, как впервые увидела Орлова в офисе отца. Тогда я еще была прыщавой коротышкой со скобками и веснушками, что делали мое лицо как-будто «грязным». Стеснялась я всего и всех, поэтому преимущественно передвигалась за широкой спиной отца, который, я знала, никогда не даст меня в обиду.

И был Он, весь такой идеальный в глазах девочки-подростка, именно такой, чтоб в первый раз влюбиться.

Старше и умнее. И один из немногих, кого уже тогда уважал мой отец, что для меня было своего рода «знаком качества» для всех мужчин на планете.

— Малая, так ты мне расскажешь, отчего тебя так штормит? — неожиданно наклоняется вперед Макс, и теперь дурманит мой нос чуть терпким, выветренным за день запахом своего парфюма.