А я усиленно размышляю, слушая его ругань какого-то подрядчика, и принимаю решение сперва обсудить все с Максимом. Потому что, хоть я и решила все выяснить самой, в наших отношениях пока не было места для недоверия.

И приносить его сюда первой мне совсем не хочется,

— Как они меня заебали, — устало произносит Макс, кладя трубку на стол, и направляясь сразу ко мне, — еще только утро, а меня уже тошнит. Малыш, может, закажем вечером еду, и потрахаемся под глупую комедию?

Он говорит все это с хитрым прищуром, зная, как мне нравятся эти его прямолинейные словечки. Без намеков и пошлых ухаживаний. Он просто хочет оказаться со мной вечером голыми, под одним одеялом, и точно знает, что я хочу того же.

— Ты действительно подпишешь контракт со Станиславским? — усилием воли перевожу тему я, потому что это сейчас важнее.

— Почему тебя это волнует?

От игривости Макса не остается и следа, и теперь он — мой начальник, который внимательно ощупывает меня взглядом, пытаясь понять, в чем дело.

— Я не знаю, — честно выдыхаю, сжимая кулаки на коленях, — не нравится мне их тандем с сестрицей. Ты вообще видел ее рожу? Она точно что-то замышляет, тут и к гадалке не ходи.

— Может быть. Только скажи, ты так считаешь потому, что Ксения моя бывшая, или действительно видишь подвох в сотрудничестве с ними?

Что?!

Я вскакиваю с места, и смотрю на Макса со злостью, что мгновенно вытесняет все благие цели из головы.

— Ты в своем уме, Орлов?! Или тебе кажется, что весь мир крутится вокруг такого пупа Земли, как ты?! Мне, знаешь ли, абсолютно насрать, сколько бывших у тебя было, я волнуюсь за дело своего отца, придурок, которое ты можешь подставить…

Я не успеваю продолжить, потому что уже даже не сижу на стуле.

Макс рывком опрокидывает нас обоих на пол, впиваясь в мой рот, и затыкая поток яда, что плещет наружу.

— Глупая зараза, — шипит он мне в лицо, весьма ощутимо кусая за губу, — с чего ты, блять, взяла, что я так думаю?!

Он садится, утягивая меня за собой, и мы оба тяжело дышим, распаленные всего одним поцелуем, и теперь не знающие, как справится с возбуждением.

— Трахну тебя вечером, — обещает мне мой босс, проводя языком по укушенной губе, — раз уж ты так не хочешь быть замешанной в связи со мной здесь.

Я киваю, хотя сейчас думаю об этом в последнюю очередь. Да я вообще сейчас не способна связно мыслить, если уж на то пошло! Хочется просто прижаться к мужчине покрепче и ощутить все то, что он провернул со мной этой ночью.

— Я вынужден был уточнить, Ави, — тихо объясняет Макс, помогая мне подняться, — потому что это действительно выгодная сделка, и твой отец первый, кто хотел бы, чтоб она состоялась. О всех рисках я предупредил его еще на корпоративе, перед тем, как он собрался начистить Станиславскому морду.

Я киваю, понимая, что он прав.

И что я слегка перегнула палку, разгоряченная его словами про бывшую.

Или, может, не так уж он ошибается, раз меня это так задевает?

Я решаю, что разберусь с этим сама, чтобы точно убедиться, в чем причина моих подозрений к Станиславским. А Максиму я все расскажу обязательно, но только после того, как сама все выясню.

— Прости, — тихо шепчу я, замирая рядом с мужчиной у рабочего стола, — не знаю, что на меня нашло… Я пойду, займусь документами.

— Ави, — мое лицо осторожно приподнимают за подбородок, и вглядываются, заставляя покраснеть под таким вниманием, — мне нравится, что ты… Такая. Никогда не извиняйся за то, что думаешь. Даже если это — абсолютная херня, не стоящая нашей ссоры.

Он улыбается, и снова прикасается к моим губам всего на мгновение а затем — кажется, будто с трудом заставляя себя оторваться, и опустить руки.

— Пообедаем вместе? Обещаю выбрать самое дальнее кафе от офиса.

— Не сегодня… — я вновь краснею от того, что приходится врать, — я хотела заскочить в пару магазинов на перерыве, тебе будет скучно. А перекушу по дороге сэндвичем из кафе.

— Хорошо, — Макс недоволен, но не пытается переубедить меня, — но с работы уезжаем вместе.

— Но…

— Никаких «но», Ави. Я могу, в конце концов, подвезти свою секретаршу до дома?!

— Нет, не можешь!

Он хмурит брови, а я улыбаюсь, потому что, представив Леночку в салоне его авто, моментально хочется придушить их обоих.

— Ты не можешь возить всяких левых секретарш, Орлов, — уточняю я, утыкая в его рубашку указательный палец, — а вот свою… Хм… «почти_девушку» можешь. Но только сегодня.

Он кивает, все еще недовольно, и я подхожу к двери, собираясь наконец-то начать этим утром работать.

— Я уже близок, Ави.

— К чему? — не оборачиваясь, но спиной ощущая его улыбку, спрашиваю я.

— К тому, чтобы превратиться из «полубойфенда» в твоего официального мужчину.

Я быстро, как могу, покидаю кабинет, тяжело дыша, и молясь, чтобы он не заметил мою широкую глупую улыбку и сияющие победой глаза.

Максим

— Слушаю.

Голос Ветошкина на том конце провода напряженный, внимательный. Я ясно представляю, как он замотался к обеденному времени понедельника, потому что сам чувствую себя также.

— Влад, привет. Я по поводу контракта…

— Подписал?

Я слышу, как бывший начальник куда-то идет, а затем звук закрывшийся двери и стихнувшие голоса и шум на заднем плане. Очевидно, Влад решил поговорить без свидетелей на тему важного для фирмы решения.

— Нет, но уже обсудил все нюансы. Договор составят сегодня, и завтра утром пришлют на подпись.

— Спасибо, Максим. Я в тебе не сомневался.

Я молчу, вслушиваясь в напряженную тишину, и Ветошкин словно понимает, что звоню я совершенно не за этим.

— Говори уже, Макс.

— Я не уверен в этом Станиславском. Вообще ни на шаг. Про Ксению и ее гнилую натуру я тебе уже рассказывал, но этот ее брат… Не так он чист, как кажется на первый взгляд.

Влад раздумывает пару секунд, а затем глубоко вздыхает.

— Насколько я помню, в прошлый раз ты говорил, что он — нормальный мужик.

— Да. Тогда я так и думал. Сейчас же чувствую, что слишком дорого нам станет такое «выгодное» сотрудничество.

Влад снова молчит, и я тоже. Это глупо, и я терпеть ненавижу попадать в такие ситуации — ссылаться на не пойми что в таких важных решениях. У меня нет ни доказательств, ни приведенных примеров — только слова одной чересчур шебутной блондинки да свои собственные ощущения.

Но, кажется, Владу достаточно даже этого.

— Я тебе доверяю, Макс, — наконец, говорит он, и я чувствую, словно с моей души уронили булыжник, — если считаешь, что твоему филиалу это не принесет нужные доходы — смело отвергай предложение Станиславского.

— Вот так просто? — невольно переспрашиваю я.

— Не просто, — ухмыляется Ветошкин, и я прямо представляю, как он в этот момент ослабляет тугой галстук, — ты много лет впахивал вместе со мной, как ишак, и видел, из чего строится бизнес. Так что я не просто так доверил тебе фирму. Я доверяю тебе, Максим. Как родному сыну. Знаю, что ты никогда меня не подведешь. Понимаешь?

Блять.

— Спасибо, — чуть хрипло отвечаю, пятерней лохмача волосы, и хватая со стола бумажник.

— Скажешь потом, какое решение принял. До связи.

— Конечно.

Я быстрым шагом покидаю офис, сажусь в автомобиль, и еду куда-нибудь перекусить. С удовольствием бы выпил, но не в разгар рабочего дня! Может, стоить взять бутылочку вина нам с Авророй на вечер…

Притормаживаю у светофора, и краем взгляда успеваю поймать светлые голову, скрывшуюся за дверьми небольшого ресторана. Мотаю головой, отсекая глупые мысли, но в следующий момент вижу сквозь стеклянную витрину, как по залу уверенно вышагивает моя блондинка.

Насколько я знаю, это заведение не работает на вынос.

Что она, блять, там забыла?

Паркуюсь возле ресторана, и старательно всматриваюсь внутрь. Авроры нигде не видно — наверно, уже ушла вглубь зала, и теперь скрыта от взгляда с улицы.